Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник] - Джон Беркли

БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА

КРЕПКИЙ ОРЕШЕК II

6 ДНЕЙ КОНДОРА

Джон Беркли

Псевдоним Ивана Владимировича Сербина

КРЕПКИЙ ОРЕШЕК II

— Представьте себе существо еще более быстрое, чем шипокрыл; еще более злобное, чем рогатый дьявол; еще более упорное, чем когтистый ястреб — и перечню этому нет конца. Я нашел планету, где постоянно живет это создание.

— Ты говоришь о человеке? — спросил Керк, как обычно сообразивший быстрее других.

— Да, я говорю о человеке. Я говорю о людях, у которых жажда насилия и разрушения в крови, потому что на протяжении тысячелетий они не знали иного занятия, кроме войны.»

«Рождество твое, Христос Боже наш, Воссияй миру свет разума».

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джон Маклейн выскочил на площадь перед аэропортом Далласа в Вашингтоне и, сквозь летящие хлопья снега увидел, что впереди «форда», который принадлежал его теще, пристроился «краб». Двое полицейских уже подцепили его машину за передок, готовясь оттащить ее на штрафную площадку. Рядом суетился толстяк с черными курчавыми волосами, торчащими из-под форменной фуражки, и в темно-синем пуховике, отороченном мехом. Он размахивал руками и что-то кричал, очевидно отдавая распоряжения.

— Эй, подождите! Я уже здесь! Я здесь! — Джон пробивался сквозь толпу, пытаясь предотвратить скандал, который устроит ему миссис Дженеро, и без того не очень-то жалующая мужа дочери.

Как же! Такая талантливая девочка и вышла замуж за простого копа!

Цепи натянулись, «форд», заскрежетав, задрал нос и застыл, приподнявшись на задних колесах.

— Что вы делаете? — возмутился Джон. — Полегче тут!

Прохожие спешили мимо, не обращая на них никакого внимания, гудели, проезжая, машины. В этот рождественский день каждый был занят своими делами.

Толстяк, лишь искоса взглянув на высокого светловолосого пижона без шапки и в распахнутом драповом пальто, радостно ответил, доставая из кармана квитанцию:

— Ничего, парень. В следующий раз смотри на знаки.

Его черные глазки сверкали, толстые губы растянулись в улыбке, а второй и третий подбородки, выползающие, как передержанная квашня, колыхались в такт словам над тугим воротничком сорочки.

Здесь твердо стояли на страже порядка!

Толстяк обошел машину, уставился на номер и стал вносить его в квитанцию.

— Слушай, я здесь встречаю свою жену, — Джон не оставлял надежды все же уладить это дело. — Она прилетает четвертым рейсом.

— Оооччень хорошо. Она прилетает четвертым рейсом, а ты заплатишь сорок баксов! — полицейский захохотал, довольный своей шуткой. Складки у подбородка затряслись и от него пахнуло джином.

— Ну подожди… Не пиши, не пиши. Понимаешь, это машина моей тещи… А с ней у нас… У меня и так достаточно поводов волноваться… Посмотри. Я полицейский из Лос-Анджелеса, — Джон лихорадочно достал значок, но толстяк даже не взглянул на него. — Я прилетел сюда по делу…

Роби, так звали весельчака, немедленно вспомнил, как на «Диком западе» некая красотка обобрала его до нитки, затащив к подружке и вышвырнув за дверь, когда бумажник мужчины опустел.

— Я был там однажды. Мне ужасно не понравилось, — и он решительно вписал цифру «40» в соответствующую строку.

Похоже, с этим мешком сала не договоришься!

И тут снова жалобно скрипнул «форд», призывая к сочувствию. Джон вздохнул.

— Поаккуратней там! Поаккуратней! Слышите? Да подождите вы! — эти задницы не обратили на его призыв никакого внимания! — Я был полицейским в Нью-Йорк-сити тоже, — он понял, что упомянув Лос-Анджелес, допустил ошибку. — Переехал туда только потому, что моя жена нашла там работу… Ну, что скажешь? — толстяк не ответил. — Вот я там, а ты здесь, в Вашингтоне… поддерживаем демократию… Что, так и будем придираться друг к другу? — Джон улыбнулся почти дружески. — Поздравляю тебя с Рождеством, приятель!

При слове «приятель» Роби хмыкнул и приподнял кустистые брови. Его черные глазки засветились злорадством.

— Так, понятно, — он закончил заполнять квитанцию и предупредительно свернул ее вдвое, чтобы оштрафованному удобней было засунуть ее в карман. — Может тебе еще новую машину преподнести в подарок? С Рождеством, парень, — и торжественно вручил бумагу «полицейскому из Лос-Анджелеса». Знай наших! Потом махнул толстой лапой напарникам, — Давай, поехали!

«Краб», мигая вертушкой, потащил плененную машину прочь от несчастного владельца.

