Домашние правила - Джоди Линн Пиколт

Джоди Пиколт

Домашние правила

Посвящается Нэнси Фрэнд Стюарт (1949–2008) и Дэвиду Стюарту

Jodi Picoult

HOUSE RULES

Copyright © 2010 by Jodi Picoult

Originally published by Gallery Books, a Division of Simon & Schuster, Inc.

All rights reserved

© Е. Л. Бутенко, перевод, 2022

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА®

Дело 1

Спите крепко

На первый взгляд она была святая: в 1980-е Доротея Пуэнте сдавала комнаты старикам и инвалидам в Сакраменто, Калифорния. Но потом ее жильцы стали исчезать. В саду нашли семь захороненных тел, и судебно-медицинская экспертиза обнаружила в останках следы снотворного. Пуэнте обвинили в убийстве постояльцев с целью завладеть их пенсионными накоплениями, чтобы сделать себе пластическую операцию и приобрести дорогую одежду для поддержания имиджа неформального лидера местного сообщества. Ей предъявили обвинения в девяти убийствах и осудили за три.

В 1998-м, отбывая два пожизненных срока, Пуэнте вступила в переписку с публицистом Шейном Багби. Она присылала ему рецепты блюд, которые впоследствии были опубликованы в книге под названием «На кухне с серийной убийцей».

Назовите меня сумасшедшей, но я бы к такой еде даже не притронулась.

Эмма

Куда ни бросишь взгляд, везде видны следы борьбы. По полу в кухне рассыпаны письма, счета и газеты; табуретки перевернуты. Телефон сшиблен с подставки, вывалившийся изнутри аккумулятор болтается на проводках. На пороге гостиной виден нечеткий отпечаток чьей-то ноги, направленный в сторону мертвого тела моего сына Джейкоба.

Он распластался, как морская звезда, перед камином. Висок и руки запачканы кровью. На мгновение я замираю, не в силах вдохнуть.

Вдруг он садится и говорит:

– Мам, ты даже не пытаешься.

«Это не по-настоящему», – напоминаю я себе, а он ложится и принимает ту же позу – на спине, ноги чуть согнуты и откинуты влево.

– Гм… тут была драка, – говорю я.

Губы Джейкоба едва шевелятся.

– И?..

– Тебя ударили по голове. – Я опускаюсь на колени, как он сотню раз просил меня сделать, и замечаю, что из-под дивана выглядывает угол кварцевых часов, которые обычно стоят на каминной полке. Осторожно поднимаю их и замечаю на корпусе кровь, макаю в нее мизинец и пробую на вкус:

– О, Джейкоб, не говори, что ты снова извел весь мой кукурузный сироп…

– Мама! Фокус!

Я опускаюсь на диван, держа в руках часы:

– Приходили грабители, и ты прогнал их.

Джейкоб садится и вздыхает. Его темные волосы измазаны пищевыми красителями и кукурузным сиропом, глаза сияют, хотя он и не встречается со мной взглядом.

– Ты и правда веришь, что я стал бы разыгрывать дважды одну и ту же сцену преступления? – Он разжимает кулак, и я вижу клочок шелковистых кукурузных волосков. Отец Джейкоба был блондин, по крайней мере в тот момент, когда ушел от нас пятнадцать лет назад, оставив меня с Джейкобом и Тэо, его новорожденным белобрысым братиком.

– Тебя убил Тэо?

– Ну, мама, серьезно, такую загадку решил бы и детсадовец, – говорит Джейкоб, вскакивая на ноги.

Фальшивая кровь течет по его щеке, но ему все равно. Когда мой сын сосредоточен на анализе сцены преступления, думаю, рядом с ним может взорваться атомная бомба, а он даже не поморщится. Джейкоб подходит к следу ноги у края ковра и показывает на него. Теперь, взглянув на отпечаток снова, я замечаю вафельный рисунок подошвы кроссовок для скейтборда «Ванс», на которые Тэо копил много месяцев, и последнюю часть названия бренда «…нс», выдавленного на резине.

