Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

Вероника Иванова

Один человек и один город

La Vida pasada[1]

Часть 1.1

«Относительно устойчивый состав и границы Экваториального Союза сформировались на 31-32 году от начала Великого переселения народов, когда совместными действиями вооруженных сил ООН и Иностранных легионов были полностью пресечены ожесточенные схватки за территорию между группами людей, которые в силу своего социального статуса не попали в первую волну вакцинации, а потому вынуждены были перемещаться из стран изначального проживания в зоны пониженной напряженности магнитного поля. На протяжении следующего десятка лет в приэкваториальной полосе повсюду наблюдались очаговые социальные волнения. К счастью, они не переросли в открытые конфликты и противостояния, в частности благодаря политической системе, сложившейся усилиями узкого круга лиц, впоследствии ставших первыми представителями высшего органа власти союза, объединившего города-государства, возникшие на месте бывших…»

Новейшая история. Адаптированный курс для средней школы.

– Однажды одной далекой-далекой страной правил могущественный король. Был он мудр и справедлив, и не оставлял своей заботой ни первого богача, ни последнего бедняка…

Ненавижу детские сказки. Правитель, стало быть, могущественный, да ещё справедливый, а в стране у него все-таки часть граждан живет за чертой бедности? Ну разве одно не противоречит другому? Хотя, если верить теоретическим изысканиям доктора Бернарда, ключевым словом в характеристике сказочного государственного деятеля является как раз упоминание о мудрости. Как же наш почетный лектор выразился-то? Совсем ведь недавно читал… А, вот. Нашел. В предыдущей главе.

«История развития человеческого общества, известная нам к моменту рассмотрения, недвусмысленно указывает на отсутствие равенства по какому-либо признаку, как наиболее важный, фактически связующий элемент любого социального объединения людей. Но разумеется, когда речь заходит о гражданском обществе, самым показательным в данном смысле является уровень материального достатка отдельного человека или, при определенной аппроксимации, его локального, так называемого семейного социума. Многие мои коллеги полагают, что в отсутствие подобной имущественной градации и вовсе невозможно хоть сколько-нибудь продолжительное сосуществование достаточно многочисленной группы людей. Я не стану категорично утверждать, что количество обеспеченных граждан обязательно должно соответствовать некоторому количеству неимущих в пределах одной и той же общественно-территориальной формации, однако нельзя не отметить такой необыкновенно мощный и зачастую единственный стимул для перемещения с одной ступени социальной лестницы на другую, как …»

Как недовольство. И моё, например, неуклонно нарастает. Все выше, и выше, и выше. Вместе с голосом ребенка, читающего старую сказку вслух – назло старшему брату, старающемуся хоть поверхностно ознакомиться с куда более реальными фактами.

– Но больше всех подданных любил король своего единственного сына. Всем от рождения наделен был принц: и красотой, и силой, и благородством. Лишь одно омрачало счастье короля…

Стимул, толкающий вперед? Да, наверное. И если постараться, можно завтра стать хотя бы немножко богаче, чем был вчера. Но деньги – не главное. Они приходят, потом уходят, неважно, чтобы вернуться или пропасть. Дело наживное. Если у тебя есть материальные активы, которые можно продать и которые имеют непреходящую ценность, будут и финансовые средства. Хуже, когда продавать нечего или все, что ты имеешь при себе, в лучшем случае возьмут только на сдачу.

– Все люди для принца были на одно лицо, и добрые, и злые, а потому мог он нечаянным словом или поступком обидеть друга и поддержать врага, теряя первого и незаслуженно возвышая второго.

Вот ведь голос пронзительный! Мальчик-колокольчик прямо-таки. В ушах уже натурально начинает звенеть. Интересно, я так же тоненько и противно звучал в семилетнем возрасте? В тот самый год, когда…

В памяти осталось немногое. Только то, что имело значение. Перекошенная непонятными страстями рожа. Глухие причитания где-то у меня за спиной, срывающиеся на крик, едва раздается первый выстрел. Рукоятка револьвера, прилипшая к пальцам. И ощущение выполненного домашнего задания. Наконец-то выполненного.

– Братик, а он что, совсем слепой был?

Глаза человека не должны быть такими синими. Я ещё понимаю, если используются линзы или что другое, но от рождения… Нет. Неправильно. Несправедливо. Почему из века в век одним достается все, а другим ничего?

– Кто слепой был?

– Принц.

– Почему ты так решил?

– Но тут же написано…

О, сияние наивного малолетнего неба чуть потускнело? Приятно наблюдать. Как вполне приятно смотреть и на строчки, выведенные рукой умелого каллиграфа, оформлявшего книгу сказок. Наверное, за этот том пришлось выложить изрядную сумму. Не настолько большую, чтобы она могла пробить брешь в бюджете семьи Линкольнов, но вполне достаточную, чтобы методично портить настроение тому, кто всегда довольствовался не сделанными на заказ, а отпечатанными массовым тиражом изданиями. Мне, то есть.

Ладно. Проехали. О чем он там спрашивал-то? А, нашел.

– Здесь написано, что принц не различал человеческие лица.

– А как так может быть?

– Элементарно. Вот представь себе, что…

На себе показывать и рассказывать как-то не хочется. Никого из прислуги поблизости не видно: наверняка сонно прячутся за кустами от хозяйских глаз. Где б найти модель для объяснений? Ага, вот кто подойдет лучше прочих! Очень вовремя.

– Видишь маму?

– Да.

– Представь, что у неё вместо головы… Ну, скажем, тыква. Помнишь, на день всех святых фонарики резали из больших рыжих ягод?

Что жмуришься? Испугался? Так тебе и надо!

– С зубами?

Ещё и ладонями закрылся. Не перегнул ли я палку? А то ещё придется присутствовать на терапевтических беседах с детским психологом… В моем обычном качестве. Как дополнительный интерьер.

– Можно без них. - О, заметный прогресс: один глаз снова смотрит на меня. - Можно вообще без всего. Просто тыква.

– Но это же ещё страшнее!

Самому, что ли, применить только что описанную методику к фигуре миссис Линкольн, церемонно шествующей в нашем направлении? А и применю. С удовольствием.

Нет, не страшно. Наоборот, очень подходяще. Только надо взять не рыжую ягоду, а полосатую.

– Да забудь ты пока о страхе! Просто представь, что у всех людей вокруг будут тыквы вместо голов. Как ты тогда отличишь одного от другого?

– Я знаю, какие у мамы платья.

Смышленый мальчик. Наблюдательный не по годам. Ну ничего, я родился намного раньше и успел за это время узнать куда больше всякого разного.

– А если на неё надеть что-то вроде того, которое носит Консуэла?

Напряженные размышления начертили на гладком лбу призрак морщинки. Впрочем, он почти сразу же победоносно разгладился:

– Все равно, Консуэла не такая, как мама! Она темная.

Ещё бы! Служанка ведь не принимает ежедневно