Неслышные голоса - Ирвин Шоу

Шоу Ирвин

Неслышные голоса

Ирвин Шоу

Неслышные голоса

Перевел с английского Виктор Вебер

Хьюго Плейс был обыкновенным американским парнем: женат, вес двести тридцать пять фунтов, румянец во всю щеку, сломанный нос, пять прекрасных искусственных передних зубов и шрам с шестьюдесятью тремя швами на правой ноге, оставшийся после того, как врачи основательно потрудились над его коленной чашечкой. Его тесть владел процветающим страховым агентством, в котором всегда - причем, по словам тестя, чем скорее, тем лучше,- для него нашлось бы место. После столкновения в один холодный воскресный полдень прошлого года в Грин-Бей, штат Висконтин, Хьюго стал глохнуть на левое ухо. Он был профессиональным футболистом*, и играл в защите, а центральный трехчетвертной обычно, а в Грин-Бей обязательно, получает достаточно синяков и шишек.

Хьюго не слыл знаменитостью. Играл в трех командах-середнячках, вечно плетущихся в хвосте турнирной таблицы. Когда тренеры говорили, что собираются реорганизовать команду к следующему сезону, первым делом каждый из них объявлял, что должен продать Хьюго или что тот выставляется на продажу. Но с непрерывным расширением лиги существовал постоянный спрос на опытных игроков, и перед новым сезоном Хьюго снова оказывался в заявочном списке какой-нибудь из команд. Природа не обделила его здоровьем, он

------------

* Автор имеет в виду американский футбол.

в охотку тренировался и играл в футбол, и обладал, как

говорили тренеры "жаждой борьбы". Достаточно интеллигентный в

нормальной жизни (в колледже его оценки не опускались ниже

Б*), на поле он удивительно легко поддавался на обманные финты. Возможно, разгадка этого феномена лежала в его честности и доверчивости к своему ближнему. Ложное движение заставляло его бросаться налево, когда вся игра смещалась вправо. С религиозным фанатизмом он опекал стоящего на месте нападающего, а выходящий на передачу игрок проходил в свободную зону. Сколько раз он укладывал на землю блокирующего, а игрок с мячом пробегал рядом. За всю свою карьеру он не перехватил ни одного паса. Впрочем, до инцидента в Грин-Бей Хьюго кое-как справлялся с возложенными на него обязанностями. Левый защитник, Джонни Смейтерс, достаточно быстро разбирался в комбинациях, и по построению соперников перед атакой обычно указывал Хьюго, в каком направлении она будет развиваться. Небольшого роста, хитрый и умный, обладающий к тому же сильно развитым инстинктом самосохранения, Смейтерс почти всегда оказывался прав.

Поэтому Хьюго играл достаточно уверенно, пока не начал глохнуть на левое ухо и перестал слышать указания крайнего защитника. Через две игры, видя, как каждый раз после его окрика Хьюго бросается в противоположную сторону, Смейтерс совсем перестал с ним разговаривать. Это обижало Хьюго, который не любил ссор. Смейтерс ему нравился, он был благодарен за помощь и, если бы мог, рассказал бы про свое ухо; но Хьюго не без оснований полагал, что вылетит из команды, как только о его глухоте станет известно. А для

-----------

* Американская система оценок - Б соответствует 4.

продажи страховых лицензий в агентстве тестя, полагал Хьюго, он еще не созрел.

К счастью, ему повредили ухо в конце сезона действиями на поле он никогда не решал исход игры, так что ни тренеры, ни публика ничего не заметили. Но Хьюго, наполовину оглохший, заметно погрустнел, ибо не слышал ни приближения слева молчаливых врагов, ни насмешек и криков радости половины стадиона.

Вне поля, несмотря на незначительные случайные огрехи, ему также удавалось скрыть свой недостаток. На разборах игр он теперь садился слева от тренера и убедил жену, что ему лучше спится на другой половине кровати, чем там, где он спал все три года их совместной жизни. Впрочем, его жена, Сибил, любила говорить сама, длинными монологами, и редкий кивок головы полностью удовлетворял ее потребности в двухстороннем общении. В компаниях же, легкий, практически незаметный поворот головы позволял правому уху Хьюго слышать за оба, и он легко находил говорящего.

С приближением лета и неизбежных предсезонных тренировок Хьюго все больше мрачнел. Левая сторона головы представлялась ему плотно закрытой бутылкой забродившего сидра. Он тыкал в барабанную перепонку кончиками карандашей, зубочистками, пилкой для ногтей, чтобы выпустить газ наружу, но кроме небольшого воспаления, прошедшего через неделю, ничего не добился.

Наконец, осторожно, как человек, ищущий врача, делающего аборты*, наведя справки, Хьюго нашел специалиста по ушным болезням, живущего в другом конце города. Он дождался, пока

-------------

* В некоторых штатах Америки аборты запрещены.

