Карфаген и Пунический мир - Эди Дриди

Эди Дриди

КАРФАГЕН

и Пунический мир

ПРЕДИСЛОВИЕ

Пытаясь призвать к порядку расшалившихся детей, римские матроны эпохи Пунических войн произносили с угрозой в голосе: «Hannibal ad por-tas!» («Ганнибал у ворот!»). В наши дни имя Ганнибал мало что значит для наших детей, за исключением, может быть, Ганнибала Лектора, утонченного антропофага из «Молчания ягнят». Но между этими двумя персонажами есть и некое сходство: их имя по-прежнему внушает страх и ужас.

Хотя нужно признать очевидное: произведения некоторых классических авторов, пришедшие на смену основополагающему роману «Саламбо» Гюстава Флобера, окончательно сформировали образ Карфагена и в целом пунического мира. И можем ли мы в таком случае согласиться с тем, чтобы любой карфагенянин навсегда остался бы в нашем воображении либо жестоким воином, либо трусливым и алчным торговцем, либо религиозным фанатиком, готовым принести в жертву кровожадному божеству своих детей?

История города и самобытной цивилизации, развивавшейся на протяжении семи веков своего существования, не может быть сведена к лубочным картинкам Эпиналя. Впрочем, греки, как и римляне, не всегда пытались очернить карфагенян. Аристотель выражал свое восхищение политической системой Карфагена. Проживавшие на Сицилии греческие аристократы нашли убежище здесь, когда политическая ситуация на острове начала вызывать опасения. Что касается римлян, то они очень рано заимствовали некоторые термины и технологии карфагенян. И многие латинские выражения, содержащие дополнение «пунический», это подтверждают: пуническая похлебка, пунические кровати, пуническое яблоко, пунический плуг и т.д. Даже знаменитая латинская формула приветствия «Аве» происходит от пунического термина Hw' (произносится как «Хаве» или «Аве»), что означает «Здравствуй».

И не столько латинская или греческая литература, написанная победителями, то есть не беспристрастными людьми, сколько археология смогла предоставить нам самые объективные свидетельства о Карфагене и карфагенянах. И сколько же дорог уже пройдено с того момента, как Шатобриан и Флобер размышляли над руинами пунической метрополии! Раскопки, которые проводились, начиная с XIX столетия, в Карфагене, Керкуане (Тунис), на Мальте, Сицилии и Сардинии, в Алжире, Марокко и Испании, анализ, априори свободный от всяких предвзятостей классических и библейских источников, постоянно обновляемые исследования надписей, содержащих, кстати, весьма полезные сведения, позволили археологам, историкам и эпиграфистам очистить историю Карфагена от романтической мишуры и восстановить наиболее правдоподобный образ этого города и его культуры. Разумеется, отличающейся от греческой и латинской культур в силу своего средиземноморского и африканского окружения. И именно эту самобытную цивилизацию, кусочек Востока, расцветший на африканской земле, мы приглашаем еще раз посетить.

Но прежде, как нам кажется, необходимо уточнить значение некоторых терминов, которые нам предстоит употреблять.

Название этнического финикийца происходит от греческого слова Phoinikes, которым греки называли жителей сирийско-палестинского побережья (современные Сирия и Ливан). Его этимология не совсем ясна, но совершенно очевидно, что корень Phoinos обозначает на греческом языке красный цвет. Помимо этой, выдвигались многие другие идеи, хотя ни одна из них так и не получила права на существование. Так, этот термин связывали с пурпуром, принесшим финикийцам славу в античные времена, или с оттенком их кожи (рыжевато-коричневым или смуглым, в зависимости от той или иной гипотезы). Что касается Геродота, греческого путешественника V в., то, по его мнению, название, данное финикийцам, видимо, связано с местом их происхождения, а не с их внешностью. Вероятно, они происходили из региона, прилегающего к Индийскому океану, который греки называли Эритрейским морем, а Эритрея также переводится с греческого языка как «красная».

Термин Phoinikes, претерпев некоторые изменения, впоследствии перешел в латынь. Дальнейшие превратности истории привели к тому, что римляне начали различать западных финикийцев, которых они называли Poeni (искаженное латинское слово, образованное от Phoinikes, от которого и произошел современный термин «пунический»), и восточных финикийцев, которых они продолжали называть Phoinices. Впрочем, как и греки, называвшие финикийцев (в зависимости от исторических периодов) сидонийцами или тирийцами, римляне называли карфагенянином и жителя Карфагена, и пунийца, то есть любого человека, проживавшего в городах и районах Западного Средиземноморья, в ареале финикийской культуры.

