Странствующий дракон резвится в водах холодного озера - Сен Весто

Странствующий дракон резвится в водах холодного озера

Сен Сейно Весто

© Сен Сейно Весто, 2017

ISBN 978-5-4483-7568-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любое использование текста, оформления книги – полностью или частично – возможно исключительно с письменного разрешения Автора. Нарушения преследуются в соответствии с законодательством и международными договорами. For information address: Copyright Office, the US Library of Congress.

© S. Vesto. 2009

© S. Vesto. graphics. 2009

senvesto.com

____________

К вопросу о драконах

И все было хорошо на той земле

и было лето.

Пока боги не покинули ее.

1

Oднажды в далеком-предалеком звездном скоплении жил-был дракон. Все было у него как у нормальных драконов и все получалось в жизни не хуже, чем у других. У него были крылья, и он умел высоко летать, у него были большие клыки, и он умел ими кусать, когда надо, он задумчиво дул в дудочку, а когда наступало время, пускал в ход спрятанные в мягких лапах когти. И не было у него только одного: велосипеда, на котором он мог бы кататься с горки. Горки, которые имелись под рукой, предлагали широкие возможности всем и каждому, кто располагал временем и желанием с них кататься, и Дракон проводил целые вечера с красивым фоном заката, с грустью глядя на то, как бесполезно уходит время.

«Дурень, – зло смеялись над ним другие драконы, – за каким чертом тебе велосипед, когда эволюция дала тебе крылья?»

«Ну как же, – горячился в ответ Дракон и пробовал широкими движениями передать мешавшую ему жить мысль, – вот вы носитесь, носитесь, поднимаете ветер и топите кораблики, неужели вам самим неинтересно попробовать, что значит – ритм целенаправленного движения? В эволюционном смысле?»

«Ритм целенаправленного движения, – злобно повторяли за ним даже самые терпеливые из собратьев и хлопали его по плечу. – Ты, конечно, не обижайся, но ты как был местами болваном, так им местами и останешься. Привет эволюции».

Большинство свидетелей тоже склонялось к мысли, что он занимается не тем, чем нужно, и что тут не видно объекта для приложения сил. Поначалу никто не принимал близко к сердцу новый взгляд на вещи, полагая, что со временем это пройдет. Потом положение изменилось.

В стремлении показать глубину его заблуждений отдельные драконы доходили буквально до последнего градуса каления, кое-кто просто качали головами, а некоторые экземпляры, последовательно переходя в логическом ряду аргументов от слов к делу, старались наглядно показать реальное положение вещей, сосредоточенно разгоняясь и со вкусом ломая головой все новые и новые кирпичные стены. Это помогало, но ненадолго. «Понял?» – спрашивали они его, с надеждой выглядывая из-под завалов.

Дракон с готовностью вертел головой и пожимал плечами, соглашаясь, что по большому счету против этого возражать трудно, но у него все еще оставался целый ряд сомнений. Он и в самом деле не совсем хорошо понимал, что тут хорошего, когда они ломают головой стены, а их не становится меньше. Драконы плевались, со стонами закрывая глаза, растягивая себя за уши в разные стороны, падая навзничь, пуская дым из ноздрей и ушей и выжигая вокруг себя все подряд, объясняя, что в том-то вся и соль, что стены для того и строят, чтобы их было кому ломать.

Потом драконам этом надоело.

Крепко ухватив его с разных сторон, они понесли его, чтобы усадить на какой-то уцелевший паровоз. Свидетели оскорбительно вихляли задницами, устраиваясь удобнее на воображаемом сиденье и рывком дергая что-то сверху вниз. «На паровоз его! – кричали драконы, надсаживаясь и обидно смеясь. – Пусть скажет: „Ту… ту-у…“»

«Сами вы дураки, – говорил Дракон, выбираясь из-под раздавленных остатков механизмов. – Я к вам, как к людям, а вам лишь бы что-нибудь сломать».

Часть свидетелей больше не улыбалась. Рассуждая трезво, они допускали всевозможные варианты развития событий, чеша в затылке и пробуя прибегать к инструментарию логики. «В самом деле, – теперь задавались вопросом наиболее сдержанные из драконов. – Зачем эволюции велосипед, когда на нем неудобно сидеть?»

Мнения разделились. Часть свидетелей предполагала, что, во-первых, эволюции виднее, что удобно, а что нет, и кроме того, с ее, эволюции, точки зрения это еще под большим вопросом, кто на ком должен сидеть. Другая часть вообще не видела предмета для обсуждения. Если у эволюции в силу каких-то загадочных темных обстоятельств вдруг возникла необходимость в велосипеде, то почему от этого должны страдать драконы?

