Вспоминая Даниила Хармса - Дмитрий Шагин

Все исторические и культурные версии, не соответствующие этой книге – враньё, ложь и обман народов

Известно, Чайковский очень любил Пушкина и даже на его стихи писал оперы – чего бы никогда не стал делать, если бы не любовь! А самого Чайковского очень любил Гитлер. А вот Чайковский Гитлера не любил вовсе – тот даже ему был неприятен. Гитлер о том не знал и думал, что Чайковский не обращает внимание из-за Пушкина. И решил Пушкина убить. И убил на дуэли. Но любви Пушкина не добился. А Чайковский даже еще одну оперу на стихи Пушкина написал, а Сталин так, вообще, за эту дуэль выгнал Гитлера из страны. Сталин тоже любил Пушкина, но был доволен, что кто-то его убил.

Когда Сталин выгнал Гитлера из страны, Гитлер поехал в Германию. Начальником Германии тогда был Карл Маркс. Гитлер и Маркс были друзьями. Еще с детства. Их родители дружили. И родители родителей. А Гитлер и Маркс в детстве были похожи – до того, что родители их путали. И, возможно, что когда-то даже перепутали. Так что, неизвестно, не был ли Гитлер Карлом Марксом, а тот Гитлером. Сейчас не установить.

И когда Гитлер приехал в Германию, он с Марксом обнялся, поцеловался, а Маркс и говорит: «Что это ты убил славу русской поэзии?! Мне Сталин письмо написал». Маркс как раз собирался идти войной на Персию и рассчитывал на помощь Сталина. А Персию хотел воевать из-за большой любви к персидской принцессе, – очень красивая была девушка, но за здорово живешь замуж не соглашалась. И вообще была своенравной. А когда узнала, что Маркс её силком решил взять, сказала: «Нет уж! Лучше я Сталину достанусь». И досталась. Сталин ею был очень доволен, а потом случайно уронил в Волгу. На том все и кончилось.

Начальником всех писателей в стране Советов был Даниил Хармс . Сам Хармс не писал романов, но все писатели – даже те, кто писали романы, – ему подчинялись. Так было заведено. А если какое– нибудь стихотворение или роман Хармсу не нравился, Хармс приказывал автору свое произведение сжечь. Ослущаться никто не мог. А еще Хармс сам мог написать про любого писателя и ославить его. Особенно досталось Пушкину и графу Толстому. И хотя графа Толстого все уважали за то, что тот любил детей, это Хармса не остановило. И он его ославил. И даже не единожды.

Сталин тоже писал стихи, но никому не показывал – боялся Хармса. Он вообще боялся, что Хармс его ославит и так, без всяких стихов. Стали подумывал, не позвать ли опять Гитлера: может быть Гитлер и Хармса вызовет на дуэль?

А вот поэты Евтушенко и Вознесенский очень хотели, чтобы Хармс их ославил. Но у них ничего не получалось. Поэт Андрей Вознесенский даже стал стихи рисовать, надеясь, что Хармс особенно возмутится. Однажды целую поэму нарисовал цветными караданшами. «Ну все! – говорил друзьям по телефону. – Теперь мне от Хармса достанется!» – Хоть бы хны!

А еще поэты Евтушенко и Вознесенский всем журналистам и дипломатам говорили, что Сталин их вот-вот расстреляет. Журналисты и дипломаты беспокоились и каждое утро звонили, справлялись: живы ли еще?

Однажды Сталин получил от Гитлера письмо такого содержания: «Очень соскучился, Гитлер.» – Сталин пожал плечами

Через неделю – еще письмо, точно такое же по тексту…

Известно, Сталин был вдумчивым. Он задумался над письмами и думал минут сорок, но тут пришли Каганович с Молотовым и Сталину пришлось отвлечься, кормить гостей обедом.

Известно, что Сталин был очень щедрый. Он все раздаривал направо, налево. Особенно много подарил Пушкину, которого очень любил: Пушкинский театр, Пушкинский музей, много улиц, даже подарил Пушкину город, даже какие-то горы.

Есть легенда, что Сталин был еще очень скромный. И это, действительно так, но не совсем… Сталин все-таки втайне мечтал, чтобы его именем было что-то названо: какая-нибудь деревня или буксир

А Даниил Хармс был человеком нескромным. Когда милиционер спрашивал: «Гражданин, вы кто?» – «Я – Даниил Хармс», – отвечал Хармс.

Даниила Хармса боялись не только потому, что он мог кого угодно ославить, но и за то, что мог укусить. Иногда без всякой причины: возьмет и укусит. Особенно любил кусать в спину и в плечо. Особенно – в правое.

Когда Хармс выбил себе все зубы, многие радовались. Но домовой слесарь-водопроводчик стачал Хармсу железные зубья – да такие острые, что Хармс мог не только кусать, но и откусывать.

Однажды Хармс приказал поэту Гоголю сжечь поэму – только что им написанную. А поэт Гоголь был очень упрямый, потому что из хохлов, и жечь отказался. Тогда Хармс ему нос откусил. И не выплевывает. Тут уж Гоголю пришлось сжечь поэму. Только тогда Хармс и выплянул его нос, дескать, – забирай!

