Цветок кактуса. Рассказы - Надежда Ладоньщикова

Цветок кактуса

Рассказы

Надежда Николаевна Ладоньщикова

© Надежда Николаевна Ладоньщикова, 2017

ISBN 978-5-4485-0699-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Из прошлой жизни

Виктория отложила спицы и стала грызть шариковую ручку. Клавиатуру грызть очень неудобно – да, лучше ручку.

Виктория знала, что это сейчас она – баба, грызущая ручку, но вообще-то она еще и маленькая девочка, только об этом никто не знает. Никогда она этой маленькой девочкой быть не перестанет.

Иные миры – вот они. Если требовалось срочно забыть о дне сегодняшнем, уйти от реальности – зачем ей что-то потустороннее?

Самое потустороннее, самая нереальная реальность – ее воспоминания. Виктория шмыгнула носом – на улице стояла погода совсем уже не летняя, и лучше просто поставить чайник.

И снова быть сегодня маленькой девочкой – и зачем ей прошлые жизни, астральные перемещения и пришельцы – и Вика достала фотоальбом.

*

Виточка открыла глаза. Светилось окно ванной, выходящее в комнату – где-то вверху, возле самого потолка. Светилось слабо, но это было гораздо лучше, чем яркий свет люстры – у Виточки была высокая температура – по крайней мере, ей так сказала бабушка. Сегодня температура была меньше, но все равно еще длилась странная болезнь, которую все называли фолликулярной ангиной.

Вчера температура подскочила за сорок, и Виточка путала реальность с чем-то еще – вместо темного окна открывалось огромное пространство, заполненное надвигающимся на нее чем-то большим, темным и страшным, и убежать было никуда нельзя. Виточка орала что было сил, ее брали на руки, качали, уговаривали, и реальность возвращалась. Так повторялось несколько раз.

Что такое фолликулярная ангина, Виточка не знала. Она просто лежала и думала – почему все считают, что она – маленькая девочка? Не могла же она всегда-всегда быть маленькой девочкой, так не бывает. Бабушка говорила, что тоже не всегда была бабушкой, и еще что Виточка тоже не всегда у нее была. Она думала об этом уже давно – почти столько же, сколько себя помнила.

Помнила, как выпал первый снег. Не первый снег в году, а вообще в ее жизни. Странно, но она помнила себя очень давно – когда ее еще только учили ходить. Помнила, как сидела в огромной коляске, чем-то пристегнутая и накрытая одеялом, помнила, как ходить было вначале невероятно сложно – ее придерживали за две руки, поднятые выше головы. Или, когда у деда уставала спина, просто за шарф.

Конечно, Виточка не знала, что это снег. Ей, закутанной так, что ходить было почти невозможно, просто объясняли всю дорогу, что это – снег, что выпадает он раз в год (и Виточка не могла понять, что такое год), чтобы земля отдохнула и согрелась.

Светились в темноте окна. Со скамеек и какого-то хлама под домами на заборы прыгали коты – размером с Виточку.

У котов были огромные глаза – но Виточке все равно были непонятны эти существа. Она порывалась их догонять, но коты, странно на нее глянув своими непонятно что выражающими глазами, быстро убегали – и было одиноко и обидно, и Виточка иногда заливалась ревом – самозабвенным, из самой души, и никто причину этого рева не понимал – ни коты, ни люди.

Виточке хотелось с кем-то пообщаться – но общаться она не умела. Вернее, не знала слов, только издавала звуки и показывала на котов пальцем. Понять, чем ее обидели коты, все время шмыгающие через заборы, никто не мог.

Виточке очень хотелось пообщаться именно с котами – людей она видела, а этих существ – только издали. И что выражали их огромные светящиеся глаза, Виточке очень хотелось знать. Но коты убегали – всегда, неизменно. И казалось, без причины – как будто просто не хотели общаться с Виточкой. А разговаривать с людьми она еще не умела, она вообще еще не умела разговаривать.

Конечно, сейчас она уже подросла, перестала стремиться догнать котов, но лежала и вспоминала – как выпал снег, и ей объясняли, что это – снег, и что снег не навсегда. И как от нее все время убегали коты.

Почему все это вспоминается? Наверное, потому, что Виточке все время хотелось понять – что же она такое, что она вообще, а не только сейчас? И, казалось, что коты знают это, просто не хотят ей сказать. Что, если заглянуть в глаза котов, если долго в них вглядываться, то можно найти ответ – а ответ был Виточке очень нужен. Почему-то это было невероятно важно. Она не верила, что она – маленькая девочка, этого просто не могло быть. И, когда ей сказали, что звезды – это звезды, она знала, что прилетела оттуда – как все люди.