Сибил отправилась в ежегодную двухнедельную поездку к родителям в Орегон, и записался на прием на следующий день.

Доктор Г. В. Себастьян, круглолицый небольшого роста венгр с маленькими пухлыми ручками и веселыми проницательными глазами, обожал свою профессию. Само выявление ушных болезней доставляло ему удовольствие, а перспектива длительного, сложного лечения и, возможно, рискованных операций наполняла доктора радостью.

- Чудесно,- неустанно повторял он, встав на кожаный стул, чтобы осмотреть ухо Хьюго.- О, просто чудесно.- Доктор не мог похвастаться избытком пациентов.- Никто не относится к ушам серьезно,- объяснял он, манипулируя светильниками, вставляя в ухо Хью инструменты причудливой формы.- Каждый уверен, что он слышит хорошо, а все остальные неожиданно начали говорить шепотом. А когда он наконец понимает - что-то не в порядке, уже ничего нельзя сделать. Вы благоразумный молодой человек, очень благоразумный и пришли ко мне вовремя. Как вы назвали мисс Каттави свою профессию?

Медицинская сестра, мисс Каттави, ростом шесть футов и весом сто шестьдесят пять фунтов, выглядела так, будто брилась дважды в день. Она приехала из Италии и полагала, что Хьюго зарабатывал на жизнь игрой в соккер*.

- Этот Пеле,- сказала она Хьюго.- Какие деньги он заколачивал!

Доктор Себастьян также не имел представления об американском футболе, и странное выражение появилось на его лице, когда Хьюго попытался объяснить, что он делает по воскресеньям, рассказывая о Джонни Смейтерсе и о своей

---------

* Американское название европейского футбола.

неспособности услышать грозные шаги слева, в то время, как он

бросается в центр. Доктор Себастьян также выглядел слегка

удивленным, когда Хьюго подробно описал, что же произошло в

Грин-Бей.

- Люди это делают? - недоверчиво спросил он.- Только ради денег? В Америке?

Пахнущий мятой и новыми антисептиками, доктор Себастьян продолжал осмотр уха Хьюго, и хотя рот у него не закрывался, слова доктора лишь частично доносились до Хьюго.

- Мы отстали от животных,- услышал Хьюго,- собака реагирует на свист с длиной волны, неслышной для человеческого существа. За пятьдесят ярдов она слышит звук мяча, катящегося по траве, и рычит в ночной тьме. Хищная рыба за милю чувствует плеск сардины, и мы еще так далеки от понимания удивительных способностей сов и мышей.

Свистки на собачьей волне или шорох катящегося мяча не интересовали Хьюго. Как впрочем и плеск далекой сардины. Не восхищали его и способности сов и летучих мышей. Он лишь хотел слышать указания Джонни Смейтерса, стоящего в десяти ярдах. Но он не протестовал. После того, что врачи сделали с его коленом, Хьюго смотрел на них с детским обожанием, и если доктору Себастьяну нравилось во время лечения хвалить диких животных и лесных птиц, он соглашался молчать и время от времени кивать, как он всегда делал, когда Сибил рассуждала о политике, мини-юбках или о поведении жены Джонни Смейтерса во время игр команды в других городах.

- Мы допустили атрофию наших органов чувств,- Хьюго поморщился, так как доктор Себастьян, приподнявшись на цыпочки, засунул ему в ухо какой-то тупой инструмент.- От того, что мы могли, осталось не более трети даже у лучших из нас. Пора выходить на новый уровень общения. Последние концерты для квартета Бетховена рассчитаны на то, что тысячная аудитория падет на пол и будет извиваться в экстазе от невероятного наслаждения. Что же произошло при их исполнении? Все смотрели в программки и прикидывали, успеют ли они пропустить кружку-другую пива до отхода поезда.

Хьюго кивнул. Он ничего не знал о последних концертах Бетховена и не понимал, почему женатый, хорошо воспитанный американец должен извиваться в экстазе на полу концертного зала. Но теперь, если уж он решился обратиться к доктору, Хьюго не собирался с ним спорить. Тем не менее, с этими разговорами о собаках, совах и сардинах, он начал понимать, почему пациенты не толпятся в приемной доктора Себастьяна.

- Крестовый поход! - воскликнул доктор, прильнув к раструбу хромированной трубки с лампочкой, узкий конец которой, казалось, проткнул голову Хьюго. Пахнущее мятой дыхание доктора согревало его голую шею.- Нужен крестовый поход. У вас очень необычное строение костей, мистер Плейс. Крестовый поход, чтобы убрать преграды перед звуком, раскрыть вновь, вернуть принадлежащее нам в далеком прошлом, чтобы различить неслышные голоса, слышать шелест роз, распускающихся на рассвете, чувствовать опасность, до того, как она стала реальностью, узнать желание, пока оно не высказано. Я никогда не встречал подобную структуру костей, мистер Плейс.