Труп - Алексей Нос

Труп

Алексей Нос

© Алексей Нос, 2017

ISBN 978-5-4485-2044-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Глава 1

Труп «образовался» внезапно. Майор Иван Сергеевич Петров как раз накрошил лучка в пакет с тюлечкой и нарезал «черного». За стол он сел первый раз за день, и прибыл на службу как раз с трупа предыдущего. По дороге купил и тюлечки. Но, как говорится, «не судьба».

Не то чтобы трупы в Приморском районе Одессы «образовывались» строго по расписанию, в соответствии со спущенным сверху планом, но этот был особо неприятным. Во-первых, он не давал поесть, но было и второе.

Вот предыдущий трупешник был плановый такой «бытовичек». Бывший боцман портофлота Иван Петрович Серегин отмечал со своей сожительницей Люськой, по паспорту – Людмилой Витольдовной Скоморох, получение пенсии. Дело происходило на общей кухне гигантской коммуналки, и все орудия преступления были под рукой.

С чего начался скандал, плавно переросший в драку, Люська вспомнить не смогла. Однако она успела трижды ткнуть сожителя большим разделочным ножом «в область груди и живота». После чего Петрович схватил топор для разделки мяса и погнал «любимую» по длинному двадцатиметровому коридору «коммуны» в сторону выходной двери. Но сил своих Петрович не рассчитал и, пробежав еще три пролета вниз по широкой лестнице, скончался от огорчения.

Крови, правда, с него натекло «как со свиньи». Майор Петров, как режут свиней, никогда не видел, но «бытовичков» подобных этому он насмотрелся и считал себя в курсе дела.

Неопрятными каплями кровавая полоса начиналась на грязных скрипучих досках кухни, тянулась по еще более грязным доскам коридора и выходила на лестничную площадку. Здесь происходила некая метаморфоза. Не с кровью, конечно, все более широкая полоса ее тянулось как раз до пролета между третьим и вторым этажами, превращаясь в месте упокоения Петровича в лужу. Присутствовал на месте и сам убиенный, глядя удивленными глазами в лестничные ступени. То есть с кровью и Петровичем все было в порядке. Некоторое удивление постороннего наблюдателя могли вызвать сами ступени.

Широченные из белого мрамора, они казались рядом с Петровичем пришельцами из другого мира. Но майор Петров был в курсе реалий города и знал о мраморе главное – окровавленный он очень скользкий.

Таких домов в центре Одессы море. Барские хоромы постепенно превращались в доходные дома, Потом революционный пролетариат делил их на коммуналки. Потом в них размещали конторы. Потом опять делили на коммуны или выдавали особо ценным труженикам партии. Мрамор все это пережил. Конечно, ступени вытирались десятками тысяч ног и серели, углы их были отбиты, но они пережили все.

Последние годы «коммуны» начали расселять. Старый мрамор меняют на новый. Бригады крикливых молдавских штукатуров делают свое дело, и новые владельцы въезжают в шикарные апартаменты. Зачастую на этаже остается одна квартира, тогда на дверях в подъезд ставится домофон и подъезд и его не бедные жильцы начинают жить мирной и спокойной жизнью. Но случаются и варианты когда на одной площадке расположены шикарные десятикомнатные апартаменты и коммуналка на десять семей.

Сам Петров бедным не был, И жил как раз в подъезде с домофоном. Две комнаты ему оставила бабушка. Две он добавил самостоятельно, отселив в «места не столь отдаленные», асоциальных элементов.

«Туарег» Петрову помог приобрести папаша вундеркинда пойманного с пакетом конопли. Пакет майор потерял, за что и был наказан выговором. На фоне остальной милиции города Петров был честнейшим человеком. А тюлечка это так, просто любил Петров ее с лучком.

Так вот, Петров предпочитал бывать по вызовам в домах обшарпанных. Тут тебе Люська, тут труп ее сожителя, тут кровь на мраморе, и целый подъезд свидетелей. Все конечно по протоколу и времени занимает много, но к концу дня дело раскрыто.

А вот в дома с домофонами на вызовы Петров ездить не любил. Не простые там все жильцы, все с «подвовывертом». У каждого в бумажнике пачка визиток. Прокуроры, ведущие радио, судьи все кто в той или иной форме может быть опасен менту при исполнении, значатся на них. Толстая пачка денег намекает, что владелец бумажника личность положительная и влиятельная. С деньгами их обладатель обычно расставаться не спешит, предпочитая попытаться «порешать» дела в телефонном режиме.

Как раз в такой домик и был последний вызов.

