Яростное влечение - Карла Неггерс

Карла Неггерс

Яростное влечение

Пролог

— Бесс! — нервно позвала Джинни, пробираясь через бальный зал сквозь толпу гостей. — Что ты собираешься делать?

Бесс резко остановилась. В отличие от белокурой и светлокожей Джинни, она была смуглой, с каштановой гривой вьющихся волос. Обеим подружкам уже минуло семнадцать. На каждой была очаровательная юбка-кринолин — широченная, поддерживаемая обручами из китового уса: на Бесс — темно-фиолетовая, а на Джинни — розовая.

— Вирджиния, не ходи за мной! — ответила Бесс тихо, но тоном, не допускающим возражений. — Ты только наживешь себе неприятностей.

Краска отлила от розовых щек Джинни.

— Ох, Бесс, не натвори чего-нибудь ужасного. Пожалуйста! Я думала, ты хорошо проводишь время, тебя постоянно приглашали танцевать, и вдруг…

— Вот именно, — иронически произнесла Бесс. — И все, как один, высмеивали меня за попытку защитить избирательные права женщин. Все эти люди спрашивали, что я намереваюсь делать теперь, когда Конгресс отказал предоставить такое право женщинам. Издевательски сочувствовали: как же быть с борьбой за президентское кресло для достойной его дамы?

— Но, Бесс, они ведь шутят, а сами поголовно влюблены в тебя!

— Теперь я намерена взять реванш, — патетически произнесла Бесс, не слушая возражений. В глазах ее будто заискрились фиолетовые ирисы. — Небольшой, конечно. Настоящий триумф будет, когда женщины получат право голоса!

И Бесс продолжила свой путь через бальную комнату, где танцевало больше сотни людей. Но Джинни не отставала:

— Бесс, я не верю, что все твои собеседники были такими бесчувственными и противными.

— Перестань, — поморщилась Бесс. — Именно такие они и есть. И все говорят одно и то же. Они рассчитывают отговорить меня от поступления в Вассаровский колледж, надеются, что вместо этого я брошусь искать себе мужа.

— Даже Вильям?

— Особенно Вильям, — отрезала Бесс с гневной непримиримостью.

Старший брат Джинни нравился ей, потому она обиделась на него за насмешки после своей горячей речи о правах женщин больше, чем на кого-либо другого. Бесс выпрямилась во все свои метр семьдесят:

— Я проучу их!

— Почему же ты не хочешь, чтобы и я пошла с тобой? — возмутилась Джинни, встряхивая золотыми кудряшками.

Они с Бесс были верными друзьями еще с тех времен, когда учились в закрытой школе для девочек в Нью-Йорке. Бесс считалась там сорви-головой, а Джинни ходила за ней по пятам. Однажды их чуть не выгнали из школы — за громкое чтение Милтона и Шекспира под окнами их наставника посреди ночи. Он любил напоминать воспитанницам, что занятия науками в ночные часы вредно влияют на утонченную женскую внешность, и Бесс решила доказать его неправоту. Только вмешательство судьи Роберта Лоуэла Харта, отца Бесс, спасло их от постыдного изгнания из школы.

— Нет, Джинни, это сражение лично мое, — гордо заявила Бесс. — Но, конечно, если они не дадут мне осуществить мой план, ты сможешь помочь: мы устроим что-нибудь другое.

Джинни улыбнулась и заговорщически подмигнула:

— Хорошо, желаю удачи. А сейчас не скажешь мне, что именно ты задумала?

— Нет! Не задерживай меня, пожалуйста, — заявила Бесс, и ее фиалковые глаза сверкнули.

Она стремительно обняла подругу и в последний раз обвела глазами бальную комнату. Все, кто присутствовал здесь сегодня, желали, чтоб ее тут не было! Она никогда, никогда больше не примет предложение Джинни погостить летом в их коттедже! Мужская часть семьи Прэнтисов намертво стоит за право голоса только для мужчин, и Бесс должна бы осознать, что ее здесь не поймут и не поддержат.

Отказ Конгресса от предоставления избирательных прав женщинам заставил отца самой Бесс, как и других сторонников равноправия, признать свое поражение, но Бесс не сдавалась. «Мир держится на энтузиазме юных», — подбодрила она себя, входя через раздвижные двери в тихий, прохладный холл. Приподняв юбки и проклиная неудобный кринолин, она поспешила к другим раздвижным дверям; возле них остановилась, нервно сглотнула и перевела дыхание. Затем достала из шелкового кошелька спички и сигару, раскурила ее и сделала несколько затяжек. «До чего же противный вкус у сигар!» Но она преодолела отвращение, усмехнулась и открыла тяжелую дверь.

Вильям Прэнтис-старший, тучный человек, на несколько дюймов ниже Бесс, стоял спиной к ней, рассуждая о том, что означает для индустрии страны межконтинентальная железная дорога. Бесс знала, что в стремлении как можно скорее связать железнодорожными путями «цивилизованный» Восток с «диким» Западом дельцы-заправилы поощряют некачественную работу и наживают огромные прибыли, подвергая опасности и своих рабочих, и будущих пассажиров. Но это не заботило Вильяма Прэнтиса-старшего. Наоборот, он хотел, чтобы строительство закончилось побыстрее.

Бесс думала об этом, стоя за спиной хозяина виллы и пытаясь затянуться так сильно, как только могла. Выдохнув дым и с трудом удержавшись от кашля, она произнесла с иронией:

— Курительные комнаты, я думаю, созданы для того, чтобы обсуждать политические вопросы, не опасаясь вмешательства женщин.

Вильям-старший яростно прошипел:

— Что ты тут делаешь, девчонка?.. Судья Харт!

Он повернулся к отцу Бесс — высокому худому человеку с каштановыми, как и у дочери, волосами и ясными синими глазами. Тот сидел спокойно в уголочке, потягивая виски. В ответ на укоризненное восклицание хозяина он пожал плечами, да еще и ухмыльнулся с довольным видом.

Здесь же оказался и Джерид Инмэн — загадочный незнакомец, на чье внимание Бесс не рассчитывала, хотя сама была несколько заинтригована им. Он появился в бальном зале всего на несколько минут, ни с кем не танцевал, но вызвал бурное перешептывание дам. Мнение о Джериде Инмэне из Сан-Франциско склонялось к тому, что это человек опасный: вроде бы у него есть приятели из уголовного мира; возможно, он и сам недалеко от них ушел, несмотря на принадлежность к чопорной элите, собирающейся у Прэнтисов. Ходили даже слухи, что он кого-то убил в своем родном городе…

Загадочный незнакомец лишь мельком взглянул на шальную девчонку с сигарой в зубах и невозмутимо продолжал игру в бильярд со своими солидными партнерами. Краешком глаза наблюдая за ним, Бесс заметила, что он не только элегантно одет, чем тут никого не удивишь, но и поразительно грациозен. На нем как бы печать Дикого Запада: высокий, широкоплечий, обаятельный, с открытой улыбкой… Необычайно привлекательный человек! С ним ей хотелось бы быть женственной и обольстительной, а вовсе не забиякой, перенимающей мужские манеры. Но, увы, он не обращал на нее внимания… Впрочем, сейчас Бесс только порадовалась тому, что он больше занят бильярдом, чем ее выходкой.