Начальником английской страны был Чарльз Дарвин – большой ученый. Он сделал знаменитое открытие. Дарвин открыл всему миру, что курица произошла от рыбы, обезьяна от курицы, а человек – от обезьяны. Все были потрясены! Особенно – англичане. Они сразу сделали Дарвина своим начальником.

Сталин и Дарвин были друзьями. Их жены тоже дружили, и дети дружили. Дружили также их министры и даже шпионы. Встречаются, при случае, английский шпион со шпионом Сталина – и ну, давай, обниматься и хлопать друг друга!

Однажды Сталин сказал Дарвину: «Нэ плохую придумал ты теорию, Чарльз, Нэ плохую!» А Дарвин смутился: да нет, сказал, хотя человек и произошел от обезьяны, но промежуточного звена нигде нет…

«Я тэбэ его здэлаю», – успокоил Сталин.

Карл Маркс тоже был большой ученый и очень завидовал Дарвину. Он часто предлагал Cталину воевать против Дарвина. Но Сталин – это известно – войну не любил. Он любил готовить вкусные обеды для Кагановича с Молотовым.

Сталин тоже был большой ученый. но завидовал только Хармсу, который никаким ученым не был.

Извесно, что Каганович был евреем. И Молотов был евреем. Сталин тоже был евреем. И Гитлер – евреем. Евреями были так же Карл Маркс и Чарльз Дарвин. А вот Даниил Хармс – был англичанином осетинского происхождения, а Пушкин – из цыган происходил. А Климент Ефремович Ворошилов и граф Толстой – так они, вообще, были русскими. Всю жизнь переживали.

Граф Толстой очень хотел стать евреем. Для этого он даже от церкви отлучался. И обязательно бы евреем стал, если бы не Софья Андреевна – любимая его жена. Очень возражала! И чего боялась?..

Граф Толстой очень хотел стать евреем. Он даже завел длинную бороду и с большими полями шляпу, с которой не расставался. Но его борода не еврейскую вовсе не походила, да и шляпа тоже…

Самым лучшим адмиралом морей-океанов был адмирал Нельсон. Победитель при Трафальгаре. Кого он там победил – испанцев, китайцев? – никто решительно не помнит. А вот то, что он был одноглазым, – помнят все. Даже школьники. Даже самые ленивые.

«Победитель-при-Трафальгаре-Нельсон» служил у Дарвина. А у Сталина был свой адмирал – адмирал Нахимов. – Ты хороший адмирал , – говорил Сталин Нахимову. – Но ты с двумя глазами – «хороший адмирал». А Нельсон – с одним глазом «хороший адмирал».

– Будет исправлено, товарищ Сталин! – вытянулся адмирал Нахимов.

Начальником всех французов был Наполеон Бонапарт. Откуда он взялся – никто не знал. Даже он сам. Но интересовался. Поэтому и ходил по разным странам со своими солдатами. Пришел и в страну Сталина. Солдат привел много и все были прекрасно одеты: разнообразно и модно. А чтобы не с пустыми руками – привез пушки. Маршалов у Наполеона тоже было много, одеты маршалы были еще великолепнее солдат.

А у Сталина был всего один маршал – Клим Ефремович Ворошилов. Очень хороший, кстати. Хотя и не еврей. А уж как стрелять любил! Бывало утром проснется и, вместо кефира, пистолет зарядит, и в кого-нибудь обязательно стрельнет.

Так что, когда Наполеон пришел, Сталин не волновался. Полностью доверился Ворошилову. А Ворошилов даже кефира не попил – начал на войну собираться. В сборах он был обстоятелен, так что пока собирался – Наполеон до Москвы дошел.

Как известно, Сталин был мягким человеком. Но когда узнал, что Наполеон – под Москвой, такой скандал учинил Ворошилову, что тот пулей на Бородинское поле полетел!..

Маршал Ворошилов был не только хорошим стрелком, но и отличным мастером! От прочих мастеров отличался тем, что о маршальском деле знал такое, о чем другие и не догадывались. Например, Клим Ефремович знал, что перед сражением надо обязательно проводить собрание. И когда пулей прилетел на Бородинское поле, даже кефира не попил, а сразу собрание такое собрал. Выступил прекрасно! Все были потрясены. Сначала развернул экспозицию – правда, осторожно: только что прилетел и не во всем был уверен. «Что мы имеем перед собой? – спросил Клим Ефремович. – Уж не французов ли?» – «Французов», – вздохнули солдаты, офицеры и генералы. «А что за нами?» – поинтересовался Клим Ефремович. – «Уж не Москва ль?» – «Москваль» – вздохнуло собрание. Затем Клим Ефремович сказал, как надо действовать: «Надо, что бы каждый солдат заколол штыком одного неприятеля. И все!» – сказал маршал Ворошилов. – «Тогда весь неприятель будет заколот. Так что, – всего и делов! Так что, – офицеры и генералы должны лишь проследить об исполнении моего приказа». А Сталину Ворошилов написал письмо: «Собрание провел. Воодушевил. Победа будет за Вами, товарищ Сталин!» – «Молодэц, товарищ Ворошилов!» – сказал Сталин.