Дракон, которому никто не давал слова, выступил с длинной проникнутой речью, из которой никто ничего не понял, а потом предложил задуматься над вопросом, в чем вообще смысл горки, если не для того, чтобы спускаться с нее сверху вниз?

Драконы сидели, обдумывая, в чем. Ну хорошо, сказал потом один из драконов. Вот ты такой умный, объясни мне, на фиг мне такая эволюция, после которой от меня остается только один велосипед?

Собравшиеся драконы зааплодировали, зашумели, в том ключе, что правильно, в задницу ее, такую эволюцию, вместе с ее велосипедом. Чтобы убиться на нашей горке, даже никакого велосипеда не нужно.

Перекрывая голоса, Дракон нетерпеливо возразил, что если эволюция настаивает именно на таком повороте, то надо думать над тем, как остаться в живых, а не демонстрировать ей свою умственную недостаточность.

Это у кого умственная недостаточность? – сварливо начали осведомляться драконы, подбоченясь. Это у нас умственная недостаточность? Это у вас с эволюцией всеобщее помутнение, если для того, чтобы убиться, вам обязательно нужен велосипед.

Велосипед нам нужен для других целей, хладнокровно отвечал Дракон. А вот вы как сидели у себя в каменном веке, так в нем все прогрессивное и передовое и похороните.

Вообще здесь есть пища для размышлений, произнес сверху рассудительный голос начальства, желая несколько сбить температуру обсуждений. По крайней мере с изобретением колеса мир стал заметно другим.

Никто не может точно сказать, какой болван выдумал колесо, с ожесточением возразили драконы, но огонь точно изобрел не он.

Ну, можно уверенно предсказать, что, не будь колеса, у нас были бы определенные и весьма серьезные затруднения с добычей золота и других полезных ископаемых.

Собравшиеся как-то сразу успокоились, подыскивая другие возражения. Собрание смягчилось. Упоминание о полезных ископаемых приятным образом сказалось на предмете обсуждения.

– Ну предположим, жизнь приобрела в окончательном итоге здоровый оттенок. У нас появилось больше свободного времени и мы стали чаще задумываться о происходящем. Это не может не радовать. Но вы хоть убейте меня, я абсолютно не понимаю, причем тут велосипед.

Выступивший с одобрением глядел на то, куда катится этот мир.

Собрание задумалось.

Был предложен новый ряд альтернативных решений, никому не хотелось связываться. Потом терпение драконов снова иссякло.

– Чего вы, как эти, – сказал другой дракон. – Пару раз долбанетесь, потом поедете. Если все время оглядываться по сторонам, то так мы ни к чему не придем.

Драконы с кислым выражением смотрели, пробуя представить себе, куда нужно идти.

– Может, лучше на лыжах попробуем, – предложил кто-то неуверенно.

– Фигушки, – неприветливо ответил Дракон. – Давайте не будем искать легких решений. На лыжах мы никуда не уедем.

Затем, поскольку все молчали, слово взяло начальство. Оно говорило долго и обстоятельно, подробно останавливаясь на достигнутом, ни на чем конкретно не настаивая, но и ничего конкретно не предвосхищая, так что драконы окончательно расстроились. Оно говорило о том, как много еще предстоит пройти, как много оптимизма и уверенности внушает нам будущее, если на него правильно смотреть и не делать чужих ошибок, как немного нужно, чтобы сделать какую-нибудь глупость, ставя эволюцию в неловкое положение и сожалея самому. В заключение было предложено еще раз оглянуться назад.

…К счастью, от тех былых заблуждений нами проделан долгий путь. И пусть мы не стали умнее… – выступающий с упреком бросил взгляд на Дракона, – мы, несомненно, стали выносливее.

Дальше говорить стали сразу все. Кто-то демонстративно сладко потягивался, уже предчувствуя, что это надолго, кто-то, предчувствуя то же самое, пробовал взять себя в руки, гвалт стоял такой, что наиболее сдержанные озадаченно ждали, чем это закончится.

– Со мной был однажды такой случай, – раздался рассудительный голос. – Из жизненного, значит, опыта. Вот тут стоит мой брат, вот тут стою я. И между нами пустое пространство. Стоим, значит, стоим, потом смотрю – брата нет, есть одно только пустое пространство. Ну я стою, значит, дальше. Стою, стою, долго стою, потом смотрю – меня нет тоже. Ну я стою дальше. Долго стою, замерзать даже начал. Потом голос брата говорит мне: хорошо стоим, говорит. Со смыслом. Я это вот к чему говорю: мы тоже хорошо стоим. Так хорошо, что скоро нас всех здесь не будет.