Заботливо отреставрированная лепнина фасада и сверкающие стеклопакеты в дубовых рамах не понравились Петрову сразу. Но сам труп не понравился майору еще больше. Тело находилось на площадке первого этажа, но телом, по существу, не являлось. Можно попытаться назвать это «останками», но и это слово слабо определяло фарш из костей и мяса лежащий на новеньком итальянском мраморе. Особенно Петрову не понравились ошметки мяса и кровь на пятиметровом потолке, и серый глаз в куче кроваво-серого мозга на полу.

Петров курил перед домом, и тюльки ему пока не хотелось.

Глава 2

«Второй глаз жертвы вдавлен в глубину тканей головного мозга – читал с утра отчет криминалиста Петров – Кости черепа на месте обнаружения тела не обнаружены – вот гад, подумал Петров, еще и версию выдвигает, что все это откуда-то привезли. Или принесли, привычно поправил себя майор – Половую принадлежность жертвы установить не удалось. Тело вместе с кожным покровом, внутренними органами и костными тканями каким-то образом преобразовано в однородную субстанцию. Метод получения данной субстанции современной науке не известен». Вот сволочь, Иванов, убью я тебя – решил майор Петров.

Иван Иванович Иванов был алкоголиком и криминалистом. Его всегда покрытое суточной щетиной лицо украшали умные осоловелые глаза и очки в тонкой оправе желтого цвета. Пить Иванов начинал прямо с утра, едва добравшись до склянки с «конторским» спиртом. Щетина, неизменно присутствующая на его лице, служила предметом постоянного обсуждения и споров всего отделения – она никогда не отрастала и не исчезала. Лично Петров был убежден, что Иванов просто бреется по вечерам. Так сказать «для, оставившей его двадцать лет назад, жены», но в споры не вступал и самого Ивана Ивановича, ни о чем не спрашивал. В запои Иванов никогда не впадал, специалистом считался хорошим и его не увольняли, позволяя дотянуть до пенсии.

«Что мы имеем в результате поквартирного обхода?» – задумался Петров. Результаты были не так, чтоб нулевыми, но и особо не впечатляли.

А именно – Петров имел пятьсот долларов от компании сильно пьяной золотой молодежи в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Причем, как он понял, деньги дали не за то, что он ничего не заметил, а чтобы быстрей отстал – дело стремительно приближалось к сексу.

Петров умел и любил одеваться, следил за модой и отлично знал цены на вещи модных дизайнерских домов. Оценив до копейки то немногое из одежды, что еще оставалось на чреслах мальчиков и девочек, он поначалу хотел поискать еще марихуану долларов на пятьсот, но решил не портить праздник и не связываться.

Вторым результатом стало личное знакомство с журналисткой Катей Шмель, ведущей под псевдонимом Бджола Гламура колонку «Боевой Листок» в газете «Желтая звезда».

Газета освещала светскую жизнь города и описывала похождения звезд местного бомонда и прочих известных мерзавцев, и вся с первой до последней страницы была посвящена гадким сплетням. Однако самые грязные и мерзкие из них размещал именно «Боевой листок» Бджолы Гламура.

Со своей полосы Катя смотрела на читателя в образе Анки-пулеметчицы, рвущейся в атаку прямо из бани. То есть кроме буденовки и пулеметной ленты, абсолютно не прикрывавшей спелые груди и едва прикрывавшей пах, на ней ничего не было. Но очереди в своих текстах она выдавала такие, что престарелую учительницу, если бы ей на глаза попалась газета, немедленно хватили бы инсульт, инфаркт и родимчик в одном флаконе. И ни один врач из знаменитой «Еврейской» больницы не смог бы ей помочь.

Катя специализировалась в первую очередь на сексуальных скандалах, случившихся во время светских тусовок. Она точно знала где, кого, когда и, главное, за что жестоко трахнут. Это и давало ей основную пищу для творческих экзерсисов. Впрочем, она была достаточно свободна в выборе тем и иногда начинала бороться с властью, а иногда спасать поголовье желтых полосатиков.

В тот вечер по стильному халатику и мятому лицу Петров сразу понял, что своим звонком вытащил Бджолу из постели. Катя долго пыталась понять кто перед ней, потом кто она, где её документы, где она сама, где коньяк, где все-таки документы.… Потом сообщила, что ничего не знает, знать не хочет и, вообще, идите вы все. После чего дала визитку и попросила звонить в любое удобное время. Майор Петров сильно подозревал, что удобного времени для него у светской львицы не найдется, но плюнул на это и откланялся.