Последняя тропа Дикого Билла - Нед Бантлайн

Нед Бантлайн

Последняя тропа Дикого Билла

Глава 1. Мститель

– Билл! Дикий Билл! Это ты или твоя тень? Скажи, ради бога, что ты здесь делаешь?

– Направляюсь к закату, дружище… к закату, пока не пришло время прощаться.

Первым собеседником был Сэм Чичестер – старый скаут и житель Великих равнин. Он разговаривал с пассажиром, который только что сошёл в Ларами с экспресса «Юнион Пасифик».

Этим пассажиром был не кто иной, как Джеймс Батлер Хикок по прозвищу Дикий Билл – один из самых известных стрелков и, несомненно, самый отчаянный человек своей эпохи на всей территории к западу от реки Миссисипи.

– Прощаться? Что ты имеешь в виду, Билл? Ведь ты в самом расцвете сил, и…

– Тихо! Говори тише! Тут везде есть уши, Сэм. Не знаю почему, но у меня на душе кошки скребут. Я понимаю, что моё время на исходе. Я был на Востоке с Буффало Биллом и Техасом Джеком, пытался показать людям, что такое жизнь на наших равнинах[1]. Но там не мой дом. Толпы приходили посмотреть на нас, по улицам их огромных городов за мной ходила по пятам целая армия, и мне это надоело. Но это не всё. Одна женщина влюбилась в меня и захотела выйти за меня замуж. Я сказал ей, что не создан для брака, что меня могут убить в любой момент дня и ночи, ведь у меня больше врагов, чем у кандидата в президенты. Но она не прислушалась к голосу разума, и мы… поженились. Слава богу, я уговорил её остаться на Востоке, когда поехал сюда. Ведь не пройдёт и шести недель, Сэм, как она станет вдовой!

– Билл, ты что, пьян?

– Нет. Последний год я почти не пил. Но какой-то камень лежит у меня на сердце. Мне паршиво с тех пор, как я уложил того рыжего техасца в Абилине, в Канзасе[2]. Ты помнишь, ты ведь был там. Ты ведь знаешь, там было так – или он меня, или я его. Когда я выдал ему билет в могилу, он закричал, и этот крик звенит в моих ушах. Он сказал только одно слово: «Сестра!» С того времени это слово не выходит у меня из головы, сплю я или хожу. У меня у самого была сестра, Сэм, и я любил её в тысячу раз больше, чем свою жизнь. Я разлюбил свою жизнь после того, как потерял сестру. Я не могу рассказать тебе о ней, иначе зарыдаю. Достаточно того, что она умерла. Виновник её смерти скоро тоже умер, и я был недалеко, когда… когда его не стало. Но хватит об этом, Сэм. Давай выпьем. Где ты остановился?

– В лагере неподалёку. Я возглавляю старательскую партию, которая идёт к Чёрным холмам. Со мной Капитан Джек Кроуфорд, ты его знаешь, и ещё Калифорния Джо[3].

– О, боже! Первая удача за год. Я пойду с тобой, если ты мне разрешишь. Капитан Джек Кроуфорд и Калифорния Джо – мои лучшие друзья… хотя есть ещё один.

– И кто же это?

– Мой старый шестизарядник. Я называю его Правдолюб. Он никогда не говорит, если нечего сказать. Но идём, приятель, я вижу впереди вывеску. Мне нужно выпить, чтобы промыть горло от железнодорожной пыли.

Билл указал на салун, и два старых скаута и компаньона двинулись к нему.

Когда они ушли, из-за тенистого дерева показался молодой человек. Он был одет в грубую одежду. Его лицо, простое и честное, потемнело от солнца и ветра, а голову покрывала густая копна тёмно-рыжих волос. Во время разговора двух скаутов он, затаив дыхание, ловил каждое их слово. Когда он смотрел на скаутов, в его глазах, казалось, горел лихорадочный огонь.

– Ага! Значит, он помнит Абилин!

Голос молодого человека был низкий и свирепый, как шипение разъярённой змеи.

– Он думает, что его время кончается. И я так думаю. Но он не умрёт в один миг, как его жертва. Я продлю его агонию на годы, чтобы вся его жизнь стала каторгой, безмолвным страданием. Пусть он идёт с Сэмом Чичестером и его людьми. Мститель будет рядом! Его Правдолюб солжёт, когда его помощь понадобится больше всего. Я клянусь, что он пойдёт туда, куда отправил так много жертв. Иди с ними – неподготовленный, но предупреждённый. Да, он думает, что смерть близко. Я припомню ему эти слова! Сейчас он на тропе смерти. От меня зависит, когда и где она закончится.

Когда он говорил эти слова, выражение его лица было почти дьявольским. Казалось, что его сердце было средоточием ненависти и желания мстить.

Он быстро зашагал по улице. Взглянув на салун, в который входили двое мужчин, он на миг остановился и сунул правую руку за пазуху: как будто у него там было оружие, и он размышлял, использовать его или нет.

Он остановился лишь на миг. Пробормотав: «Ещё не время», – он продолжил путь.

Он немного прошагал по той же улице и вошёл в немецкий ресторан. Грузно усевшись на стул, он сказал:

– Дайте мне бифштекс, и побыстрее. Я хочу есть и пить. Дайте мне бутылку лучшего бренди в вашем заведении.

– У нас есть дер бифштекс, унд пиво, унд рейнское вино, а пренди нет, – сказал немец-хозяин.

– Тогда пожарь бифштекс и отправь кого-нибудь за бренди! – крикнул молодой человек, бросив золотой орёл[4] – Для меня твоё пиво и вино – как помои. Я хочу, чтобы огонь… огонь бежал по венам.

– Гром унд молния! Тумаю, в ваших глазах и так слишком много огня, юноша. Но я принесу вам пренди.

Молодой человек оглядел комнату, чтобы посмотреть, есть ли тут ещё посетители.

Здесь был ещё один человек, который, очевидно, только что вошёл. Судя по дорогому саквояжу, стоявшему у его стула, он был путешественником. Этот человек выглядел юно. Лицо или то, что не было скрыто очень густой чёрной бородой, было ровным и гладким, как лицо женщины, а волосы, которые затеняли его белый лоб, были тёмные, как ночь, мягкие и блестящие, как шёлк. Они курчавились, свисая над лицом и шеей.

Одет он был лучше, чем обычные путешественники: хороший чёрный сюртук, тяжёлая золотая цепочка для часов, превосходная льняная рубашка, бриллиантовая булавка на груди. Он казался доволен собой, когда спокойно отдавал распоряжения о хорошей, сытной еде. Его голос был музыкален и довольно глубок для его возраста.

Последний вошедший пристально посмотрел на этого человека, и на его лице появилась почти презрительная улыбка, когда темноглазый незнакомец заказал вино сорта кларет или, если нет вина, чашку чая.

Но тут принесли его крепкую выпивку. Он налил стакан неразбавленного бренди, залпом выпил его и пробормотал:

– Вот это штука! Бренди разгонит огонь! Мои вены окоченели бы без него. Он довёл меня досюда и доведёт до самого конца. А потом… не важно!

Незнакомец, или путешественник, смотрел, как бы удивляясь тому, что молодой человек смог выпить такую жуткую дозу огненного напитка. Когда ещё до появления на столе еды был осушен второй стакан, удивление возросло.