Фармацистка (СИ) - Краткое И

Фармацистка

Глава 1. Встреча

Марлена взяла свой заказ, простилась с лерром Траубе и вышла на улицу. Колокольчик над дверью приглушенно тренькнул вслед.

Девушка спустилась с невысокой ступеньки и как обычно задержалась перед витриной, чтобы напоследок еще раз взглянуть сквозь стекло на узкие полки, заставленные всех видов и размеров колбами, пробирками, банками и баночками, перемежающимися разноцветными мешочками с сушеными травами, разными минералами и прочими редкостями.

Она любила лерра Траубе и его лавочку «Все для зелий, тинктур и экстрактов». Впервые ее привел сюда за руку отец, и пятилетняя Марлена застыла возле витрины, очарованная несметными сокровищами, блистающими в лучах падающего сквозь стекло солнца своими острыми хрустальными гранями и начищенными до жаркого блеска медными деталями.

- Аламбик! – восторженно прошептала она, разглядев в центре всего этого великолепия ослепительно сияющий высокий сосуд с тонкой изогнутой трубкой сверху.

И этим сразу и навсегда покорила сердце выглянувшего из двери лерра Траубе, успевшего услышать и воскликнувшего растроганно:

- Настоящая дочь фармациста! – и в умилении поднесшего платочек к увлажнившимся глазам.

В тот день почти шестнадцать лет назад Марлена стала обладательницей первого своего «пеликана», такого же завораживающе красивого, как очаровавший ее аламбик в витрине, только маленького, похожего на игрушечный, но все-таки настоящего. Смущенный столь дорогим подарком отец так и не смог уговорить расчувствовавшегося лерра Траубе взять деньги за эту раритетную диковину, и Марлена гордо несла сосуд домой, прижимая обеими руками к животу и ощущая сквозь тонкую ткань летнего платьица его гладкий и горячий бок.

Потом она долгие годы ходила в лавочку лерра Траубе вместе с отцом за необходимыми в его исследованиях компонентами. Затем, пока отец болел, приходила сюда одна за всем, что требовалось в их совместной уже работе. Теперь, когда отца больше нет, Марлена приходит за ингредиентами, нужными, чтобы завершить их последний проект. А если она все-таки закончит этот проект успешно, и ее, как обещает лерр Эшенрих, возьмут в лабораторию военного министерства, то и приходить в лавочку уже будет незачем, ведь военных снабжают лучшим сырьем и оборудованием. Но она все равно будет приходить. Потому что эта лавочка и лерр Траубе – одна из немногих оставшихся ниточек, связывающих ее с тем счастливым временем, когда отец еще был рядом, и она не чувствовала себя такой одинокой…

- Лен!

Девушка настолько погрузилась в свои воспоминания, что не сразу поняла, что окликают именно ее, и только ощутив, как кто-то касается ее руки, подняла, наконец, взгляд.

Эти четко очерченные улыбающиеся губы и веселые глаза цвета вишен в шоколаде снились Марлене долго. И просыпалась она с мокрыми щеками. Пока не составила для себя снадобье, избавившее от сновидений совсем.

- Здравствуй, Дилан, - сказала она, аккуратно высвобождая руку, и порадовалась тому, как спокойно и ровно звучит голос. – Не знала, что ты в столице.

И подумала, что эта обычная, в общем-то, фраза в данном случае не несет никакой полезной информации, поскольку упоминает лишь единственный элемент бесконечного множества мест, о пребывании в которых Дилана она не знала. Поскольку уже три года она не знает о нем ровным счетом ничего. И больше уже и не хочет знать, - напомнила она себе мысленно.

- А я был уверен, что найду тебя в Норгатене! – заявил Дилан радостно и, тут же помрачнев, снова попытался завладеть ее пальцами: - Я слышал о твоем отце. Марлена, мне очень жаль…

- Спасибо, - ответила девушка, поспешно убирая руку. – Дилан, прости, я тороплюсь. Рада была…

- Была, - согласился он, не дав ей закончить фразу. – Когда-то ты действительно была рада меня видеть! И, пожалуйста, не говори, что все изменилось, - он предостерегающе вскинул ладонь. - К счастью, такие цельные люди, как ты, не меняются!

