Mayday. Я влюбляюсь (СИ) - Саммер Катя

Катя Саммер

Mayday. Я влюбляюсь

Пролог

Шагнешь, когда другие не посмеют?

Несколько лет назад

В помещении горел яркий свет, который придавал лицам оттенок болезненной белизны. Приглушенные голоса сплетались в единое эхо. Все были сосредоточены на поставленной задаче – сроки поджимали, давление «сверху» усиливалось день за днем, от них требовали результатов. Тем не менее каждый из присутствующих ощущал важность своей роли в длинной цепочке механизма, причастность к великому делу. Ведь не зря их отбирали так тщательно, не зря посвятили в тайны, недоступные простому человеку.

– Зафиксирован сигнал бедствия! – внезапно раздался голос одного из диспетчеров.

Внезапно, но так долгожданно. Пчелиный рой зажужжал, каждая «шестеренка» заняла свое место. Отлаженная система работала без нареканий. Они готовились и не собирались упускать возможность. Он не собирался.

– Сигнал перехвачен. Установлена связь по зашифрованному каналу, жду указаний.

Он чувствовал это – сладкое предвкушение победы, безграничную власть. Он станет первым. Никто его не остановит.

– Применяй протокол 000-1.

Внешне он был спокоен, но внутри – внутри ликовал. Как давно он мечтал произнести эту фразу вслух!

– Но прибор не готов, преобразователь еще в тестовом режиме, мы не отладили…

– Отставить!

Нет, он не позволил бы испортить триумф. Что бы ни твердил этот выскочка, лучше, чем сейчас, они не были подготовлены. Хватит с него игр, хватит тестов! Настал момент действовать. Пан или пропал.

– Резкое падение давления в кабине, отказ приборов управления. Жду Ваших указаний! – повторили в микрофон.

– Действуй, – распорядился он.

– Прибор не готов к эксперименту!

Перед ним выпрыгнул один из ведущих инженеров проекта. Смышленый малый.

– Подтверждаю отключение транспондеров, объект пропал с экранов радиолокаторов.

– Траектория для полного перемещения просчитана.

– Подтверждаю координаты, 6°55’15 северной широты, 103°34’43 восточной долготы.

Протокол вступил в действие, и его было не остановить. Все эти переговоры подобно терпкой прелюдии разгоняли в венах кровь, заставляли сердце чаще биться, стучать в виски.

– Лайнер отклонился от авиационной магистрали на Токио, задано направление к усыпальнице номер семь. Необходимо подтверждение. Протокол 000-1, код доступа 298, – обратились к нему.

И все же он не терял способности к холодному расчету, высоко оценив выбор диспетчера. Конечно, были места и ближе, но в их работе нельзя допустить ни один просчет: спрятать стальную громадину со всеми речевыми самописцами нужно надежно и навсегда. Хорошо, если топливо у самолета закончится над местом с подводными отвесными скалами до двух километров глубиной.

– Вы совершаете ошибку, – громко произнес все тот же умник.

Он лишь мазнул по нему взглядом, а затем кивнул охране, чтобы дали выскочке поразмыслить о субординации в карцере.

– Подтверждаю, – прямо в глаза инженера, перед тем как того увели, отчетливо проговорил он. – 000-1, 298.

Он слышал, что командир воздушного судна подтвердил полученный курс и, ничего не подозревая, развернул самолет в противоположную сторону для аварийной посадки, которой не будет.

– Готовность пятьдесят шесть процентов, – озвучивали процесс лаборанты.

Лампочки на приборе по очереди загорались зеленым. Напряжение в воздухе достигло апогея. Ему стало тяжелее дышать. Он замер.

– Готовность шестьдесят четыре процента.

Как по учебнику, – думал он.

Он вложил в это всю душу и сейчас должен был получить результат. Он все просчитал, будет не сложно.

– Готовность семьдесят процентов.

Секунды растягивались в километры, но он ждал. Ведь еще чуть-чуть и…

– Красный код! – оглушил его возглас справа.

На экране застыла цифра семьдесят один. Загрузка остановилась, загорелась красная лампочка, вторая.

