Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн - Жак-Ив Кусто

Жак-Ив Кусто

Филипп Кусто

Филипп Диоле

Могучий властелин морей

Жак-Ив Кусто,

Филипп Кусто

Чтобы не было в море тайн

Вступление

Вот уже больше двух лет, как мое судно «Калипсо» вышло из Монако в свое самое долгое и увлекательное плавание. Мы погружались с кинокамерой к акулам Красного моря и Индийского океана. Исследовали архипелаги и уединенные острова — Мальдивские, Сейшельские, Сокотра, Альдабра, Глорьез, атолл Европа. На склонах рифов обнаружили древние слои, ушедшие под воду во время ледниковых периодов; танцевали с морскими обитателями, похожими на участников бала-маскарада; цеплялись за ласты усатых и зубатых китов, даже вели дневник странствий некоторых из них. Нашли морские окаменелости в горах Мадагаскара; возле мыса Доброй Надежды приручили Пепито и Кристобаля — двух морских львов; исследовали затонувшие корабли у острова Св. Елены; искали сокровища на Серебряной банке в Багамском архипелаге; погружались в нашем «ныряющем блюдце» на дно озера Титикака; плавали в обществе морских слонов острова Гваделупа. Теперь мы готовимся пересечь Тихий океан, погружаться и снимать у островов Галапагос и Общества, у Нумеа, на Большом Барьерном рифе и среди Зондских островов между Индийским и Тихим океанами. Я задумал отразить это долгое чудесное плавание в большой красочной «кинематографической фреске», предназначенной для телевизионных экранов всего мира. В этот замысел вложен весь мой опыт тридцати трех лет работы под водой, вся моя любовь к природе и к океану.

На экране вы не увидите всех трудностей, связанных с таким делом: я подразумеваю годы, потраченные на техническую подготовку, исследования и разработку документации; финансовые проблемы, требующие известных жертв от ста пятидесяти человек, составляющих команду; тысячи погружений с обычным снаряжением и сотни погружений в «блюдце»; многие часы, проведенные в холодной воде или декомпрессионной камере; ночи, потраченные на ремонт необходимого снаряжения или кинокамеры, в которую попала вода; песчаные бури и тропические циклоны; аварии и поломки на судне посреди океана; наши терзания, когда потеряна связь с аквалангистом или «блюдцем»… Наконец, за кадром останется самая осязаемая из всех опасностей — о ней здесь расскажет Филипп, — опасность, с которой сопряжена каждая наша встреча с акулами.

Глава первая

Первая встреча

Она не плывет, а струится, течет, и голова ее плавно ходит слева направо, справа налево в лад с движением всего тела. Только глаз кажется неподвижным, хотя он вращается вместе с головой, — он фиксирует меня, ни на миг не отрываясь от добычи или возможного противника.

При каждом ее движении кожу бороздят тысячи шелковистых морщин, оттеняя ту или иную могучую мышцу. Кристально чистая вода словно не существует — она висит в абсолютной, ничем не замутненной пустоте, нас больше ничто не разделяет.

Никакой угрозы, никакого намека на агрессию. Движения и поведение акулы выражают только подозрительность с оттенком пренебрежения. Тем не менее она вселяет страх. Я изумлен и испуган, душа полна тревоги. Стараясь не шуметь, непрерывно плаваю по кругу, чтобы все время видеть ее перед собой.

Есть что-то волшебное в ее внезапном появлении и царственном величии. До поверхности воды далеко, я ее не вижу, и от этого впечатление чуда еще сильнее. Новый поворот… Круг, описываемый акулой, то растет, то сужается под влиянием ее примитивных импульсов или ничтожных перемен течения. Это беззвучное вращение — словно танец, подчиненный непостижимым законам. Эти холодные голубые линии внушают мне такое чувство, как будто меня окружает паутина, сотканная из жестокой и в то же время прекрасной силы. Мне чудится, что я с начала времен кружусь вместе с ней в хороводе. Рисунок танца безупречен. Вдруг меня точно громом поражает мысль, что передо мной слуга смерти. И сразу очарование разрушено. Да, эти идеальные обводы, этот льдисто-голубой камуфляж и могучий, грозный хвост — все предназначено для убийства. Я снова воспринимаю воду, она мягко течет между пальцами, но сопротивляется ладоням. Я нахожусь на глубине тридцати пяти метров в прозрачной толще Индийского океана. С запасом воздуха на тридцать минут и с кинокамерой в руке я отнюдь не легкая добыча. Мы кружимся всего-то несколько секунд, и сверху доносится неровный стук мотора: за мной наблюдают с катера.

