В предчувствии атаки (СИ) - Иванова Ника

Ника Иванова

В предчувствии атаки

Пролог

Виктор Павлович Мережковский занимал свой пост главы Имперской Службы Безопасности вот уже лет тридцать. Имел репутацию жесткого, но умного человека. Его опасались, его уважали. Но для самого Виктора Павловича было важнее всего то, насколько ценил его таланты император, которому он был верен всей душой. Виктор Павлович усмехнулся, вспомнив сколько раз его пытались подкупить или застращать. И все эти господа в итоге оказывались в камерах его службы, где добросовестно и со всей прытью каялись в грехах. Мережковский знал свою работу и гордился тем, что делает её по совести.

Глава ИСБ пересматривал бумаги из толстой папки, когда в дверь вежливо и отрывисто постучали. Он быстро вскинул голову, догадываясь по манере стука, кто к нему пожаловал. Полковник Егор Строев, лучший из его близкого окружения. Тот, кому глава всегда поручал деликатные дела.

− Заходи!

В просторный кабинет со строгой обстановкой, всегда наполненный деловой атмосферой, вошёл худощавый мужчина среднего роста с симпатичным лицом и пытливыми зелёными глазами. Пожалуй, именно эти глаза и ещё, наверное, обаятельная улыбка и были его отличительными чертами. Встречавшиеся с ним люди помнили только их, но не могли вспомнить черты его лица, точно опознать. Строев имел ранг повелителя земли со склонностью к металлу. И владел своим даром виртуозно. На вид щуплый, на самом деле этот молодой ещё мужчина, которому ещё не исполнилось и сорока, был опасен как острый клинок. И имел такой же острый ум. Он вошёл в кабинет стремительным уверенным шагом, получив кивок шефа, удобно устроился в привычном кресле и раскрыл тонкую папку, приготовившись к докладу.

− Судя по твоему лицу, ничего интересного не нарыл. — Мережковский не спросил, скорее, сделал вывод. Он слишком давно знал Егора, чтобы судить о результатах работы по настроению лучшего сотрудника.

− В том то и проблема, Виктор Павлович. — Строев вздохнул, бросив задумчивый взгляд в окно. — С одной стороны вроде бы всё в норме, а с другой… Грызёт меня червячок сомнения.

− И?.. Что не даёт покоя? Думаешь, мальчишка опасен?

− Нет. Не в том дело. По всем данным он обычный парень со средним потенциалом, немного шалопай, немного умник. Точнее, умник он точно. Отличник по всем предметам. Правда, оно и не удивительно. Все наставники в один голос твердят, что мать у парня слишком требовательна, так что занимались они на совесть.

− Всю информацию проверили?

− Всю, − всё также задумчиво покивал Строев. — Даже акушерку нашли, что роды принимала. С матерью, сами понимаете, поговорить не удалось. Она уединилась в Скиту, с миром порвала. Но настоятель передал её слова, что парень на фотографии действительно её сын.

− Что же такого особенного в этом юноше? — Мережковский задумчиво покусал губы, отстукивая о столешницу большим пальцем правой руки мотив незамысловатой песенки. Строев знал, что это признак того, что шефа что-то тревожит.

− Мы проверили всю информацию, касающуюся нападения на наследников графа Браницкого. В том числе допросили водителя «Савраски». Он подобрал парня по дороге. И маршрут через старый мост предложил сам, ибо и вправду постоянно срезал так путь. То, что Константин Логинов оказался так вовремя на мосту, похоже, действительно случайность. Он никак не связан с преступниками. Парню чуть больше шестнадцати лет, он всю жизнь прожил в Суздале, подозрительных связей не имел.

− Он вмешался в ситуацию, которая, в принципе, никаким боком к нему не касалась. И действовал надо сказать вполне профессионально.

− Учителя у него были хорошие, все отставники с наградами и большим боевым опытом. Старший Логинов постарался. Хоть с невесткой у него и были непростые отношения, за развитием внука он следил. Так что парень вырос смелым и умным. Его действия впечатлили даже меня. Имея невысокий ранг, он очень умело воспользовался своими умениями и подручными средствами. Кинжальчик у него знатный, − усмехнулся Строев. — Сам не прочь такой получить.

− У Логинова старшего попроси, − ухмыльнулся ему в ответ шеф. — Если по фактам с парнем всё в ажуре, тогда что тебя, опытного сыскаря, гложет?

