Карта, мобы, два скилла (СИ) - Изотов Александр

Александр Изотов

Баттонскилл: Карта, мобы, два скилла

Глава 1, в которой лифчик

— Не сдал, Гончаров, — с фальшивым сожалением вздохнула Мария Семёновна и покачала головой.

Взгляд из-под толстых, слегка тонированных линз сквозил насмешкой, а пухлые губы заметно сдерживались, чтоб не расплыться в улыбке. Больше всего раздражало моё собственное отражение в этих очках — щуплый белобрысый студент, заваливающий уже шестую пересдачу.

Я медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Так, Гончар, давай не будем повторять прошлых ошибок.

— Но, я же… — вырвалось у меня.

— Что, «ты же»? Фильтр «циклон» не вспомнил, розу ветров не учёл в решении…

— В моём билете были другие вопр…

— Гончаров, не задерживай народ. Ребята ждут, видишь, сколько желающих?

Я оглянулся на пустую аудиторию, потом опять посмотрел на преподавателя. Её пухлые щеки всё же дернулись, и медленно потянули губы в едкую ухмылку.

Ух, как же меня бесила эта стерва! Я стиснул кулаки, понимая, что седьмая пересдача — это уже слишком. Да, я рос в культурной атмосфере, меня старались воспитать человеком, но всему есть предел.

— Я. Не. Открывал. Сейф. — процедил я сквозь зубы, — Мария Семёновна, сколько можно…

— А причем тут сейф? — её лицо вытянулось в поддельном удивлении, — Ты не сдал экологию, потому что элементарно не знаешь ответов, Гончаров.

Я опять медленно выдохнул, буравя её глазами. Ага, а то, что меня гоняют по пятнадцати вопросам, когда в билете всего два, как бы не причём?

Нет, грымза, именно из-за этого ты меня тиранишь…

Пару месяцев назад я зашел в учительскую, где стоял этот грёбаный сейф. Надо было договориться с экологичкой насчёт сдачи отчетов по лабам всей группе, назначить дату.

«Гончаров, будь добр, подай журнал на полке».

И полка, естественно, была над сейфом. Потянувшись за журналом, я задел железный ящик рюкзаком. Ну, задел и задел… Вот только толстая дверца со щелчком открылась.

Я сначала не понял, что случилось что-то страшное. И ведь самое обидное, даже не увидел, что там лежало внутри. Но сам факт «преступного взлома» очень не понравился Марии Семёновне — по её словам, сейф до этого был надёжно закрыт кодовым замком.

А значит, Георгий Гончаров — взломщик, рецидивист, и вообще «сексуальный маньяк». Непонятно, что она имела в виду под последним, ведь приставать к этой грымзе мне бы и в голову не пришло.

Но все эти слова и жалобы дошли до деканата…

С тех пор у меня и начались проблемы. Сессия давно закончилась, на улице лето в самом разгаре, а я тут торчу в аудитории, пытаясь сдать долбанную экологию. Кому на хрен она нужна на факультете летательных аппаратов?!

— Что вам надо, Мария Семёновна, скажите прямо? Может, вы хотите… — и я осёкся, не решившись сказать «денег».

Все знают её мнимую честность…

Глаза за линзами округлились, будто в предвкушении. Краткое движение зрачков в сторону, и я мигом забыл про своё предложение. До меня дошло — а ведь эта аудитория единственная, где стоит камера со звуком. Так вот зачем она меня сюда притащила!

— Георгий, ты хотел что-то предложить? — прирожденная актриса приняла вид самый что ни на есть внимательный.

Я чуял, что скоро сдамся эмоциям. В прошлый раз наговорил много лишнего, причем в присутствии свидетелей.

Теперь же…

— Я не открывал тот сейф!!! — рявкнул я и вскочил.

Экологичка вздрогнула, с испугом отпрянув на стуле.

Щелчок…

Она тут же обхватила свою грудь руками, будто пыталась поймать что-то под кофтой, и глянула на меня безумными глазами.

— Что? Ты… Как?! — она прижала локти к бокам, — Расстегнулся!

Я округлил глаза, чувствуя, как уши начинают гореть. Такого я точно не ожидал.

И уже через две секунды ноги вынесли меня из аудитории. Мария Семёновна что-то еще пыталась крикнуть вслед про «настоящие проблемы» и «совсем стыд потерял», но я уже не слушал.

