Охотник на ведьм - Пауль Локамп

Пауль Локамп

Охотник на ведьм

Часть первая

Via prima — начало пути

— Предавалась ли ты в продолжение трех лет искусству колдования?

— Да, Святой отец…

— Ты совершила за это время преступления, в которых созналась?

— Да, Святой отец…

— Отрекаешься ли ты от ереси?

— Да, Святой отец, отрекаюсь. Я, Анна д`Антирей, жительница города Авиньон, явившись на суд в год 1595, находясь в вашем присутствии, владыка епископ, и видя пред собою Пресвятое Евангелие, к которому прикасаюсь рукою, клянусь, что верю в ту святую католическую и апостольскую веру, в которую верит Пресвятая Римская Церковь и которую Она исповедует, проповедует и охраняет.

Я клятвенно обещаюсь хранить в своем сердце веру и исповедывать устами, что Господь наш Иисус Христос со всеми святыми гнушаются отвратительной ереси ведьм и что все те, которые ей следуют и к ней прикасаются, будут вечно мучимы вечным огнем вместе с дьяволом и его ангелами, если они не образумятся и не примирятся со Святой Церковью через покаяние.

Посему клятвенно отрекаюсь от этой ереси, в которой вы, владыка епископ и судья, меня подозреваете, и полагаете, что я общалась с ведьмами, защищая по незнанию их лжеучение, ненавидела инквизиторов и других преследователей ведьм и не доносила о преступлениях, совершенных этими последними.

Засим клятвенно подтверждаю, что никогда не верила и не верю в указанную ересь и не была приверженкой ее. Я также никогда не буду в последующем верить в нее и никогда не стану ее последовательницей. Я никогда не проповедовала ее и не намереваюсь ее проповедовать. Ежели в будущем я совершу что-либо из вышеуказанных проступков, да отвратится от меня Господь Бог, и с готовностью приму на себя наказания, полагающиеся тем, которые, произнеся отречение от ереси, вновь впали в нее.

Я согласна принять всякое покаяние, которое вы мне предпишете в наказание за все то, содеянное мною, что возбудило в вас против меня подозрение. Я клятвенно обещаю выполнить покаяния по мере сил и не погрешить против этого. В свидетели призываю Господа Бога и это Пресвятое Евангелие…

I

Приснится же такая гадость — ведьмы, инквизиция и вся эта средневековая бутафория. Нет, определенно пора завязывать с фильмами про нечистую силу. Смотреть интересно, не спорю — особенно вечером, с бокалом белого вина и кусочком вкусного сыра, только потом вместо нормальных снов разная ерунда снится. Если подружка под боком, то еще ничего, а если нет? Кстати, о девушках: случается, что такие фильмы они смотрят исключительно при включенном свете. Не верите? Серьезно. Но это, извините, уже не то — не тот эффект, нет того удовольствия. Что-то брюзжать начинаю, неужели старею? Стоп, а ведь сегодня пятнадцатое число, черт побери — я потянулся в кровати во все свои метр восемьдесят — хорошо-то как! Что ни говорите, а пятница — это самый хороший день. Во-первых, первый выходной. Да, первый, первый, не спорьте! Сколько там этой работы сегодня осталось? Выписать несколько счетов, проверить остатки, сделать заказ на следующий месяц и пнуть сотрудников, чтобы составили отчет за неделю. А вот потом, часика в два, можно с чистой совестью свалить с работы, тем более есть повод — день рождения. Мой, конечно, чей же еще. Да, дамы и господа, в этот день, пятнадцатого апреля, одна тысяча девятьсот семьдесят второго года, изволил родиться я — Александр Айдаров. Стукнуло мне сегодня тридцать три года, что ни говорите, а это уже возраст. По словам одного моего приятеля — до пенсии два понедельника, а хорошенькие медсестры в доме призрения уже начинают отмечать прогулы. Не огорчайтесь, шучу…

Встал, немного поморщившись, посмотрел в угол, где рядом с письменным столом пылилась штанга (лень-матушка!) и, шлепая по дубовому полу, подошел к балконной двери. Знаете — делайте со мной, что хотите, но люблю этот город. Пусть небольшой, пусть провинциальный, но вот за такие утренние часы его и обожаю. Машин на улицах еще нет, а запахи… Яркая весенняя зелень, городской пылью не прибитая — жить хочется! Закроешь глаза, вдохнешь полной грудью — и можно не завтракать. Налюбовался на окраину, где в небольшой двухкомнатной квартире изволю проживать, и пошел в душ. Вот тут никаких сантиментов! Сначала горячий, а потом, — включаем холодный и стоим, терпим, наслаждаемся. Жестким полотенцем докрасна, чтобы, несмотря на «преклонный» возраст, каждая клеточка тела почувствовала, как кровь по жилам бежит!

Небольшая, но уютная кухня, где минимум мебели и ни грамма новомодной пластмассы, только натуральное дерево цвета мореного дуба, стены пастельных тонов и никаких рюшечек, которые так обожают женщины. Единственная блестящая вещь, — джезва из кованной меди. (подарок одного знакомого из Бейрута) На завтрак тосты, йогурт, несколько кусочков сыра, вишневый джем и кофе — запах пряный, сочный. Талейран, если не ошибаюсь, писал, что кофе должен быть «черным, как ночь, сладким, как грех, и крепким, как проклятье». Может, и не совсем точная цитата, но представление о том, какой я люблю кофе, вы уже составили. После маленькой чашки (из больших пусть американцы свою бурду пьют) можно и закурить, хотя курю редко — здоровья жалко. Изредка, для вкуса, или на деловых переговорах для создания нужной атмосферы. Поэтому не спеша выкуриваем первую, самую «вкусную», сигарету, еще один, последний глоток кофе — и вперед, одеваться и собираться. Так как сегодня пятница, то установленный шефом дресс-код с чистой совестью посылаю к черту, имею полное право. Джинсы, легкие мокасины и рубашка с короткими рукавами. Бросаю взгляд на термометр; хм, надо бы еще свитер прихватить, у нас погода обманчива. Выбежал на улицу, сел в машину, и плевать, что на часах только шесть часов утра; мой работодатель давно привык, что на работу заявляюсь первым, а ухожу последним.

Да, вы правы… Если человек сам себе готовит завтрак, поет утром в душе и сидит на работе больше двенадцати часов, то он не женат. Именно так и есть. Не скажу, чтобы это сильно меня напрягало, это скорее головная боль родителей, которых вижу крайне редко, (два-три раза в год), когда прилетаю в Москву, так что меня еще не женили, хотя попытки, как говорится, имеют место быть. Им, видите ли, хочется понянчить внуков и увидеть мою жизнь устроенной. Желание хорошее, но, право слово, на данном этапе, я не собираюсь обзаводиться семьей во второй раз. Да, было такое дело, по молодости. Студенты, молодые и глупые; хотелось «самостоятельности», которую мы и получили. Поженились в восемнадцать лет, а через три года тихо и мирно разошлись, не озадачивая себя дележкой детей и имущества — за полным отсутствием и одного, и другого. Voilа, господа!