Финикийцы, как и пунийцы, никогда не называли себя карфагенянами. Они называли себя в соответствии с городом их проживания (сидонийцами, тирийцами, арвадийцами, карфагенянами и т.д.), даже если в одном из отрывков Св. Августина они, как нам кажется, идентифицировали себя по региону происхождения — Ханаану.

Современное название Карфагена происходит от латинского слова Carthago, являющегося, в свою очередь, искажением финикийского Quarthadast (произносится как «Карфаген»). Это наименование не несет в себе ничего оригинального и обозначает «Новый город». И оно не является единственным, поскольку нам известны по крайней мере два других финикийских или пунических города, носящих то же название: первый находился на Кипре, что подтверждается одной из надписей, а второй нам известен достаточно хорошо, так как он является современным Карфагеном (Картахена), расположенным на востоке Испании. Следует, наконец, добавить, что этот обычай был свойственен не только финикийцам, поскольку греческий эквивалент Карфагена, Неаполис, мы встречаем в названиях многих современных городов и районов Центрального Средиземноморья: Неаполь в Италии, Набёль в Тунисе или Санта Мария ди Набули на западном побережье Сардинии.

Как во всех древних семитских языках, пунический алфавит содержал в себе исключительно согласные звуки (см. Язык, гл. VII). Гласные подразумевались, хотя они нам не всегда известны. Мы будем озвучивать пунические термины каждый раз, как это будет возможно.

N. В. Все даты в этом издании соотносятся с периодом до нашей эры, если не указано иное.

I.

ИСТОРИЯ

Написанная победителями, история Карфагена мрачна и жестока. Она способна погрузить в забвение целые нации и народы, отведя им второстепенную роль фона, на котором разворачивались исторические события. Именно так и произошло с Карфагеном, цивилизации которого не удалось завоевать тот престиж, который был свойственен греческому или египетскому мирам. Но Карфагену повезло в том смысле, что для большей части древних авторов он представлял собой образ идеального врага. Карфагенянин, наряду с финикийцем и персом, был жестоким варваром, угрожавшим свободам классического мира и его концепции общества. Благодаря этому, весьма незавидному, положению, в классических источниках сохранилось некоторое количество информации, относящейся к этой цивилизации, которая все еще остается очень ценной для нас, несмотря на то, что обращаться с ней следует с большой долей осторожности. Но даже если не принимать во внимание тот факт, что содержащиеся в них данные, как правило, являются неполными, поскольку они касаются внешней стороны истории Карфагена, то можно с полным основанием предположить, что некоторые авторы, такие, как Полибий (открыто это утверждающий) или Диодор Сицилийский, относились к Карфагену с нескрываемой предвзятостью.

Эти тексты, видимо, никогда не смогут компенсировать отсутствие прямых источников (надписи, переводы карфагенских произведений), которые являются единственной возможностью узнать точку зрения заинтересованных лиц об их собственной истории. Следует ли в таком случае игнорировать труды классических авторов? На самом деле их нельзя обойти вниманием, если мы не хотим свести историю Карфагена к скупым отчетам о проведенных раскопках и к изучению отдельных предметов. Именно по этой причине мы будем часто упоминать о них в этом издании. Хотя содержащаяся в них информация, на которую мы систематически будем ссылаться, по мере возможности будет сравниваться с данными археологии и эпиграфики.

ЭЛИССА, ИЛИ РОЖДЕНИЕ КАРФАГЕНА

Легенда о происхождении Карфагена была обнаружена нами в трудах различных древних авторов (Тимея из Тавромения, Менандра Эфесского и главным образом Юстиниана). В ней говорится, что Муттон / Маттан, царь Тира, завещал свое царство после смерти своим двум детям — Пигмалиону (чье финикийское имя было, вероятно, Пу-майатон), в то время достигшему возраста 14 лет, и Элиссе (имя которой писалось как ‘lšt или ‘ršt, видимо, Элишта или Эришта). Свергнутая с трона народом, отдавшим предпочтение ее брату, Элисса вышла замуж за своего богатого и могущественного дядю Сик(х)арбаса / Ашербаса, великого жреца Геракла (то есть Милькарта, главного божества Тира).