ИСТОРИЯ АБУЛФЕЙЗ-ХАНА - АБДУРРАХМАН-И ТАЛИ

АБДУРРАХМАН-И ТАЛИ

ИСТОРИЯ АБУЛФЕЙЗ-ХАНА

[НАЧАЛО ИСТОРИИ АБУЛФЕЙЗ-ХАНА] /1 а/…Упомянем отцов и дедов его величества до Адама, искреннего друга [Аллаха], – да будет ему мир! Отец победы и [сам] победоносный Абулфейз бахадур-хан, сын Субхан Кули-хана, сына Надир Мухаммед-хана, сына Дин Мухаммед-хана 1, сына Джани-хана, сына Яр Мухаммед-хана, сына Баглышдад-хана, сына Джувак Мухаммед-хана, сына Ахмед-хана, сына Кутлук Тимур-хана, сына Тукай Тимур-хана, сына Оз Тимур-хана, сына Кутлук Тимур-султана, сына Тимур Кутлук-хана, сына Оз Тимур-хана, сына Тукай Тимур-хана, сына Джучи-хана, сына Чингиз-хана, сына Байсука 2 бахадура, сына Партан бахадура, сына Кубил ходжа-хана, сына Тумина-хана, сына Кайдул-хана, сына Байсунгур-хана, сына Кайду-хана, сына Тумин-хана, сына Бука-хана, сына Бузанджир-хана, сына Аланкувы, бывшей современницею Абу Муслима, мервца 3. /1 б/ Аланкува [же] – дочь Джуин бахадура, сына Бука бахадура, сына Туюг бахадура, сына Тинигиз бахадура, сына Джалма бахадура, сына Тарнгу бахадура, сына Накуз бахадура, сына Суюндж бахадура, сына Менгли бахадура, сына Юлдуз бахадура, сына Сулдуз бахадура, сына Джук бахадура, сына Дабайку-хана, сына Кук-хана, сына Гур-хана, сына Бупай-хана, сына Азур-хана, сына Джамун-хана, сына Угуз ата-хана, который был современником Феридуна и Заххака 4, Угуз же хан – сын Кара-хана, сына Байду-хана, сына Урду-хана, сына Могул-хана, сына Атсыз-хана, сына Ильджа-хана, сына Тюрка, сына Яфета, сына Ноя – да будет ему мир! Святейший же Ной восходит через пять поколений к Адаму, искреннему другу [Аллаха]. Таково исчисление имен /2a/ предков его величества государя [Абулфейз-хана]. После сего, бог даст, приступим к основной цели [нашего повествования]. [14] Двустишие:

О боже, пока будут вращаться небеса,

Государь в Бухаре да будет жив!

О ПРЕДАНИИ СМЕРТИ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА УБАЙДУЛЛА-ХАНА-МУЧЕНИКА

С согласия узбекских эмиров в чарбаге Пир-и Марза 5 рукою Кучик-Хайвана минга и старанием Джаушан калмыка Стих:

У Джами не было цели прославиться.

Рассказчики невыносимо мучительных историй, передатчики горестных рассказов, золотых дел мастера 6, раздувающие горн огорчения, сидящие на золе по закоулкам банных топок печали, глотающие кровавые слезы в безводной степи грусти и скитальцы в пустыне горестной разлуки, Стихи:

Сказители горестных и скорбных повестей, Повествователи, обремененные печалью, /2 б/ Собеседники, сжигающие [горестную] душу и тело

[И] возжигающие пламя светильников слова, Пьющие до дна напиток жесточайшего страдания, Проливающие слезы на воду и прах, С сердцами подобными хвоям ели, разодранным на сотни частей, С грудью же, как сердце, снедаемое мучительной горестью, – Передают об [этом] происшествии такой Рассказ на память [настоящему и будущим поколениям].

[Возымев] намерение изложить этот горестный рассказ и эту [невыносимо] печальную повесть, слабый и расстроенный Абдуррахман-и Тали', [появляющийся] из авангарда Солнца слова, подобно ничтожной пылинке в окошке ушей слушателей, доводя до слуха [своих] высокоименитых читателей (т. е. слушателей) и до сведения все до тонкости знающих лобызателей высочайшего порога несколько обрывков своего волнения, позволяет себе изложить в виде воспоминания в нескольких разделах случай мученической смерти счастливого государя-мученика [Убайдулла-хана].

Надеюсь, что /3 а/ читатель и слушатель помянут автора в своих молитвах, [15] а если, паче чаяния, окажутся [в настоящем изложении] ошибки и недоговоренности, то они милостиво извинят [его]. Привет и почет [всем вам]!

В 1123 г. хиджры пророка, – да благословит его Аллах и да приветствует! – 27-го числа священного месяца мухаррама, в среду утром 7, случилось над ним (Убайдулла-ханом) это злодеяние, [происшедшее] от вращения времени и от сего непостоянного неба, чтобы остаться навечно на страницах истории. Случилось внезапное происшествие, [порожденное] этим вероломным миром, чтобы груди оставались истерзанными, а очи плачущими!

Дорогой мой, во вращении вселенной нет остановки, в ее непоколебимости нет постоянства.

