Кое-что из настоящей жизни - Дина Бромберг

Дина Бромберг (Келли)

Кое-что из настоящей жизни

Как-то у одной глупой мышки кончилось сало в кладовке.

Мышка сказала сама себе: «Это ведь ничего. И что я глупая, тоже ничего. Глупые почти никогда не умирают с голоду. Только бы кошке не попасться».

Когда мышка вылезла из норки, она оказалась в огромной кухне. Кухня была настоящая, жаркая, громкая, вкусно пахла разной едой. Сильнее всего пахло от старого холодильника — как показалось мышке, там лежало на полках с десяток разных сыров, масло, ветчина, колбаса и прочее, прочее, прочее.

В общем, мышка почувствовала себя вполне уверенно. И двинулась прямо к холодильнику. Но не тут-то было. Из-под холодильника высунулись чьи-то огромные усы. Мышка от ужаса встопорщила шерстенку и задрала хвост.

— К-кто там? — пискнула она.

— Конь в пальто, — ответили усы, становясь все длиннее. За усами показалась рыже-черная блестящая голова, а затем, шурша аккуратно сложенными крыльями, вылез и весь усатый монстр. Мышка попятилась.

— Не дрейфь, чувиха, — заявил монстр и расправил крылья. — Байкеров не видала, что ль? Пыхнуть хошь?

— Н-не знаю, — прошептала мышка так тихо, что сама себя еле услышала.

— А ты на байке-то каталась?

— Н-нет.

— А чего сюда приперлась?

— Видите ли, — мышка подобралась, — мне нужна еда.

— А-а, ты в эту бодяру залезть хочешь? — усатый байкер показал на холодильник.

— Ну, в общем, если получится, то да, — отважно ответила мышка.

— Хм, в ближайшие минут двадцать не выйдет, девушка.

— Почему?

— Потому что шеф завтракает. Когда пойдет класть все обратно, тут ты не зевай. Так ты на байке-то каталась, сестренка?

— Не-а, — застенчиво ответила мышка.

— Ну тогда давай прокатимся с ветерком! — усатый меланхолично потер блестящее хитиновое брюшко и выкатил из-под холодильника старенький видавший виды байк. — Полетаем. Ты в хозяйских комнатах бывала раньше?

Мышка издала неопределенный звук. Ей вдруг стало совестно, что она впервые за всю свою сознательную жизнь вылезла из норки и не знала ничего умнее книг Шопенгауэра, Фрейда и Платона, которые во множестве заполняли ее книжный шкаф.

— Счас вот заправимся тока! — усатый, блистая черными хитиновыми крыльями, порылся в складках брюшка и извлек на свет божий зажигалку и, как показалось мышке, кусок смятой бумаги, оказавшийся самокруткой. Усач раскурил самокрутку, с наслаждением затянулся и блаженно крякнул:

— Хорошо. Будешь? — протянул самокрутку мышке. Та неуверенно взяла, втянула дым, сморщилась и оглушительно чихнула.

— Ну ты откуда взялась-то такая, а, сестренка? Куришь тоже первый раз?

Мышка не ответила. Глаза ее заблестели как два черных бриллиантика, а усишки вздернулись и стали торчком.

— Че, поехали? — заорал усатый, расправляя тараканьи крылья. — Сидай скорее, держись тока крепче! Взлетаем, йу-хо!

Поток встречного воздуха ударил мышке в нос, и она судорожно схватилась за две ближайшие лапы байкера. Испугаться в первый момент она не успела, потом внезапный страх разом окатил ее, пронзив до самых коготков. Она огляделась. Байк набрал высоту и огибал люстру. Убедившись, что опасности никакой, она смело взглянула вниз — внизу проплывал накрытый обеденный стол. От стола вкусно пахло сыром, колбасой и свежими тостами. За столом сидел пожилой мужик в зеленой майке, синих трусах и шлепанцах на босу ногу. Мужик прихлебывал чай, откусывая от бутерброда.

— Между прочим, сыр с колбасой некошерно! — прошипел байкер, приземляясь на подоконник за спиной у мужика.

— Чего? — возмутилась мышка. — Чего это не… как ты сказал?

— Некошерно. Ну, нельзя ему это есть. А он ест.

— Чего нельзя? Откуда ты знаешь?

— Откуда-откуда! Я ж здесь живу. Тихая ты, сестренка. Ничего в жизни не сечешь.

— Умный какой нашелся, — обиделась мышка. — Давай, взлетай по-новой, а то он, кажется, уже уносить все собрался.

— Ладно, ладно, сейчас, — байкер поерзал на сиденье. — Держишься? Взлетаем!

Мужик неспешно собрал со стола остатки завтрака и направился к холодильнику.

— Слышь, щас он его открывать будет. Нам надо успеть приземлиться и влезть под низ. Тогда ты сможешь втиснуться, пока он копошится. Тока смотри, не прокочумай, поняла?

— Угу, — мышка мрачно следила за движениями мужика и едва не свалилась, когда байк резко взял с места.

— Ну, красота? — завопил усатый, выжимая газ. — Ну правда, классно на байке, а? Так, осторожно, пригни-и-и-ись! Приехали! — усатый лихо врулил прямо под холодильник в ту самую минуту, когда хозяин уже все поставил на место и собирался прикрыть дверцу.

— Вали, вали, скорей давай, — шептал усатый, вталкивая мышку на дверцу. Мышка хотела было поблагодарить своего благодетеля, но дверца уже захлопнулась. Мышка оказалась в полной темноте один на один с кучей продуктов. Только сейчас до нее дошло, что оттуда выбраться труднее, чем попасть туда.

В первый момент стало страшно, потом она сообразила, что у нее куча времени, чтобы обследовать холодильник и понять, что где находится и что можно тихонько утащить. Она как раз добралась до сыров (три вида, каждый упакован по отдельности) и наслаждалась чудным запахом, когда за дверцей раздался голос хозяина:

— Опять полезли, твари летучие. На тебе, — потом какое-то шипение и тишина.

Что все это означало, мышка не знала, но почему-то встревожилась. Присела — шаги направлялись вроде бы к холодильнику, но потом стихли. Мышка осторожно, как могла, спустилась со второй полки, где лежали сыры, на дно холодильника, едва не угодив при этом в поддон с овощами, и попробовала толкнуть дверцу. Приоткрыть холодильник ей удалось с третьей попытки, когда она догадалась упереться задними лапками в край овощного поддона и изо всех сил надавить на дверцу передними. Открытие придало ей сил — значит, она точно сможет уйти с добычей без посторонней помощи.

Вылезши наружу, она огляделась — в кухне никого не было. А на полу валялся давешний байкер лапами кверху в странной позе, словно застыл в судороге. Мышка охнула и поспешила к нему.

— Что с вами? Вам плохо?

Байкер не отвечал. Глаза его страдальчески глядели в потолок, челюсти еле двигались, но он не произносил ни звука.

— Чем помочь?

Байкер еще сильнее закатил глаза. Мышка поняла, что он парализован, но в сознании, и стала лихорадочно вспоминать, что делают в таких случаях. Попробовать растереть? Мышка погладила было ближайшую лапу, но тут байкер дернулся и прохрипел:

— э… на… о… амо п-п-п-п-пппд-д-дет!

Мышка с трудом поняла, что означала фраза. Она немного подождала, байкер вдруг едва шевельнул лапами и произнес слабо, но вполне внятно: