Конторщица 2 - А. Фонд

А. Фонд

Конторщица 2

Из-за чего все и началось…

Я глянула по сторонам, не видит ли кто, и перепрыгнула черную жирную лужу, правда едва не уронив папку с актами. Как хорошо, что я послушалась Римму Марковну и приобрела обычные туфли фабрики «Скороход». С виду фу, зато не жалко. Тем более ремонтный цех находился в самом конце депо, пока дойдешь — сто раз в мазут вляпаешься.

Иваныча я нашла быстро, помахала ему листком, дождалась, пока он вытер руки куском ветоши, и ткнула, куда ставить подпись, — огромный агрегат издавал такой лязг, что не было слышно почти ничего. Теперь осталось найти Севу и мой цеховой вояж на сегодня окончен.

В коридоре конторы, возле бухгалтерии, притормозила — на стенде вывесили свежий номер нашей газеты. На последней странице заметка о шампунях для волос была сокращена на два предложения, зато хоть фото улыбающейся модели с густой копной локонов вставили, как я и советовала. Я вчиталась в свой текст — ну, ничего страшного, убрали лишь названия шампуней, а так вроде все осталось без изменений…

От чтения меня отвлек Василий Егоров: я не расписалась в журнале по охране труда, и он напоминал мне уже второй раз. Но я опять отмахнулась — было некогда, да и устала я что-то — легла спать в три ночи, ведь сейчас активно готовлюсь поступать в институт, приходится историю учить заново, в духе настоящего времени, вспоминать математику, да и в русском языке за сорок лет кое-что изменилось. Поэтому днем работаю, а по вечерам штудирую учебники, и это «по вечерам» частенько растягивается за полночь.

Глянула на часы и побежала наверх. Возле кабинета с номером 21 витало облачко импортных духов «Опиум», резко диссонируя с впитавшимися в мою одежду запахами жженой резины и едкой гари. За стеной разговаривали. По голосам, вроде Иван Аркадьевич и Аллочка.

Я улыбнулась и вошла в кабинет — запах «Опиума» усилился.

— …подразделения… — сказал Иван Аркадьевич Аллочке и кивнул на высокую эффектную брюнетку, которая стрельнула умело подведенными глазами в его сторону, сделала плавное движение, обозначающее то ли полупоклон, то ли разновидность книксена, но как бы то ни было, а ее внушительная грудь при этом колыхнулась и чуть не выпрыгнула из декольте.

Дверь кабинета закрылась и все обернулись на меня.

— А вот и Лидия Степановна! Лида, знакомься. Это — Машенька, — благодушно произнес Иван Аркадьевич. — Будет нам теперь помогать…

Глава 1

— Ватрушку еще бери! — Римма Марковна подтолкнула ко мне тарелку с источающей ванильные ароматы сдобой и долила чаю. — Совсем ты похудела, Лида.

— Так это же хорошо, — ответила я, жуя творожную ватрушку вежливо, через силу.

— Ну, не скажи, — покачала головой соседка, — женщина должна быть в теле, манить, а не костями греметь.

«Угу, видела бы ты моделей и фитоняшек в моем времени», — поморщилась я, с досадой посмотрела на недоеденную ватрушку и отложила в сторону.

— Что ты думаешь делать с Валерием? — без обиняков спросила Римма Марковна.

Вот за что уважаю эту женщину, так это за прямолинейность. После того, как она сперва угодила в богадельню, а затем поселилась у меня, Римма Марковна категорически изменилась: исчезла привычка носить старый изношенный халат поверх нового, пить чай из щербатой чашки (откуда-то она притарабанила прибалтийский фарфоровый сервиз и теперь каждый вечер у нас четко соблюдалась чайная церемония), и даже сигареты стала курить не как раньше обычный «Полет», а «Полет» исключительно какой-то дукатовский (мне без разницы, но вот Римма Марковна утверждала, что именно этот — самый лучший). Но главное, Римма Марковна взяла идеологическое шефство над всеми соседками в нашем подъезде и заодно — надо мной.

— Так что с Горшковым? — повторила она.

— Я уже два раза пыталась с ним встретиться, — развела руками я, — прячется, гад.

— И? — не унималась Римма Марковна.

— Что-что, — нахмурилась я, — надо искать еще раз. Не смогу договориться — буду решать кардинально.

— Как это?

— Убью его, — снисходительно улыбнулась я и отхлебнула чай.

— Ты не шути так! — нахмурилась Римма Марковна. — Я же серьезно спрашиваю, а ты дурачишься.

— И я серьезно, — но невольно рот сам растянулся до ушей. — Римма Марковна, я знаю тридцать один способ убийства без следов. Никакая милиция не найдет. Вот слушайте: способ первый — можно подсеять у них на даче цикуту в петрушку. Соотношение семян цикуты и петрушки должно быть…

— Прекрати! — строго перебила меня Римма Марковна, но не выдержала, рассмеялась.

— Хотя есть вероятность, что заодно и Элеонора Рудольфовна умрет, очень уж она петрушку в салатах любит, — кровожадно продолжила я, — а чтобы милиция ничего не заподозрила, нужно цикуту еще и по обочинам в сорняках по всей деревне подсеять, типа ареал обитания у нее там такой. Второй способ — поставить в горшковской комнате в вазу большой букет полевых цветов с аконитом, но там, главное, самую начальную стадию цветения надо захватить, и до утра Горшков если и не умрет, то жить будет мало и тяжко. Ключ от комнаты на Механизаторов я знаю, где лежит. Хотя нет, нужно же наверняка. Значит тогда по-другому, делаю огромный букет всяких колокольчиков-дельфиниумов вперемешку с аконитом, приглашаю Горшкова на свидание, мы гуляем по городу, при этом я буду постоянно нагибаться, вроде как поправлять ремешок на туфле, а букет отдам нести ему. У него привычка в волнении грызть ногти, поэтому, к примеру, пообещаю приписать его в эту квартиру при каком-нибудь совершенно дурацком условии. Или же скажу, что узнала, как он в карты на деньги играет и планирую сообщить Элеоноре Рудольфовне. Часовая прогулка, он держит мой букет, волнуется, грызет ногти, потом вернется домой, и утром я — вдова. Главное, не забыть букет забрать.

— У тебя нет туфлей с ремешками, — промямлила явно впечатленная Римма Марковна.

— Придется, значит, купить, — согласилась я, — заодно пополню свою коллекцию от фабрики «Скороход».

— Но ты ведь тоже будешь держать букет и, значит, тоже отравишься, — не сдавалась Римма Марковна.

— Ой, делов-то! — легкомысленно отмахнулась я, —