Неистовый (СИ) - Манохин Павел

Annotation

Куклин Денис, Манохин Павел

Куклин Денис, Манохин Павел

Неистовый

1. Прокатился по рязанской земле колокольный звон к заутрене, достиг чащобы за погостами. В ельнике посвистывали синицы, вблизи поляны барабанил по земле заяц. Над травами стелился туман, а в небе стлались дымкою прозрачные облака.

Рязанский боярин Булатов Данила Михайлович по родовому прозвищу - Булат Коловратович осенил себя крестным знамением и прошептал:

- Господи, твоя воля.- И улыбнулся в бороду, наблюдая за сыном.

Евпатий крутился волчком, что с одним мечом управлялся отменно, что с двумя - был обоеручен. Он сделал еще несколько стремительных выпадов и последним ударом перерубил ствол молодой осины. Дерево дрогнуло, медленно завалилось, подминая поросль по краю поляны.

- Славно!- Похвалил его отец.

Евпатий замер на мгновение и вложил меч в ножны. Данила Михайлович потрепал сына по светлым волосам:

- Но сила наша не в железе каленом. Идет силушка из старины седой. От тех времен, когда пращуры не знали ни бронзы звонкой, ни булата крепкого. А на врага да на зверя ходили с дубьем, с камнем да с голыми руками. Не забыл слова заветные?

- Помню, батюшка.

- Схорони их, сынок. Схорони как зеницу ока. Их силу легко оборотить против людей да против бога. Многие мулодцы-хоробры, берсерки удалые от силушки голову потеряли и зло родичам принесли.

- Помню о том, батюшка. Со мною этого не случится.

- А теперь плечи разомнем!

И они схватились врукопашную. Да так что земля под ногами загудела бубнами кипчакских шаманов.

Несколько минут отец с сыном сшибались, обхватывали друг друга могучими руками, пытаясь сломить супротивника силой, отступали и вновь сходились врукопашную. Временами Евпатий пытался достать отца кулачными ударами, но тот ловко уворачивался.

- Добро, сынок,- наконец сказал он.- Ты и врукопашную стал равен мне. Теперь и медведя голыми руками возьмешь! В этот миг раскатился над поляной зычный голос:

- Здрав буде, Булат Коловратович! Ты как дед Лесовик все по чащобам хоронишься!

Они обернулись и увидели среди зарослей всадника в боевом облачении, запасного коня он вел в узде.

- Здрав буде, Добрыня Золотой пояс!- Улыбнулся Данила Михайлович.- Куда путь держишь, добрый молодец?

Гость спрыгнул с коня - металлические доспехи звякнули, снял с головы остроконечный шелом и расцеловался с боярином по русскому обычаю. Богатырского сложения, высокий человек лет тридцати. Прославленный рязанский удалец Добрыня Никитич по прозвищу Золотой пояс:

- А тебя, Евпатий, едва признал. Три лета не виделись, а ты уж витязем стал... А еду я из славного Ростова, красного города, в стольный Киев-град. Дружинники и богатыри со всей русской земли съехались нынче в Ростов и положили ряд - договорились служить одному только великому князю киевскому Мстиславу Романовичу.

- Видно, смута пошла по земле русской,- в этот миг сердце Данилы Михайловича вдруг сдавило тоской, словно ангел-хранитель шепнул о грядущем на ухо.

- Мало нам было княжеских усобиц,- тем временем говорил гость.- Так с Дикого поля (Дикое поле - причерноморские степи (устар.). табунщики навалились - отчаянные рубаки - всадники хана Чагониза. Кто их мунгалами зовет, кто татарами. Заполонили степь, куманов - кипчаков да половцев погнали от Синего (Синее - Азовское море (устар.). моря ко Днепру в земли киевские. Дружинники в Ростове собрали рать немалую на выручку князьям русским. А я мимо дедовского погоста проехать не мог, заглянул к тебе. Не пристанешь ли к нашей рати, Булат-свет-Рязанович?

- Батюшка!- Глаза Евпатия сверкнули.

- Да как не помочь русским людям?!- Улыбнулся Добрыня.- Не наши ли мулодцы-хуробры грудью вставали на рубежах половецких и бились с табунщиками испокон веков?.. И в нашей рати много славных богатырей! Не посрамим Русь!

