Мария - Роман Афанасьев

Роман Афанасьев

Мария

Мелкий осенний дождь падал с темного неба. Он лил уже второй день, закутывая развалины города в покрывало мелких, тяжелых брызг. Сейчас дождь почти прекратился, и в воздухе висела странная мокрая взвесь, из мельчайших капелек грязной воды.

Мария стояла рядом со мной, на крыльце многоэтажки, взорванной много лет назад и курила, облокотившись на то, что когда-то было каменным вазоном для цветов. На ее сигарету упало несколько капель дождя, и они расплылись по дешевой желтоватой бумаге темными пятнами. Около фильтра сигарета порвалась, и из нее виднелись крошки табака.

Девушка стояла под дождем, устремив свой взгляд, куда-то далеко, за горизонт. В такие моменты ее глаза становились как бы пустыми, отстраненными. Казалось, она не понимает, что происходит вокруг. Когда я первый раз увидел ее взгляд, мне показалось что она чем-то колется или что-то покуривает. Но это было не так. Она почти всегда так смотрела. В такие моменты она полностью погружалась в свои мысли.

Мария яростно затянулась сигаретой, но весь дым выходил через отверстие у фильтра. Он отбросила ее и протянула руку ко мне. Даже не повернув головы. Я достал сигарету, прикурил и вложил в ее руку. Мария затянулась крепким сизым дымом. Ее короткие светлые волосы, потемнели от воды. Маленькие капельки скользили по ним, словно прозрачные паучата, и попадали ей за шиворот.

Я снял свою кожаную куртку, тяжелую, которую мог пробить не каждый нож, и накинул ее на плечи Марии. Она кивнула, не поворачивая головы, и снова затянулась сигаретой. Теперь она смотрела на дорогу в город.

Город… Он лежал на холме в двух милях отсюда, и сверкал огнями, словно неоновая вывеска. Новый город. А мы с Марией находились сейчас в Старом. Старый центр города — Старый город, был разрушен во время последней гражданской заварушки, еще до моего рождения. Никому не было выгоды сносить разрушенные кварталы и строить новые. Поэтому город «пополз» дальше, а про старые дома старались забыть. Но это было сложно. В городе жили мы — те, кто не укладывался в правила Нового Города. Журналисты называли нас криминальными элементами, полиция — бандитами, обычные жители — по-разному. Ну что же, каждый зарабатывает на жизнь как может. И мы, и журналисты, и копы, и обычные работяги.

Мария отбросила окурок и снова протянула ко мне руку.

— В кармане. — Сказал я.

Рука Марии скользнула в карман курки. Это была уже вторая пачка за сегодня. Ждать, — это самое трудное. А мы ждали. Вернее ждала она. Потому то она и впивалась взглядом в шоссе, связывающее Старый город с Новым. Дорога напрямую шла к холму, невдалеке от нас ныряла в ложбинку, а дальше поднималась все выше и выше, к северным воротам Нового города.

Мария ждала. Я тоже ждал. Но она ждала машину, — черную большую машину, которая должна была приехать еще десять минут назад, а я ждал Марию. Я надеялся, что машина не приедет, Мария наоборот. В общем, мы оба ждали.

Шоссе было покрыто большими лужами, которые плескались на месте дырок в бетонном покрытии. Над дорогой висел туман из мельчайших капелек воды. Вернее это было очень похоже на туман, но я знал, что при дожде тумана не бывает. Я всматривался в эту странную смесь, пытаясь понять, из чего она состоит, и поэтому первым увидел огни. Машина подъезжала к ложбине со стороны Нового города.

Я бросил взгляд на Марию, — он стояла, полностью погрузившись в себя. Забыв про сигарету. Длинный столбик пепла завис над ее пальцами.

— Мария, — сказал я, коснувшись ее плеча, — они едут.

Она вздрогнула, и подняла глаза, высматривая машину. Когда она увидела тусклые огни фар, то повела плечами и моя куртка едва не упала на землю: я успел ее подхватились.

— Пора. — Тихо сказала Мария.

Я вытащил из-за пояса свой Магнум и щелкнул предохранителем. Проверил обойму, — все было в порядке. Потом я снова заткнул его за пояс и потянулся к ружью, но тонкая рука девушки схватила меня за локоть.

— Я сама.

Я отступил. Она обоими руками подняла длинное ракетное ружье и пристроила его на куске бетона, нацелив на дорогу.

Машина тем временем, нырнула в ложбину, и теперь нам не было видно огней ее фар.

Мария проверила ракету — маленький цилиндр надетый на пусковой штырь. Потом она приложила к плечу толстый приклад с газовой подушкой и склонилась над ружьем, взяв на прицел то место, где дорога выныривала из ложбины. Я положил руку на пистолет и стал ждать.

Через полминуты на дороге показались мутные огоньки, — машина выбралась из впадины, и теперь медленно двигалась по направлению к нам.

Это был обычный служебный автомобиль корпорации, — шестидверный бронированный монстр, черный, приземистый, с дополнительными фарами на бампере. Я знал, что в машину встроен пулемет и надеялся, что водитель нас не видит.

Снова пошел дождь. Его пелена затягивала развалины, и казалось, что наступила ночь. Было темно, сумрачно и холодно. Где-то вдалеке взвыла собака. Мария склонилась над прицелом ружья, и ее челка упала на холодный металл.

Мне стало невыносимо тоскливо. Время казалось, застыло на месте, и мое сердце сжала холодная рука дурного предчувствия. Я понимал, что добром не кончится, эта ее затея, но ничего не мог поделать. Мне оставалось только следовать за Марией.

Фары железного монстра засветились ярче, — машина приближалась к нам. Девушка выдохнула, и на мгновенье замерла, словно забыла вдохнуть. Потом ее тонкий палец тронул спусковой крючок ружья…

Когда я первый раз увидел Марию, то подумал, что либо она меня убьет, либо я ее.

Как раз в этот день мы отдыхали после попойки с ребятами из банды Пантеры, и было утро. Часов десять, — это по нашим понятиям утро. Мы сидели в главной зале нашего Замка и страдали от похмелья, ожидая гонцов посланных в город за выпивкой.

Замок… Мой Замок…

Нас так и называли, — парни из Замка. А я был Королем. Это был мой титул, — Король. Правда, мои ребята, — «рыцари», звали меня Джо. Иногда Джозеф, когда хотели подлизаться ко мне. Их было восемь человек, — мои близкие друзья, которых я затащил на вершину Замка. Вообще, в моей банде было человек тридцать, — но большинство из них я никогда не видел. Этими делами занимались «рыцари». А я сидел в Замке. Я тоже был когда-то рыцарем, а королем был Брегус, — классный мужик, которого, к сожалению, пришлось прикончить, когда он окончательно спятил. И тогда Замок стал моим.

Мой Замок, — это обычная многоэтажка, разрушенная взрывом так, что по краям образовались выступы, напоминавшие небольшие башенки. Замком этот дом назвал первый из Королей, — Громила, еще лет тридцать назад. Наверно у него была богатая фантазия, — я видел на картинке старые замки, — ничего общего. А главная Зала — это квартира в многоэтажке на третьем этаже, где были снесены почти все перегородки.