Потёртые универские доски жалобно скрипнули, когда я пулей пролетел по коридорам и лестницам, едва не сшибая встречных. Оказавшись на улице, я, наконец, вздохнул полной грудью.

Воздух пах свободой, ранним летом, а ещё проезжающими авто. В общем, погода так и шептала расслабиться.

Если бы не то, что сейчас случилось…

— Пипец, короче! — вырвалось у меня.

Я воткнул в уши наушники, и неспеша направился в сторону остановки, пытаясь успокоиться. Да какое там, сердце билось, как истошное. Теперь точно вылечу, связей у этой стервы в деканате достаточно.

Конечно, я лукавил, когда говорил про сейф. Особые отношения с замками — это моё проклятие. Вполне может быть, что я просто мнительный, но все равно обхожу за километр любой банк, чтоб никаких проблем на голову не наскрести.

Когда я испытываю сильные эмоции, а иногда просто карта так ложится, рядом со мной открываются замки. Дверные, навесные, автомобильные… По крайней мере, в сознательном возрасте точно помню четыре раза, включая этот грёбаный сейф, из-за которого меня тиранит эта грымза.

Но сегодня я превзошёл все свои ожидания. Отщёлкнулся бюстгальтер! Реально маньяк, блин, взломщик лифчиков.

Любой скажет — да это же круть, чувак! Вперед, сколотил команду отпетых мошенников, и любой банк твой. Хоп, хлоп, сейф открыл — и вперёд, в светлое будущее с денежками.

А если боишься, то после сегодняшнего появился ещё шальной вариант: пляж. Выбираешь девушек пошикарнее, и-и-и… Щёлк-щёлк-щёлк!

Если бы.

Во-первых, преступный путь явно не для меня. То ли в крови какой-то стопор, то ли воспитан так.

А во-вторых, что важнее, способность не хотела включаться по моему желанию, и иногда спала так долго, что начинало казаться — это всё мои выдумки. Так же, кстати, считает и моя тётя.

Я улыбнулся. Тётя у меня чудо, хотя тёрки у нас постоянно. В общем, недопонимание отцов и детей на лицо.

Рука теребила в кармане мобилу. Ушёл ещё один троллейбус, на прощание фыркнув пневматикой, а я всё так и стоял, подставляя лицо июньскому солнцу. Домой не очень-то и хотелось…

Я уже успокоился после универа, и теперь проблемы виделись гораздо яснее. Надо что-то думать.

«И всё бы ничего, и всё же ещё бы чего-то…» — из наушников лилось прямо в тему. Действительно, ещё бы чего-то вроде штампа в зачётку.

Интересно, оставят меня на осень, или после сегодняшнего в деканат только за документами? У меня ведь из-за этой экологии и экзамен один не закрыт, преподы там все друзья не разлей вода.

Я вздохнул.

Грёбаный штамп. Козлы!

Есть ещё, конечно, вариант. Платная учёба, и мне на неё намекают. Вот только там такие бабки!

Где б их взять, эти бабки? Тётя не вылезает со своих вечорок, дядька тоже, а денег как не было, так и нет. Прилепились к своему заводу, будто другой работы в жизни не существует.

И меня туда прочат: «Гера, пойдёшь, как все».

«Устроим хоть слесарем, а там переведёшься куда-нибудь, потом в мастера пойдешь. Сейчас время такое, стариков на пенсию отправляют, молодёжь нужна».

Нужна. Всегда нужна.

А дядька как-то проговорился, что на завод он, оказывается, временно пришёл. Перекантоваться, когда в институт не поступил. И уже двадцать с лишним лет кантуется.

«Рабочие хорошие, знаешь, как ценятся? То-то же. Мужик должен быть с руками, а не вот эти вот твои… игрушки-стрелялки».

И тётя со своим вечным нервозом, мастер с ненормированным рабочим днём. «Гера, это же престиж».

«Это жизнь! У всех людей так, надо жить обычной жизнью!»

А в наушниках певица будто целилась в самую душу: «Какой же глупый график: работа-дом-работа…»

— Не хочу, — сказал я вслух, и ветер подозрительно стал щипать глаза, — Мне оно нафиг не надо, вот так всю жизнь.

Сказал, видимо, слишком громко.