Убик - Филипп Дик

Филип Дик

Убик

Игроки с Титана

1

Вечер оказался совершенно прескверным, и когда он попытался уехать домой, ему пришлось выдержать ужасный спор со своей же собственной машиной.

— Мистер Гарден, вы не в состоянии вести машину. Пожалуйста, переключите управление на автоматику, а сами располагайтесь на заднем сиденье.

Пит Гарден, вцепившись в руль, произнес как можно более членораздельно:

— Послушай-ка, я могу вести. Одна рюмка, ну, может быть, парочка, так стоит из-за этого поднимать такой шум? Брось-ка сейчас же свои глупости. — Он нажал на кнопку стартера, но ничего не произошло. — Заводись же, я кому говорю!

— Вы не вставили ключ, — ответил автомат.

— Ладно, — сдался он, испытывая чувство унижения. Возможно, машина все-таки права. Махнув рукой, он вставил ключ. Заработал двигатель, но панель управления никак не хотела оживать. Ему стало ясно, что Рашмор-эффект неумолим. Продолжать пререкания было бессмысленно. — Как хочешь, вези сама, — произнес он, пытаясь, насколько это было еще возможно, сохранить достоинство. — Раз уж тебе так приспичило. Похоже, ты просто придираешься по мелочам — как всегда, когда я… когда я чувствую себя неважно.

Он переполз на заднее сиденье и улегся лицом вниз. Машина плавно оторвалась от мостовой и стала быстро набирать высоту, рассекая темноту ночного неба своими яркими сигнальными огнями. Боже, как мерзко он себя чувствовал! Головная боль была просто убийственной.

В мыслях он, как всегда, вернулся к Игре.

Почему же все-таки так препаршиво она закончилась? Виноват во всем Сильванус Энгст. Этот клоун, его шурин, или, вернее, его бывший шурин. Да, это именно так. Мне не следует об этом забывать. Я больше уже не женат на Фрэйе. Мы с Фрэйей проиграли, и потому наш брак распался, и мы начинаем все сначала, только теперь Фрэйя замужем за Клемом Гейнсом, а я вообще ни на ком не женат, потому что мне не удалось выбросить «тройку», во всяком случае, пока что.

Я выброшу «тройку» завтра, сказал он самому себе. А как только я это сделаю, им придется найти мне жену. В нашей группе я уже перепробовал со всеми.

Машина его ровно гудела, прокладывая маршрут над пустынями Центральной Калифорнии, заброшенными полями, покинутыми городами.

— Тебе это известно? — спросил он у машины. — То, что я был женат на всех женщинах нашей группы? И что мне до сих пор так и не улыбалась Удача? Значит, это, должно быть, моя вина. Верно?

— Ваша, — отвечала машина.

— Но если это и так, разве я виноват, если судить по большому счету? Это дело рук красных китайцев. Ух, как я их ненавижу! — Он как бревно лежал на заднем сиденье и краем глаза изредка посматривал на звезды сквозь прозрачный колпак машины. — А вот тебя я люблю. Ты у меня уже много лет. И тебе никогда износу не будет. — Он почувствовал, как глаза его наполнились слезами. — Правильно я говорю?

— Это зависит от тех профилактических мер, которые вы столь неуклонно соблюдаете.

— Интересно все-таки, что за женщину пригласят для меня?

— Интересно, — эхом отозвалась машина.

С какой другой группой его группа «Красавица-Чернобурка» поддерживает наиболее тесные связи? Вероятно, с группой «Особое Соломенное Чучело».

«Как только доберусь к себе домой, в Беркли, — отметил про себя Пит, — тотчас же…» — и тут он вспомнил нечто совсем уж жуткое.

Он не может вернуться к себе домой в Беркли, потому что он потерял Беркли в сегодняшней Игре. Его выиграл у него Уолт Ремингтон, объявив блефом его ход на тридцать шестой квадрат. Вот поэтому-то весь этот вечер и стал таким мерзким.

— Меняй курс, — хрипло приказал он автомату. Пока что у него еще оставались права на большую часть Приморского округа. Можно было остановиться там. — Мы направляемся в Сан-Рафаэль, — сказал он, принимая сидячее положение и неуверенно вытирая лоб.

Раздался мужской голос:

— Миссис Гейнс?

Фрэйя не обернулась, продолжая расчесывать волосы. Похоже было на то, что голос принадлежал этому противному Биллу Кэлюмайну.

— Не хотите ли вернуться домой? — спросил голос, и только теперь до Фрэйи дошло, что это говорит ее новый муж, Клем Гейнс. — Вы ведь собираетесь домой, не так ли?

Клем Гейнс, крупный, даже, пожалуй, слишком крупный мужчина, голубые глаза которого, подумала она, были похожи на разбитые стекла, приклеенные к глазницам, и притом довольно криво, пересек комнату для Игры, направляясь к ней. Ему явно льстило то, что она стала его женой.

«Но это ненадолго, — подумала Фрэйя. — Если только, — мелькнула в ее голове шальная мысль, — к нам не снизойдет Удача».

Она продолжала расчесывать волосы, не обращая на него внимания. «Для женщины в возрасте ста четырех лет, — рассудила она оценивающе, — выгляжу я весьма недурно. Но я не могу со всей ответственностью утверждать, что это моя заслуга. Никто из нас не может.

Сохранились мы, все мы, благодаря скорее отсутствию кое-чего, чем приобретению: у каждого из нас по достижении зрелого возраста удалены железы Хайнеса, и поэтому для нас процесс старения теперь совершенно незаметен».

— Вы мне очень нравитесь, Фрэйя, — сказал Клем. — Вы действуете на меня освежающе. Вы мне дали ясно понять, что я вам не очень-то нравлюсь. — Это, казалось, совсем его не беспокоило. А чего еще ждать от такого олуха, как Клем Гейнс? — Давайте, Фрэйя, подадимся куда-нибудь, и проверим, не мешкая, насколько мы удачливы… — он осекся, так как в комнату вошел вуг.

Джин Блау, надевая пальто, простонала:

— Глядите-ка, ему не терпится выразить свою благожелательность. Они всегда так поступают.

Она сделала шаг назад, уступая дорогу вугу.

Ее муж, Джек Блау, стал искать глазами принадлежавший группе вуг-жезл.

— Я ткну в него парочку раз, и он уберется, — произнес Джек.

— Не надо, — воспротивилась Фрэйя. — Он не причинит нам вреда.

— Она права, — отозвался застрявший у буфета Сильванус Энгст, готовивший себе последнюю рюмку на дорогу. — Только посыпьте на него немного соли. — Он рассмеялся.

Вуг, казалось, никого не замечал, кроме Клема Гейнса.

— Ты ему нравишься, — заметила Фрэйя. — Может быть, тебе лучше было бы податься куда-нибудь с ним, а не со мной.