И улыбнулся так заразительно и знакомо, что девушка отвела взгляд.

- Все меняется, - сказала она. – К сожалению.

Марлена знала, какие события изменили ее. И разглядела уже, что Дилан изменился тоже. По крайней мере, внешне. Лицо его стало жестче, и скулы выделялись четче, и раньше не было и следа легкой морщинки между пушистых бровей, которые она когда-то так любила гладить кончиком пальца.

- Мне надо идти, - как заклинание, выговорила она, понимая, что на самом деле ей надо бежать, мчаться, нестись, сломя голову, прочь от Дилана, иначе она не устоит и все же захочет узнать ответ на вопрос, что мучил и терзал ее так долго – почему? Почему той весной на втором курсе Энденской академии он сказал, что любит ее, Марлену, а потом пропал, просто не пришел однажды на занятия, и больше никто его не видел, а преподаватели лишь пожимали плечами: «Забрал документы», и ни письма, ни записки все эти годы!

Унизительная боль, которую, как Марлена полагала, она уже пережила и оставила позади, встрепенулась и резанула снова со свежей безжалостностью.

- Прощай! - она отвернулась от витрины лавочки лерра Траубе, перед которой они стояли, и торопливо пошла, почти побежала, обгоняя прохожих, по бульвару к площади Арки, не оглядываясь и стараясь не гадать, идет ли Дилан следом.

Дилан догнал ее уже за площадью. Точнее обогнал. Заступил дорогу и протянул пучок нарциссов:

- Помню, что тебя интересуют лишь редкие первоцветы из Альдекских гор, - сообщил он, - но …

- Но создавать порталы ты не умеешь, я тоже помню, - пробормотала Марлена. – Дилан, не надо.

Девушка попыталась обойти Дилана, но он не собирался ее пропускать. Прохожие, которым они мешали своим топтанием посреди тротуара, кто молча, а кто и с недовольными комментариями, огибали их с обеих сторон.

- Где мы можем спокойно поговорить? – оглядываясь, спросил Дилан и все же успел схватить Марлену, попытавшуюся воспользоваться тем, что он отвлекся, и ускользнуть, за руку. – Ну, или неспокойно… Если ты хочешь именно так.

- Никак я не хочу с тобой разговаривать! – воскликнула Марлена, пытаясь высвободиться.

- Тогда будешь просто слушать, - согласился Дилан и уверенно потащил девушку в сторону ближайшего сквера, за ажурной оградой которого виднелись цветущие кусты, пустынные песчаные дорожки и никем не занятые белые скамеечки вокруг небольшого фонтана.

- Лерра, у вас все в порядке? – господин в сером сюртуке, такого же неприметного цвета шляпе и с подходящими в тон усами зашагал рядом с все еще пытающейся тормозить каблуками девушкой. – Может, позвать полицию?

- Нет, нет, не надо! Все в порядке, - поспешно заверила Марлена, вот только вмешательства полиции ей и не хватало - дойдет до лерра Эшенриха, и ее прогулки в одиночестве на этом закончатся.

А Дилан остановился, обернулся и, рыкнув:

- Благодаррю за бдительность! – пихнул свой несчастный пучок нарциссов в руки незваного защитника и, более не обращая на него внимания, подхватил Марлену уже под локоть и повел ее к воротам в ограде сквера.

Прежде чем свернуть в них девушка в последний раз озабоченно оглянулась на ошарашенного серого господина, застывшего с ее несостоявшимся букетиком в кулаке.

- Нарциссы не жалей, - пробормотал Дилан. - Наверняка здесь где-нибудь тоже клумба отыщется.

Он подвел Марлену к белой скамеечке и предложил:

- Присядем?

Марлена упрямо помотала головой. Она презирала себя за то, что все еще стоит здесь и тем самым соглашается выслушать оправдания Дилана. Более того, она, оказывается, все-таки ждет этих оправданий! И, похоже, все еще надеется, что может отыскаться у него логичное объяснение тому, что вдруг исчезнув в один злосчастный день из академии, он за три года не нашел ни времени, ни желания сообщить ей, почему они расстались именно так. Надеется на объяснение, отличное от того, до которого она додумалась когда-то сама, и которое звучало жестко и однозначно – ему просто на тебя наплевать.