Принцип анекдота - Алексей Николаевич Котов

Принцип анекдота

Так весело,

Отчаянно

Шел к виселице он.

В последний час

В последний пляс

Пустился Макферсон.

Роберт Бернс.

Иногда на рыбалке бывает скучно. Особенно когда не клюет. От нечего делать мы с Сашкой идем в ближайшую лесополосу рядом с железнодорожным полотном. Наш расчет прост: если дармовая рыба не желает прельщаться худосочными червяками, нам не остается ничего другого кроме как сменить рыбалку на элементарное собирательство. Вчера прошел сильный дождь и вокруг буквально царит тяжелый, исходящий от земли грибной запах. Проплывающие по небу огромные облака бросают на землю причудливые тени, они постепенно сгущаются и уверенно захватывают пространство. Только что солнце приятно согревало щеку и вот его уже нет… Островки сценически яркого, солнечного света становятся все меньше и меньше.

– Дождь будет, – безразлично говорит Сашка.

Конечно, будет. Я поднимаю голову и долго смотрю на облака.

– Сашка, слышь…

– Что? – нехотя отзывается мой друг.

– Может быть, ну их, эти грибы, а?.. Поехали лучше домой.

– Дождичка испугался?

Сашка щелкает семечки и осматривается по сторонам. Ему явно скучно. Природа наградила моего друга веселым, общительным и, я бы даже сказал, немножко склочным характером. Разговор со мной уже порядком надоел Сашке и сейчас он с удовольствием принялся бы задирать кого-нибудь еще. Но вокруг никого нет…

Сашка вздыхает…

Мы выходим к железнодорожному полотну. Неожиданно Сашка толкает меня в бок. Я не спеша, оглядываюсь и … О, Боже! На рельсах, обхватив голову руками, лежит человек. То, что это самоубийца становится ясным сразу.

Сашка хватает меня за рукав и в корне пресекает мою, в общем-то, естественную попытку прийти на помощь гибнущей человеческой душе. Заметив в прищуренных Сашкиных глазах светлые и веселые, бесовские искры я невольно подчиняюсь.

Сашка молча тянет меня за собой. Стараясь не шуметь, мы взбираемся по не очень крутому склону железнодорожной насыпи. Пока я с болезненным любопытством рассматриваю самоубийцу, Сашка, как ни в чем ни бывало, присаживается рядом с ним на рельс.

Мужик тихо стонет… Оказывается, его руки не только прикрывают голову, но еще медленно, с усилием до набухания вен, рвут чуть тронутые сединой волосы.

Сашка сплевывает шелуху и громко кашляет. Но мужик ничего не слышит. Или не хочет слышать?.. Пылающая боль пожирает самоубийцу изнутри и он крепко прижимает свою голову к холодному рельсу.

Сашка осторожно кладет руку на подрагивающее плечо незнакомца.

– Слышь, мужик, – небрежно говорит он. – У тебя закурить есть?

Самоубийца поднимает голову. В его мутных, залитых слезами глазах нет ничего кроме боли и страшной, опустошающей скорби.

Он говорит вяло и тихо:

– Уйди… А то убью.

Человеку на рельсах уже нет никакого дела о того, что происходит на этом свете. Он хочет умереть. Он уже мертв… Самоубийца с тихим стуком кладет свою голову на рельс и замирает.

Сашка выбрасывает семечки. Я со страхом смотрю на своего друга. Сашка думает… Он вытирает губы широкой ладонью и строгим взглядом приказывает мне не лезть не в свое дело.

– А мы что, мешаем тебе, что ли? – спрашивает Сашка самоубийцу. – Ну, извини. Мы поезд подождем. Кажется, он должен здесь остановиться. Ты как считаешь?

Мужик больше не стонет. Хриплым и глухим голосом он еще раз обещает Сашке прихватить его с собой на тот свет.

– Да, ладно!.. – Сашка беспечно улыбается. – Тебе что, места на рельсах жалко?

Самоубийца встает. Он встает медленно, как смертельно усталый человек, но взмах его руки настолько быстр, что я едва успеваю заметить это движение. Кулак, со свистом прорезав воздух, едва не касается улыбающегося лица моего друга. Только кошачья быстрота, которая уже не раз уже спасала Сашку в, казалось бы, даже безвыходных ситуациях, позволяет ему избежать расправы и на этот раз.

Живой труп поворачивается в мою сторону.

– А тебе какого хрена здесь надо?! – кричит он.

Встретившись взглядом с затуманенными болью глазами незнакомца, я цепенею. На какое-то мгновение мне кажется, что ледяной, могильный холод касается чего-то теплого и запретного в моей груди от чего это теплое нечто вдруг превращается в мягкий, беззащитный и дрожащий от ужаса комочек. Я ничего не успеваю ответить. Мужик с силой толкает меня обоими руками в грудь. Какое-то мгновение мне удается сохранять равновесие. Затем я падаю на грудь и съезжаю по насыпи вниз. Откуда-то сверху до меня доносятся возмущенная Сашкина ругня и хриплый, злой голос незнакомца.

Я быстро карабкаюсь наверх. Еще мокрая после недавнего дождя трава скользит под ногами и когда мне, наконец, удается взобраться на прежнее место, все уже кончено. Самоубийца в прежнем положении лежит на рельсах, а присевший невдалеке от него Сашка раскуривает сигарету.

Взглянув на меня, Сашка усмехается.

– Не поймал! – громко говорит он.

Я осторожно, не отрывая взгляда от самоубийцы, подхожу ближе и натыкаюсь на Сашкину руку с пачкой сигарет.

– На, кури, – говорит Сашка. – У нас пока перекур в аттракционе.

Несколько минут мы молча курим, изредка посматривая на мужика. Он лежит тихо.

– Леха, анекдот хочешь? – Сашка щурится на огонек сигареты и чему-то улыбается. – Новый, кстати говоря… Вчера в автобусе услышал.

Я ничего не понимаю.

– Какой анекдот? – переспрашиваю я шепотом.

– Ты еще «бэ-э-э» скажи!.. – тихо шипит в ответ Сашка и тут же громко добавляет. – Анекдот, спрашиваю, хочешь?

– Ну, хочу…

– А без ну?

– Это самое… Хочу, в общем.

Я по-прежнему ничего не понимаю. Ничего!.. Даже окружающая природа вдруг начинает терять свои реальные очертания: набежавшие тучи почти полностью закрыли солнце и только один его луч, до неестественности яркий и сияющий, озаряет крохотный пятачок земли вокруг нас, отчего сгущающиеся, предгрозовые сумерки кажутся все более темными и пугающими.

Первая капля дождя скользит по моей щеке. Я машинально тру щеку… Что ни говори, а мой друг выбрал довольно удачное время для рассказа своих многочисленных, веселых историй!.. Что же касается публики, то и этот выбор выше всяких похвал. Нет, я не спорю, что по части рассказывания анекдотов Сашка – талант. Маленькая история, время изложения которой в лучшем случае занимает несколько десятков секунд, оживает в пересказе Сашки самым удивительным образом. Двумя-тремя словами, мимикой лица, жестом он настолько точно может передать… как бы это получше выразиться?.. даже не характеры, нет, а их динамику, движение, эмоциональный настрой, что, честное слово, по-моему, просто нет и не может быть человека, который бы не поверил, что все, о чем рассказывает Сашка, не случилось на самом деле. И черт