– На кухне была борьба, – объясняет Джейкоб, – кто-то, защищаясь, швырнул телефон, меня загнали в гостиную, и там Тэо оглушил меня часами.

Это вызывает у меня легкую улыбку.

– Где ты услышал такое слово?

– В сорок третьей серии «Борцов с преступностью».

– Просто чтобы ты знал: это означает ударить кого-то по голове, не обязательно часами.

Джейкоб моргает, бесстрастно глядя на меня. Он живет в буквальном мире, это один из основных признаков его болезни. Когда-то, во время переезда в Вермонт, Джейкоб спросил меня, какой он. «Много зелени, – ответила я, – покатых холмов». Тут он разрыдался и сквозь слезы спросил: «Они укатают нас?»

– Но какой же мотив? – спрашиваю я, и как по команде Тэо с громким топотом сбегает по лестнице.

– Где урод? – кричит он.

– Тэо, не называй своего брата…

– Давай я перестану называть его уродом, когда он прекратит таскать вещи из моей комнаты, а?

Инстинктивно я встаю между ними, хотя Джейкоб на голову выше нас обоих.

– Я ничего не брал в твоей комнате.

– Правда? А как насчет моих кроссовок?

– Они стояли в прихожей.

– Тупица, – цедит сквозь зубы Тэо, и в глазах Джейкоба вспыхивает огонь.

– Я не тупица, – рычит он и бросается на брата.

Я вытягиваю руку и не пускаю его:

– Джейкоб, ты не должен брать вещи Тэо, не спросив у него разрешения. Тэо, я не хочу больше слышать от тебя таких слов, а если услышу, то возьму твои кроссовки и выброшу их вместе с мусором. Это ясно?

– Я пошел отсюда, – бурчит Тэо и топает в прихожую.

Через мгновение я слышу, как хлопает входная дверь.

Иду следом за Джейкобом на кухню. Он задом пятится в угол, бормочет:

– Что мы здесь имеем, – а потом начинает растягивать слова, – это… неуме-е-ние обща-а-ться. – Садится на корточки и обхватывает руками колени.

Когда Джейкоб не может подобрать слов для описания своего состояния, он заимствует чужие. Последняя фраза взята из «Хладнокровного Люка»; Джейкоб вообще помнит диалоги из всех фильмов, которые видел.

Я встречала многих родителей, дети которых находятся на нижнем уровне аутистического спектра и диаметрально противоположны Джейкобу с его синдромом Аспергера. Они говорили, как мне повезло, что мой сын такой разговорчивый, такой невероятно умный; он может разобрать сломавшуюся микроволновку, и через час она заработает. Они считают, нет более страшного ада, чем иметь сына, который заключен в своем собственном мире и не понимает, что за его пределами есть другой, более обширный, который тоже можно исследовать. Но как вам понравится иметь сына, который заперт в своем мире, но хочет наладить связь с другим. Сына, который пытается быть как все, но совершенно не понимает, каким образом этого добиться.

Я тянусь к нему, чтобы утешить, но останавливаюсь: легкое прикосновение может вывести его из себя. Он не любит, когда ему жмут руку, похлопывают по спине, ерошат волосы.

– Джейкоб… – начинаю я, а потом понимаю, что сын вовсе не расстроен.

Он поднимает трубку телефона, рядом с которой сидит, чтобы мне было видно грязное пятно на ее боку.

– Отпечатки пальцев ты тоже не заметила, – бодро произносит Джейкоб. – Не обижайся, но никудышный из тебя следователь. – Он отрывает от рулона бумажное полотенце, встает и мочит его в раковине. – Не беспокойся, я сейчас смою всю кровь.

– Ты так и не сказал мне, какой у Тэо мотив для убийства.

– О… – Джейкоб глядит на меня через плечо; недобрая улыбка расползается по его лицу. – Я украл его кроссовки.

Насколько я представляю, синдром Аспергера – это ярлык, описывающий не те черты,