Письма. По роману М.Булгакова «Мастер и Маргарита» и мюзиклу от Makers Lab - Настя Ващенко

Настя Ващенко

Письма. По роману М.Булгакова "Мастер и Маргарита" и мюзиклу от Makers Lab

От Воланда Марго

Ах, Марго, я немного завидую

Всем беспечным твоим друзьям:

Ты своею сердечною силою

Их питаешь день ото дня.

Я с тобой видел нового Мастера -

Быстрый сделала круг душа.

Только знаю, что с ним редко счастлива,

Хотя явно он бог для тебя.

Ах, Марго, я когда-то учил тебя

Не просить ничего у других,

Я не зря говорил,

Я ведь чувствовал:

Тот, кто просит -

Он просто погиб.

Со страниц я подумать просил…

Но ты жизни молила для Мастера-бога,

И я внял, я портал тот открыл.

Что ж? Он выжил, вернулся, любил

И чуть-чуть тебя не убил.

Ох, Марго, я ведь говорил!

И теперь подниматься с колен,

День за днём лечить свою душу,

Раздавая кусочки другим,

И лелеять его образ-дым.

О, Марго, может ну его к чёрту?

Вот твоя незабвенная щётка,

Кони ждут на опушке,

Гром последние слёзы озвучит,

Собирайся — нас ждёт новый мир.

Марго Воланду

Мой Мессир, я по-прежнему помню вас,

И особенно — ваши слова,

Мне приятно, что Вы ещё помните,

Что по- прежнему Вам дорога.

Да, Вы правы — ошиблась я с Мастером,

Но душой не кривила ничуть,

Это греет меня и радует,

Но любовь не даёт мне вздохнуть.

Я забыла простую истину –

Жизнь одна и Любовь одна,

Повторять это просто немыслимо,

Но не слушает птица- душа.

Она хочет сказки непризнанной

(раз из Тихого Дома нас вырвали,

и отправили вновь сюда),

Она жаждет для горя конца.

Милый, добрый Мессир, помогите мне,

Помогите его разлюбить –

Если можете — в столб обратите,

Я уже не умею жить:

Мне летать уже слишком поздно,

Да и кони уже ни к чему.

Воланд, Воланд, прости, слишком поздно.

Я уже ничего не могу.

Просто послушай(ответ Воланда)

Ты знаешь, что могу я подарить

Израненной твоей больной душе,

Я знаю, каково от боли выть

Марго, я проходил это вдвойне!

Я знаю: трудно встать, пойти вперёд,

Особенно, когда никто не ждёт,

Когда ты сброшен вниз,

Далёк твой Бог.

Но здесь есть путь, и есть другой исход.

Марго, ты в этой боли не одна,

Я помогу ожить, ожить сполна!

Пускай смешно услышать это от того,

Кому быть Отцом Лжи и Тьмы заветом суждено.

Марго…

Моя Марго…

Тишина

В доме Мессира всегда было тихо.

Ну, если не считать предбальной суеты или облав правоохранительных органов. Облавам Бегемот всегда радовался, как ребёнок. А может, он и был ребёнком, кто скажет точный его возраст, и нужны ли возрастные отметки тому, кто не стареет, тому, кто всегда в свите?

Но нынешняя тишина отличалась от обычной, спокойно-размеренной тишины, прерываемой лишь отчётами Азазелло, короткими стычками между оным и котом, хитрыми выдумками Фагота, ненавязчивым присутствием Геллы и её уборок.

Что бы ни происходило, это никак не нарушало общего покоя квартиры, где обреталась свита вместе с Мессиром. В этот раз молчание стен и их главного обитателя было слишком гулким, нервотрёпным. Такое молчание наступает, когда неумелая рука опускается на клавиши органа, мучает древний инструмент, а потом, в приступе ярости, что не прозвучала гениальная мелодия, обрушивает удары молотка на последний. Звенящее молчание переломанной, оборванной музыки.

Мрачное оживление, вперемешку с надеждой приходило в эту подмосковную квартиру(в это путешествие Воланд избегал столиц) с появлениями Азазелло. Демон отчитывался о выполненных заданиях, рассказывал о том, что, по его мнению, было примечательного в городе. Потом привычная часть отчёта заканчивалась и наступала тяжёлая пауза. А потом вопрос. Ох, как они все возненавидели этот вопрос!

— Азазелло, ты принёс письмо? — раздавался холодный голос. Мессир поднимал на заместителя тяжёлый взгляд и ждал. Свита замирала, также сверля взглядами демона.

И под прицелом этих взглядов Азазелло становилось даже немного неловко, — Нет, Мессир.

В этом месте Воланд отворачивался, показывая подданным донельзя прямую спину. Пальцы до побеления сжимают набалдашник трости. Гелла едва сдерживает шипение, Фагот грустно разводит руками, а Бегемот враз теряет всю свою шкодливость.

Азазелло не выдерживает и предлагает, — я могу привести её. Только прикажите.

Все кивают, но никто не выражает согласие вслух. Мессир раздумывает:

Может и правда, пусть приведёт? Обманом, силой, хитростью? Он ведь притащит, Азазелло умеет быть безжалостным, и о симпатиях забудет, когда дан Приказ. Но я хочу не этого. Именно от Марго, я хочу не этого.

— Нет. Продолжай навещать Марго. Следи, чтобы ей не навредили, — отвечает Мессир и удаляется в свою спальню. На последнее письмо Маргарита не отвечает уже неделю.

Молчание в квартире Сатаны отдаёт свинцом и скорбью.

Во сне(Ответ Марго)

Скажи, Мессир, когда ты спал последний раз?

Сомкни глаза, хоть на миг, хоть на час

И я приду во сне

И расскажу тебе,

Всё то, что не могу я выразить словами.

Скажи, Мессир, нужна ли тебе рядом

Безрадостная, тихая душа?

Что смотрит вникуда туманным взглядом.

Ведь это теперь я.

Я так боюсь тебя не осчастливить,

Чернее сделать Тьму, в какой живёшь.

Ох, Воланд, я могу тебя обидеть,

Ты Царь всего, но душу не убьёшь –

Она хрупка, как розы в ноябре

(Ведь я не верю бредням светлым,

лишь тебе)

Скажи, Мессир, когда ты спал последний раз?

Сомкни глаза, хоть на миг, хоть на час

И я приду во сне

И расскажу тебе,

Всё то, что не могу я выразить словами.

Ты всё поймёшь, когда во сне

Мы встретимся глазами.

Гелла к Мессиру

Уставшая, забытая вампирша. Мессир, взгляните на меня! Вы так редко смотрите мне в глаза, будто (могу ли я думать?) вы стыдитесь моего сотворения. Будто мой шрам вам укором, а моя преданность — ножом в горле.

Ваша одержимость душой Маргариты пугает меня и остальную свиту. Мы боимся, что вы потеряете себя. Однажды Вы уже себя теряли, и это оставило в Вас глубокий след. Азазелло рассказывал…а я видела горькую усмешку, когда Вы вспоминали об этом.

Мессир, к чему это? Марго обречена любить Мастера, кем бы он ни стал, как я обречена бороться со