— Сукин сын! — бросил в сердцах Джон, глядя вслед толстяку, который отправился выискивать новую жертву.

Порыв ветра насмешливо швырнул в лицо пригоршню снега, и в эту минуту зазвучал биппер.

Господи, это же Холли! Сейчас, малышка, сейчас!

Джон, раздвигая толпу плечом, бросился ко входу в аэровокзал.

Центральный терминал напоминал гудящий пчелиный улей. Толпы пассажиров сновали туда-сюда в ожидании своих рейсов, уютно устраивались на длинных скамейках встречающие. Служащие компании приветливо улыбались всем, кто обращался к ним с каким-нибудь вопросом, изредка поправляя цветы в вазах, которые стояли сегодня на всех столиках, стойках, конторках. Рождество.

Огромная ель, тянущаяся к потолку в центре зала, украшенная шарами и гирляндами, подмигивала разноцветными электрическими огоньками своим маленьким сестричкам, которые в более скромных нарядах замерли по углам. Воздух был пропитан праздничным ароматом хвои, апельсинового сока, шоколада и тонких духов.

Откуда-то доносилась чистая мелодия детских голосов:

— Рождество твое, Христос Боже наш,Воссияй миру свет разума.

Джон окинул взглядом зал и заспешил к стойке компании «Ти-Ви-Эй», откуда на него смотрела зелеными глазами улыбающаяся девушка в розовом блузоне, всем своим видом выражающая готовность оказать любую услугу.

— Здравствуйте, — приветливо сказал Джон. — С праздником. Скажите, где здесь телефон?

— Да прямо за вами, — она кивнула куда-то за его спину.

— Спасибо.

Парень быстро зашагал прочь, обходя толпу. Девушка легко вздохнула и отвернулась к телевизору.

«ПОСЛУШАЙТЕ ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ, КОТОРЫЕ МЫ ПОЛУЧИЛИ МИНУТУ НАЗАД», — привычно бодрым голосом провещала дикторj На экране возникли военные в пятнистой форме, и совершенно раздетый корреспондент в рубашке с короткими рукавами, радостно улыбаясь во весь экран, будто поздравляя всех с Рождеством, доложил:

«СИЛЫ БЕЗОПАСНОСТИ СЕГОДНЯ СОБРАНЫ В АЭРОПОРТУ БАНАНОВОЙ РЕСПУБЛИКИ. ПРАВИТЕЛЬСТВО СООБЩАЕТ, ЧТО ИЗ ЭТОГО АЭРОПОРТА БУДЕТ ПРИВЕЗЕН В СТРАНУ ГЕНЕРАЛ ЭСПЕРАН-CO…»

Джон нетерпеливо топтался у телефонов, но как назло все автоматы были заняты. Похоже, абсолютно всем сейчас было необходимо срочно переговорить!

А биппер пищал и пищал. «Хорошо, хорошо. Сейчас я позвоню тебе, малышка!» Плотная дама, вытирая пот, что-то доказывала невидимому собеседнику и, наконец, рассердившись, обрушила трубку на рычаг, едва не вывернув его из аппарата.

Какой-то шустрый очкарик рванулся к освободившемуся телефону, но Джон решительно оттер его крепким плечом.

— Извините…

Она ответила сразу.

— Алло…

— Говорит Маклейн. Кто-то мне просигналил…

— Наверное, «кто-то» — это я.

Господи! Это был ее голос! Такой нежный, любимый и чуть насмешливый. Он нравился Джону всегда. При первой же встрече, когда на его вопрос: «Как вас зовут?» она ответила чуть с придыханием: «Холли,», он на мгновение застыл, пораженный мелодичностью этого удивительного «Холли»… И даже когда она сердилась, голос звучал мягко, будто боясь обидеть собеседника.

— О, дорогая… — Джон увидел ее улыбку, словно она находилась рядом. — Что ты там делаешь в своем самолете?

— Разговариваю с тобой, дорогой. Сейчас ночь. Самое время для микроволн, факсов и радиотелефонов.

— Да брось ты… Все это бесчувственные тупые куски пластика и другого дерьма. Скажи-ка лучше, когда ты приземлишься?

— Через полчаса. С детьми все о’кей?

— Они там балдеют от сластей, которыми их пичкают твои родители…

— Ты там не разрушил еще мамину машину?

О, боже! Толстая рожа местного блюстителя порядка тут же выплыла перед ним и подмигнула, ехидно ухмыляясь. Джон вспомнил жалобный скрежет «форда».

— Нет, — неуверенно сказал он. — Еще нет… — и поторопился отогнать от себя мерзхое видение. — Слушай… Когда ты приземлишься, может быть где-нибудь возьмем машину, закажем отель, оставим детей твоим родителям… закажем ужин в номер… — возьмем бутылочку шампанского… Что скажешь?