− Царевич Дмитрий, − покачал головой Егор. — Я давно проверяю людей, пересекающихся с ним или тех, кого он вводит в свой круг общения. Но этот Кот…

− Слишком легко…

− Вот именно! Царевич резко изменил свой маршрут и рванул к мосту. Я понимаю, что Браницкие его дальние родственники и друзья, но… Он не мог получить сигнал тревоги, по времени не совпадает. Тогда что?

− Сработал его дар. Но почему относительно Браницких? Сила видящих специфична. Она не ясновидящие, чтобы иметь видения относительно любого близкого человека. Их сила завязана на собственных избранных.

− Да. Но никто из бывших на мосту не подходит по критериям. Царевич Дмитрий уже сейчас имеет начальный уровень повелителя огня. У нас давно было предположение, что его избранным или избранной станет новый вершитель. А ту такой демарш… К тому же, он без всякой охраны посадил незнакомого парня не только в свою машину, но и пустил за руль! Любимой «Фурии»! Это… неслыханно! Такого никогда не было. Его Императорское Высочество всегда был осторожен.

− Значит, по какой-то причине он доверился Коту. Знать бы по какой… По рангу и потенциалу этот парень не тянет на роль избранного. Проверяли информацию по внуку Разумника? Никаких пересечений? Они же в одном городе жили?

− Никаких, − отрицательно покачал головой Строев. — Мы даже показали фото Константина Логинова сотрудникам и детям в приюте, все дружно качали головой. Они не знают Кота. Хотя… Если бы даже знали, что-то мне подсказывает, что не сказали бы. Там своих не сдают.

− По себе судишь, − понимающе кивнул Мережковский. Он знал, что его сотрудник сам из похожего приюта. И если говорил, что не сдадут, то точно не сдадут. Да и не гнать же детей на ментальную проверку. — Ладно, пока оставим это дело. И так глубоко копнули. Приставь пару опытных ребят присматривать за Котом. Если Царевич не выйдет с ним снова на контакт, тогда снимем наблюдение. Пусть пока походит с «хвостом».

− Хорошо, Виктор Павлович!

Глава первая

Лето, полное забот-хлопот пролетело не то, чтобы незаметно, скорее, слишком быстро. А кого в этом обвинять-то, окромя самих себя? Мюзикл замутили? Замутили! Новинки в оружейной сфере создали? Создали! Вроде бы и немного, но… Если старшие Логиновы и Нестор делали своё дело, со смыслом и расстановкой, то в театре царили сплошной сумбур и страстные сражения, бои мнений и всё в том же духе. Ничего другого от творческих личностей ожидать и не стоило. Моей главной задачей, с которой я справился довольно успешно, было сдерживание всего этого эмоционального накала и направление его в нужное рабочее русло. Хотя было весело наблюдать за тем, как Жанетта вместе с юным дарованием Агатой Островой, которая будет заменять её на сцене во время учёбы в Академии и обещает стать талантливой примой, на пару вели затяжные бои с директором труппы за расходы на костюмы, декорации, афиши и тому подобное. Девушки хотели, чтобы всё было красиво и недёшево, а директор переживал, чтобы хватило на их задумки денег. Или ещё забавнее было наблюдать, как эта неистовая пара бойких девчонок атаковала режиссёра, а тот, едва отбиваясь, осаживал их буйную фантазию.

Кстати, переживать, что новую будущую приму умыкнут уже было не нужно, так как амбициозная девушка из обедневшего, но вполне могущего гордиться древними корнями рода, положила глаз на нашего музыкального гения, то бишь Никки, а умненькая Жанетта, вовремя заметив взаимную симпатию парочки, взяла на себя роль очаровательного амурчика. Правда, на всякий случай она выспросила мнение папеньки по сему поводу. Оценив кандидатуру возможной невестки, старший Логинов дал добро. Всей этой суеты, погружённый в творческий процесс, естественно, не заметил единственный человек, которого это касалось напрямую — сам Никки. Он вообще всё лето был словно не от мира сего. Всюду носился с нотами и кипой листов бумаги, где всё что-то записывал, черкал и снова записывал. И должен сказать, что несмотря на то, что сам мюзикл из моей памяти прочно осел в его сознании, этот местный талант умудрился привнести кое-что своё, при этом вовсе не испортив, а даже сделав лучше. Мне оставалось только восхищаться неиссякаемой энергией и ожидать чуда, коим я всегда считал кино и театр.