- Твоими устами только мед пить,- покачал головой Данила Михайлович.- Сына мне не удержать... Мы с тобою в поход идем!

- Славно, Булат Коловратович!- Гость сел на коня.- Жду в Рязани на княжьем дворе! И бьетесь вы славно! Любой ворог дрогнет! А уж завтра как бог пошлет - выйдем в поход! Нас Киев ждет!!!

2. Зазвенели доспехи коваными пластинами, по кольчугам скользнула рябь от солнечных лучей.

- Куда же ты, Данила Михайлович?- Со слезою в голосе спросила мужа боярыня.- Твое ли дело биться с ворогами в диких степях? Весна на дворе, пора уж забыть о забавах молодецких. Смерды палестины Палестины - пашни (устар.). распахивают, хлеба сеют. Нам ли, рязанцам, за разбойниками бегать, за смертушкой к Синю морю ходить?

- Любонька,- супруг обнял ее.- Не за смертью гоняюсь, не от нее бегу. Испокон веков род наш вставал за землю русскую. А нынче навалилась беда с Дикого поля - мунгалы нечестивые грозной ратью на Киев идут. Теперь место наше в дружине, а не в лавке с товаром. Мы, Любонька, не рязанцы и не суздальцы и не киевляне, мы - русичи. Если Рязань падет, то и Владимир падет следом и Суздаль и все погосты окрест. А укротим табунщиков, и другим псам неповадно будет брехать.

- Данила Михайлович, сына оставь! Не для того я его растила-поила, чтобы в сече головушку сложил...

- А ты, матушка, не думай о том. Наш сын - богатырь. Еще не выкован кладенец (Кладенец - легендарные мечи русских сказок и былин), что его жизнь оборвет. - То же и отец твой говорил и матушка, а я за тебя все одно богу молилась.

- Что ж, мать, пришло время за сына молить... Не убивайся, Любонька. Вернемся живыми и невредимыми. Не для того я сына учил, чтобы он голову сложил под ударами табунщиков. Вернемся, матушка. Вернемся вскорости!

Он вынул из ножен, блеснувший на солнце булатный меч. Солнечный зайчик пробежал по бревенчатой стене боярского дома и отскочил от расшитого каменьями и жемчугами венца девушки на крыльце. Через мгновение вышел к ней Евпатий, была на нем льняная рубаха, аксамитовая тонкого бархата безрукавка, льняные же шаровары и кожаные сапоги с острыми каблуками:

- Здравствуй, Настенька!

- Здравствуй,- она взяла его за руку.- Неужто на сечу идешь?

- Выходим с рязанским полком в Дикое поле,- кивнул Евпатий.- На княжьем дворе ратники собираются.

- Бросаешь меня... Не о том я думала, суженый мой. Не о проводах твоих, не о кручине девичьей.

- Настенька,- Евпатий обнял ее.- Побьем мунгалов, и как вернусь: с нашего двора в терем твой в тот же день сваты пожалуют! Люба ты мне! И всегда люба была!.. Отец с матерью смотрели на них с улыбкой.

- А мы тебя и теперь же дочкой рады назвать,- произнесла боярыня.

Евпатий выпустил Настеньку из объятия, девушка сошла с крыльца и поклонилась им в пояс:

- А я вас и теперь матушкой с батюшкой величать готова.

Евпатий тоже сошел с крыльца и поклонился отцу с матерью:

- Батюшка, матушка, прошу вашего благословления! Как вернемся с Дикого поля, прошу обвенчать меня с Настенькой!

- Вот вам наше родительское благословение!- И боярин с боярыней ответили поклоном сыну с будущей невесткой.

Челядь боярская с любопытством поглядывала на них, на женских лицах вспыхивали радостные улыбки.

Такие вести с ветром по белу свету разносятся. Уже к вечеру Рязань знала - к осени боярин Данила Михайлович сына оженит. Настенька была младшей дочерью рязанского боярина Вадима Даниловича Кофа. В лето одна тысяча двухсот двадцать третьего года от рождества Христова пошел ей шестнадцатый год.