Она долго спрашивала всех, как появляются люди на свете – но все отмахивались и ничего не говорили – а Виточка знала, что люди прилетают со звезд. Только непонятно, как. Ей казалось, что это можно спросить у котов. Что коты знают ответы на все вопросы, абсолютно все – они выглядели задумчивыми и мудрыми.

«Наверное, это все фолликулярная ангина» – снова подумала Виточка и заснула.

*

Воспоминания, воспоминания… Почему они преследуют человека всю жизнь? Бессмысленные обрывки воспоминаний.

Вот снова выпал снег. В доме перетрусили все ковры – сворачивали, выносили на улицу и чистили снегом. А потом, на вычищенном и постеленном на диване ковре, почему-то рассматривали старые фотографии. И все время слышалась фраза: «когда я была молодая…» – это бабушка.

– Бабушка, а я была молодая? – спрашивала Виточка, И никто не знал, что ей ответить, только улыбались. Говорили, что ей еще рано об этом думать, и что она и так очень даже еще молодая.

Среди фотографий оказалась какая-то открытка – улица, лето, женщина с сумочкой, вид какого-то города. Виточка показала пальцем:

– Может, это я, когда была молодая?

И ей казалось, что это именно так – что не может человек вот так просто, ни с того ни с сего, быть маленькой девочкой – и все, и ничего больше.

Наверное, что-то в этом мире происходило и раньше – а где она тогда была? Все говорили, что ее тогда не было, но Виточке не верилось, что ее могло не быть. Не могло быть так, чтобы Виточка не была всегда – а значит, когда-то и она, как бабушка, была молодая. Это очень важный вопрос – где она была, когда ее не было, а бабушка была – разве такое бывает? И почему она не помнит, что было в какие-то давние времена, которые помнят все, кроме Виточки – ей было обидно.

Конечно, Виточка росла и поняла со временем, что этого никогда не узнать.

Иногда, когда все спали, она выходила на кухню, смотрела на лежащую на подоконнике книгу «Советы огороднику» и думала – а может, она была тогда огородником, который сидел на какой-нибудь кухне, курил, как дед, и читал такую книгу.

И Виточка пыталась представить себя огородником. Не могло же ее совсем не быть в те времена!

Сидя в залитом светом классе – когда только началась школа, Виточка тоже смотрела на детей, учительницу, парты, цветы, белые фартуки и думала – вот и до школы она уже была, но никто этого не знает, совсем никто. Для них она только-только появилась тут – и что они вообще понимают, и о чем говорить с ними? Она ведь уже так долго жила на свете до этого Первого сентября.

Уроки учить ей было не нужно – ее уже научили и читать, и писать и считать. Оставалось только скучать и рассматривать все вокруг. Чем она была, когда ее не было, Виточку уже почти не волновало – к этому вопросу она еще вернется через десятилетие-полтора, а может, и позже.

Ей сказали, что у нее взрослый почерк, что пишет она грамотно, и выставили ее тетрадку с сочинением на тему осени на шкаф на видное место.

Она опять что-то другое. Все учились читать и писать, а Виточка никак не могла понять, как надо записывать примеры по математике в столбик, и все время упорно записывала из в строчку, получая за это четверки вместо пятерок – но понять не могла. Только разве это важно – ведь вчера дома их собака родила сразу девять щенков! Собака была необыкновенная – она увязалась за Виточкой во дворе и два дня жила на коврике у двери – пришлось взять собаку к себе. Собака провожала Виточку в школу и встречала у порога – вместе с дедом. Этой собаке совсем не нужен был ошейник – она тоже была не просто собакой, а все понимала – как Виточка.

Учитывая, что в доме жило еще и два кота, все происходящее в школе казалось совсем не важным.

*

Время осени летело быстро – по дороге из школы Виточка рассказывала деду, как станет космонавтом и полетит, когда вырастет, на другую планету, а иногда, вспоминая, что могла быть в старые времена тоже огородником, собирала по дороге семена шафрана – чтоб посадить их в палисаднике. И, идя потом на музыку, они с дедом громко распевали песни – прямо на улице, и по дороге домой тоже. И было невероятно весело – как будто они оба дети. Дед гордился подарком судьбы в виде Виточки и совсем не стеснялся прохожих – ведь в молодости он пел и плясал в самодеятельном студенческом ансамбле – и много рассказывал об этом Виточке. Все зрители иногда не расходились до утра – все смотрели и слушали их выступления.