Большая голубая акула продолжает наступление, придерживаясь тактики, искони присущей ее племени. Поистине великолепный экземпляр — больше двух метров в длину; и челюсти ее (я это знаю, приходилось видеть) оснащены семью рядами острых как бритва зубов. Я уже начал не спеша всплывать, имитируя атаку каждый раз, когда голубая подходит достаточно близко. Она воспринимает вибрацию от малейшего моего движения, улавливает даже самые незначительные изменения кислотности, даже самые слабые запахи и конечно же не даст застигнуть себя врасплох. Акула развивает скорость больше тридцати узлов; пойдет в атаку — вряд ли отобьешься. Но она продолжает медленно ходить по кругу, верная осторожности, которая сохраняет ее род с тех пор, как он появился на земном шаре больше ста миллионов лет назад. Я знаю, что круги неумолимо сужаются и что я, вероятно, смогу отразить первый выпад, но знаю также, что это ее не обескуражит. На минуту она опешит, но тут же снова примется описывать хищные круги, выпады участятся, в конце концов она прорвет ненадежную оборону и вонзит свои челюсти в мою плоть. Привлеченные незримыми сигналами, поднимаясь из глубины или рассекая поверхность лезвием спинного плавника, явятся другие акулы. И начнется драка из-за остатков, свирепый пир, кровавая демонстрация жуткой, необоримой силы. Так заведено у больших акул открытого моря.

Последний взгляд на силуэт с безукоризненными обводами и на большой, зоркий глаз, и я забираюсь в наш катер «Зодиак», уже сожалея, что кончилась волнующая встреча с этим воплощением неодолимой мощи, кляня свою слабость и благословляя свой страх. Смотрю на загорелых, обветренных товарищей, с которыми ходил на такие же погружения, и они с первого взгляда все понимают: под нами акула.

Лежу на горячей банке, уже разморенный жарой и солнцем, и перебираю в памяти цепь событий, которые привели нас сюда, в Индийский океан. Требуется известное усилие — это приятное усилие, — чтобы вспомнить, как началось наше приключение.

Весной 1966 года я был в Голливуде, заканчивал работу над фильмом об исследованиях на «Коншельфе-3». Фильм был снят для Национального географического общества в Вашингтоне за месяц, который я провел вместе с пятью другими подводными пловцами на глубине ста десяти метров, в нашем «доме» на скальной полке в толще Средиземного моря. Получалась 58-минутная документальная лента, предназначенная для телевидения. Фирма, делающая фильмы для Национального географического общества, называется «Вольпер Продакшнс», ее главная контора находится на Сансет-бульвар в Лос-Анджелесе. Так мы познакомились с Дэвидом Вольпером; его энтузиазму и доверию мы обязаны многими незабываемыми приключениями, которые нам затем довелось пережить.

Мой отец давно мечтал о серии телевизионных фильмов, посвященных морю, но его наметки шли вразрез с укоренившимися взглядами и не были осуществлены. А тут Дэвид Вольпер вдруг предлагает нам сделать двенадцать часовых фильмов — темы по нашему выбору, — гарантируя финансовую поддержку, которая позволяла нам приобрести все нужное снаряжение. Конечно, мы понимали, что понадобятся еще деньги на другие расходы, но мы не сомневались, что, отсняв по соглашению с Дэвидом три-четыре фильма, сможем пополнить свой бюджет средствами, вырученными за эти ленты в других странах.

Условия контракта обсуждались в Нью-Йорке. Помню, как мы сидели вечерами допоздна, совещаясь с техниками и юристами, да потом еще продолжали с отцом дискуссию в номере отеля, развивая фантастические проекты. Ничто не сдерживало полет нашего воображения… Вооруженные самым современным оборудованием, мы посетим все моря земного шара, выследим и снимем целаканта в его подводных тайниках, нырнем в обитель гигантского кальмара в течении Гумбольдта, отыщем галеоны Христофора Колумба. Благодаря энтузиазму Дэвида и его преемника Бада Рифкина мы осуществим все волнующие нас замыслы, и притом с камерой в руках; значит, мы сможем запечатлеть на пленке все, чем нас так привлекает и восхищает море.