– В чем дело? – спросил он неслышно, будто у самого себя.

– Готовность семьдесят один процент, максимально возможная величина при исходных данных.

– Запускай.

– Но это н-недопустимо! П-по протоколу, – заикаясь, выдал его подчиненный.

– Запускай! – прорычал он.

– Но…

Он в два шага добрался до худосочного парня и потянул за воротник так резко, что форменный материал затрещал по швам, а мальчишка подпрыгнул в воздухе.

– Ты исполняешь мои приказы, щенок! Нажимай эту гребаную кнопку!

Все затихли разом. Парня затрясло.

– Подтверждаю готовность семьдесят один процент. Создаем связанные фотоны. Старт обратного отсчета, – произнес тот и упал в кресло, отодвинув микрофон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зал заполнился голосом робота: десять, девять, восемь.

Три, два, один.

– Система запущена, – озвучил компьютер.

Никто не двигался, застыли в ожидании. Он стоял в самой середине, осознавая – то, что происходит, навсегда останется в истории. Он творил великое.

– Сканирование произведено, запись кода.

– …передано на приемное устройство, фотоны в преобразователе.

– Система стирания дубликатов активирована.

А затем гробовая, оглушающая тишина.

Он, не дыша, смотрел на инкубатор, где в любую секунду появятся подопытные. Уже должны были.

Так где же они, черт побери?

– Что не так? – он пересилил себя, чтобы задать скребущий изнутри вопрос вслух.

Ни слова в ответ.

– Что. Не. Так? – громом в помещении разразился его истошный крик.

– Объекты. Я не знаю, – лаборант перебирал кнопки дрожащими руками.

Одну за другой.

– Проверь, что не так!

Мужчина повторил комбинацию кнопок, как заученный порядок клавиш фортепьяно, но мелодия не сложилась.

– Ну!

– Я п-проверил. Их нет.

– Кого нет? В каком смысле?

– Объекты… они утеряны.

Глава 1

Наши дни

– Ты до сих пор им ничего не сказал?

Ника покраснела от злости. Он же обещал, что все будет хорошо! Макс обещал, что разберется, поговорит с друзьями, объяснит.

– Прости, не получилось с ними встретиться, а сообщать такое по телефону не айс.

– Прятаться не айс!

Ника швырнула в него кроссовкой с обувной полки, что была для Макса алтарем.

– Мы целый год играем в прятки! – едва сдерживая слезы, закричала Ника. – Мотаемся по съемным квартирам, заходим в кино по отдельности, сбегаем из кафе, как только кто-то из знакомых покажется на горизонте! Я устала!

Вторая кроссовка полетела в парня, когда тот попытался сделать к девушке шаг.

– Ник, брось. Ты ж знаешь, они наши с Лехой лучшие друзья. Они не поймут, пока он еще в больнице.

– Да плевать всем! Боже ты мой, это наша жизнь!

– Ну мы уже обсуждали это.

Он поджал губы и скрестил руки на груди.

– Вот именно! Обсуждали! Каждую чертову неделю с того самого дня, когда мы переспали! Почему тогда ты не думал о брате и его дружках? Почему ты не думал о них все время, что мы проводили вместе?

– Опять двац-пять. Я люблю тебя, Ник. Просто… все сложно.

Ника взвыла. И бросила еще пару кроссовок. Так больно было, будто внутри огонь полыхал, сжигал заживо.

– Зачем ты вообще сказал мне про эту свадьбу, если не собирался брать с собой? – тише и спокойнее, оттого отчаяннее спросила она.

Макс просто пожал плечами.

– Врать не хотел.

– Ты делаешь это каждый раз, когда спишь со мной.

Быков выдохнул громко и недовольно.

– Я скажу. – Макс цедил слова так, будто из него их щипцами тянули. – Когда время придет.

– А-а-а! – не выдержала Ника, снова обернулась к обувной полке и схватила первое, что попалось под руку.

– Только не хуарачи! – взмолился Макс.

Ника замерла. Господи, как? Как все обернулось таким беспросветным мраком? И обвинить бы хотелось кого-то, да сама была виновата во всем.