25 полемических суждений не в пользу шрифтоцентризма - Владимир Кричевский
- Категория: 🟢Документальные книги / Искусство и Дизайн
- Название: 25 полемических суждений не в пользу шрифтоцентризма
- Автор: Владимир Кричевский
- Возрастные ограничения:Книга может включать контент, предназначенный только для лиц старше 18 лет.
- Поделиться:
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Россия переживает шрифтовой бум, а когда-то мы пробавлялись пятью гарнитурами. В те недалёкие времена я трепетал перед всем, что связано со шрифтом, ныне хотел бы развенчать культ этого изящного предмета. Нет, я ценю и, кажется, понимаю творчество талантливых и бойких мастеров тончайших различий и оптических иллюзий, но не считаю нормальным такое положение вещей, когда их (мастеров) стараниями проблематика мельчайшего структурного элемента начинает теснить проблематику зрительного оформления текста и графической вещи в целом, когда камерный «тайп-дизайн» норовит подменить большую «типографику». Оснований для скепсиса немало. Достаточно сказать, что первый русский журнал по типографике (так широко он себя позиционирует) назван именно «Шрифтом» и, судя по первым шагам, готов оправдать (быть может, нечаянно, повинуясь обстоятельствам русской графической жизни) заявленную в заголовке узость и камерность[1].
Как член редколлегии журнала, я обязан отреагировать на то, что вижу и слышу в нашем типографическом сообществе. Своими суждениями я хотел бы опротестовать всё усиливающийся шрифтостремительный уклон, очертить область осознанного (отнюдь не холодного) безразличия к форме наборного знака, умерить пафос буквосозидания — словом, бросить другой (скептический) взгляд на шрифтовую проблематику.
Шрифтовая проблематика проявляется в работе делателей — шрифтовиков[2], а также в выборе шрифта пользователями — дизайнерами широкого профиля. За выбором начинается типографика в истинном смысле слова. На её бескрайнем поле конь русской творческой активности, увы, не валялся. Посему мой «манифест» адресован не в последнюю очередь и типографам-пользователям — в качестве призыва к их активизации.
Я рассматриваю шрифт без микроскопа — неизнеженными глазами пользователя и в широком контексте отечественной графической культуры. При этом опираюсь на опыт наблюдения за типографической реальностью разных времён и народов. Справедливость моих суждений в одних случаях, надеюсь, очевидна, в других — труднодоказуема в той же мере, что и ходовые «истины» шрифтовиков.
Далее идут пункты.
1 Шрифтоцентризм[3] нечаянно и беззлобно высмеян дедушкой Крыловым. Кому как не апологетам апрошей, засечек и лигатур адресована басня «Любопытный»?
2 Владимир Ефимов упрекал меня в неуказании имён шрифтов в комментариях к типографическим примерам. Ответить на упрёк было просто: эти красивые имена ничего не добавляют к трактовке облика текста. И откуда мне их знать, если они в большинстве случаев не указаны в выходных данных[4]. Указывать всё же стоит — где-то рядом с данными о бумаге. Как атрибут конкретной типографической вещи большего, чем бумага, шрифт не заслуживает.
3 Для зрительного представления своего продукта шрифтовикам достаточно бессмысленных слов и обрывков фраз, искусственно сформированных[5]. Это симптоматично, так как для пользователя шрифт — всего лишь материал, микроэлемент композиции, данный в готовом виде и в некотором смысле полузначимый. Чтобы оценить ролевой вес шрифта в графической вещи, достаточно разглядеть взятую наугад страницу или всего лишь одну строчку.
4 Пробная строчка убеждает в том, что все шрифты профессиональной выделки достаточно хороши или гораздо чаще хороши, чем плохи. Здесь можно говорить о презумпции качества. Ибо шрифтовик занимается оформлением уже много раз оформленного, совершенствованием без того совершенной формы. И при этом пользуется магически совершенным инструментом, обеспечивающим как творческий успех, так и производительность[6]. Споры о сравнительном достоинстве шрифтов — от лукавого.
Пункт из моей книги «Идеальный дизайн». Москва, «Типолигон», 2012. Мне хотелось показать, что и «механистический» шрифт OCR-F более чем пригоден для набора любого текста. Нашлись дизайнеры (не шрифтовики), которые приятно удивились, что это именно так.