Этот мир – тот день, когда в беспредельной пустыне разлуки, [с райскими блаженствами] послышался скорбный плач Адама, искреннего друга [Аллаха], – да будет ему мир! – «Боже наш, мы погубили [души наши], прости нас, [ибо] ты наилучший из милосердных!» 8 /3 б/ [Этот мир] – та храмина, в которой неоднократно повторялись уроки пророческого достоинства 9 Эноха, этот мир – печь чувственного огня, которая втягивает в себя [людей], как Ноя – пучина потопа, он – огонь Немврода, гаснущий в воде небытия 10; [он] – очи Иакова, потерявшего зрение в разлуке с Иосифом, а праведного Иосифа ввергнувший в когти волка смерти;

[он] – гора Синай, расплавившая [все] существо Моисея, собеседника Аллаха, [неизреченным] блеском небытия; [он – тот, который] уничтожил [пышный] трон Соломона. Иначе говоря, этот мир не есть место веселия и довольства, и тот, кто смеялся [здесь] подобно раскрывающемуся бутону розы, того напоследок унес ветер небытия; он, подобно нарциссу, раскрыл глаза, а осень смерти вырезала ему их палочкою скорби.

Хотя кипарис высоко поднимается в своем росте, а в конце концов плотник валит его безжалостною пилою. /4 а/ Соответственно сказанному и в согласии с этим положением и приснопамятные жизненные обстоятельства его величества, блаженного хакана-мученика Сейида Убайдулла бахадур-хана, который не успел еще сорвать цветок желания в саду [своей] жизни, как холодный ветер смерти унес его [своим] нечаянным дуновением. Он не успел еще подышать в свое удовольствие на престоле миродержавия, как в чашу его жизни влили отравленную воду печали. В те дни, когда могущественный хан соизволил прибыть из богоспасаемого города Самарканда в великолепную Бухару и от Солнца своего величия бросил тень счастья на головы населения этой области, чаша его благополучия [тогда] была переполнена и меч его покровительства для государства Бухары был [16] крепостью 11. Однако часть сброда из среды узбеков 12, страшась втайне справедливого государя, всегда держала в мысли, как бы разбить стеклянный сосуд его жизни камнем вероломства и уничтожить цветник его дней самумом жестокости. /4 б/ И постоянно эти коварные каверзники, эти вероломные смутьяны держали на уме, как бы прекратить жизнь этого храброго человека. Большая часть [их] полагала [для осуществления заговора] подослать к хану группу лиц под видом просителей и в тот момент, когда хан, натянув поводья коня, остановится, [чтобы выслушать просьбу], застрелить его из-за угла. Часть же стояла за то, чтобы в том месте Намазгаха, где его величество располагается для совершения молитвы в праздник жертв или разговения, вырыть яму, наполнить ее нефтью и поджечь, чтобы дымом честолюбия [своего] погубить луч его жизни.

Однажды его величество на прогулке в цветниках Ханабада расстелил ковер удовольствия и наполнил чашу приятности чистым вином счастья 13, в тот вечер группа бесчестных людей, по вероломству, свойственному современному человечеству, /5 а/ прибыла к августейшему дворцу [с целью убить государя]. Его величество, в тот же вечер узнав об этом, опоясался шашкой отваги и стал на страже августейшего дворца. Та банда бежала, но не было известно, сколько [в ней] было людей. Спустя несколько дней Мухаммед Рахим парваначи дурман, по чувству доброжелательности и расположения к его величеству, при случайной встрече 14 с последним смиренно доложил, что группа презренного сброда решила причинить вред благороднейшей милости его величества. Хан, уповая на милость господню, изволил сказать: «Мы предали себя божьей воле, и то, что писец судьбы начертал на поверхности нашего чела пером предопределения, то и будет». Зимою того же года Ходжа Балту доложил государю, что Ходжа Даулат сарай, /5 б/ объединившись с Джаушан калмыком, заявил [одному] узбеку, что они поразят его величество. Хан, рассердившись, [сказал]: «[Если] такие лица из числа наших слуг высказывают в отношении нас [столь] нелепые мысли, то какое же рвение к повиновению может быть у других?» До Джаушана и Ходжа Даулата дошло [это ханское] порицание. Джаушан, предпочтя [всему] бегство, скрылся, а Ходжа Даулата схватили в ханака, которую он построил для исполнения нравственных и религиозных предписаний, и привели [для расправы]. В действительности достопочтенный Ходжа был муж проницательный, высоконравственный и благочестивый, чтобы его можно было подозревать в этом ужасном деле. Короче говоря, несчастного Ходжу заковали в цепи. [17] Через неделю его невиновность стала известна его величеству и Ходжа был осчастливлен царскими милостями. /6 а/ За Джаушан калмыка заступилась родительница его величества, [и он был помилован].

Как мы уже сказали, это страшное происшествие (т. е. убийство Убайдулла-хана) произошло в ночь на среду.

УПОМИНАНИЕ О ВСТУПЛЕНИИ НА ПРЕСТОЛ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА СЕЙИДА АБУЛФЕЙЗ БАХАДУР-ХАНА