5 Каждый шрифт по-своему хорош в массиве набора. Прелестна любая фактура, возникающая в мелком кегле, и любой «узор» — в крупном. В мелком кегле особенность и достоинство шрифта «растворяются» в фактуре, в крупном, когда каждый знак можно ощупать взором, — выпячиваются. При сильном укрупнении даже некачественный (хотя бы и не совсем регулярный) шрифт может выказать брутальную привлекательность.
6 Все шрифты, находящиеся в активном пользовании, равнопригодны. Для любого текста годится любой текстовой шрифт. Все хорошие шрифты — текстовые. Сам термин «текстовой шрифт» чреват тавтологией и просит кавычек. (Важная оговорка последует ниже — см. пункт 17.)
Фрагмент текста из книги: Н.Евреинов. Ропс. Санкт-Петербург, Н.И.Бутковская, 1910. Отрывок из Бальмонта. Убеждён, что шрифтом Сецессион могли тогда, а можно и сейчас, с успехом набрать хотя бы и Пушкина. Даже при стихотворном флаге набор очаровательно «дыряв», но шрифт безупречен.
7 Значение шрифта в типографике легко преувеличить. Но если всё-таки «приметить слона» пространственной организации текста, окажется, что шрифт не есть основа типографики, хотя он и пронизывает насквозь всю типографическую композицию, образует её субстанцию. Полезная аналогия: отдельный кирпич — кирпичная кладка — архитектура кирпичного здания.
8 Шрифтография и типографика текста не коррелируют: делание и пользование — автономные миры[7]. И если пользование — это всякий раз конкретная задача, то делание, в сущности, одна и та же. Отличный шрифт не только не спасает плохую типографику, но и становится досадным знаком напрасных усилий шрифтовика. Хорошая типографика возможна и с плоховатым шрифтом[8]. Пользователю негоже сетовать на дефекты шрифта. Данность с её графической самостью дороже абсолютного качества!
Оглавление сборника «Арена: Театральный альманах». Петербург, «Время», 1924. Типографика безупречна, чего не скажешь о шрифте. От плоховатого шрифта — только дополнительный шарм.
Иван Васин, Иван Величко, Даша Зудина. Редакционный «врез» из журнала The Prime Russian Magazine, № 6, 2013. Вся зрительная прелесть идёт от дизайнеров журнала. Она объясняется комбинацией выделений трёх сортов, включая подчёркивание. С любой другой антиквой получилось бы так же прелестно, как и с добротным шрифтом William Марии Дореули.
Верхний ярус титула книги: Ю.Гордон. Книга про буквы от Аа до Яя (второе изд.). Москва, Студия Артемия Лебедева, 2013. Типографика, мягко говоря, неважная, хотя в качестве шрифта сомневаться не приходится. Вместе с нижним ярусом титул выглядит ещё хуже.
9 В типографической композиции качество шрифта уходит на задний план. Характер и стиль графической вещи менее всего проявляются в рисунке задействованного шрифта. Типографическое блюдо невозможно ни приперчить, ни подсластить особенностями самих букв. Его «вкус» зависит только от всякого рода соположений и соотношений. Человека, далёкого от шрифтовой проблематики, легко очаровать буквами в отдельности (особенно акцидентными) именно потому, что ему редко бывают ведомы зрительные достоинства целого.
Яп ван Трист при участии Карела Мартенса. Фрагмент текстовой колонки из книги «Карел Мартенс: печатные вещи» (London, Hyphen Press, 1996). Этой минималистской композиции качество шрифта передалось, но произошло это по воле КМ, сделавшего излюбленный выбор: старый, несколько причудливый Монотайп Гротеск, а главное — широкого полужирного начертания. Выбор шрифта тоньше его особенностей! Заслуги дизайнера шрифта (имени не знаю) тут ни при чём.
Ханс Хремменс при участии Карела Мартенса. Фрагмент текста из книги «Карел Мартенс: печать с оборота» (Eindhoven, Lecturis BV, 2004). Нюансы типографической подачи заголовочной строчки — это благодаря им облик элементарно оформленного текста наделился неомодернистским изяществом. При другом шрифте эффект остался бы тем же.
10 Строго говоря, в шрифтовом деле нет серьёзных проблем, кроме нескольких надуманных: удобочитаемость, сочетаемость, предназначение гарнитуры, ассоциативное соответствие шрифта тексту.
11 Все наборные шрифты, по крайней мере ходовые, чуть более или чуть менее удобочитаемы, ибо в этом их предназначение. Разница несущественна, и далеко не каждый текст требует скорочтения. (Важная оговорка близится.)