Дальнобойщики - Евгений Кукаркин

Кукаркин Евгений

Дальнобойщики

Евгений Кукаркин

Дальнобойщики

ПРОЛОГ

Шквал огня обрушился на нашу заставу. Проклятые таджики где-то достали четыре установки "Град" и теперь вся площадка обрабатывается несколько раз ракетами-сигарами. Мины выпущенные из всех щелей и впадин за рекой бороздят над нашими головами небо. Мой лучший друг еще со школьной скамьи, Антошка приполз ко мне в щель

- Лешка,- орет он,- нам хана. Вертушки нас поддержать не смогут. Погода дрянь.

Словно в подтверждение его слов, земля заходила под нашими телами и груды песка и камней обрушились на спины.

- Капитан убит,- не унимается в крике Антошка,- замполит тоже. Из младших, остался один литер. Он нас зазывает к себе.

И надо же, только три дня тому назад отобрали добровольцев десантников для усиления этой заставы на месяц. Вчера приехали, а сегодня уже мясорубка.

Я киваю головой и тут же удар камнем по каске заставляет голову уронить в землю. В голове стоит гул. Отрываю тяжелое тело от земли.

- Пошли.

Таджики перестали кидать ракеты и мины, но новые звуки работающих автоматов и пулеметов волной ударили по нашим позициям. Мы выглянули за бруствер. Боже, да их наверно 2000 человек. Наши автоматы начинают строчить, но видно как слева заставу обходят.

- Антошка, бежим.

Мы бежим за остатки казармы и натыкаемся на группу солдат во главе с лейтенантом.

- Отходим, - отчаянно машет тот руками.- Взять только раненых, мертвых не брать.

Мы с Антошкой бежим на левый фланг прикрыть отступающих и тут с нашей территории по нашим спинам ударили автоматы. Меня отбросило, спас жилет, а Антошке пуля пробила затылок.

Мы отходили километра полтора, пока не наткнулись на идущую к нам подмогу. Из ущелья выползали БТРы и танки.

- Сволочи,- чуть не плачет лейтенант,- неужели нельзя было пораньше?

- Там, на входе в ущелье мин эти гады натыкали, да мы еще подавляли огневые точки,- оправдывается лейтенант, ведущий разведывательный взвод.

- Смотри, нас осталось 16, половина раненых и это из 60 человек заставы.

Разведчик виновато развел руками.

Колонна машин развернулась и ринулась в бой.

Мы вернулись, когда все кончилось. Десяток пленных таджиков сидели неподвижно на корточках на земле. Я пошел искать Антошку. На том месте где он был убит, лежало тело, но... без головы.

- Ну гады, берегитесь.

Я возвращаюсь к пленным и замечаю сухих троих таджиков.

- Встать!- ору я им.

- Сержант, не смей их трогать,- раздается голос охранника.

- Отвали. Встать!

Они медленно поднимаются. Один здоровый с равнодушным взглядом. Двое щуплых в глазах у них страх.

- В чем дело, товарищ сержант,- ко мне подходит полковник.

- Эти трое стреляли в нас с тыла, товарищ полковник. Вон с той горы.

- Как ты их вычислил?

- Остальные переходили реку, все мокрые.

- Интересно. Отвечайте. Откуда вы?

Они смотрят в землю и молчат. Я двинул прикладом снизу в челюсть самому здоровому. Он упал на спину, кровь потекла из рта. Один из стоящих, испугано оглянулся и заговорил.

- Мы из Халиша.

- Кто послал?

Молчание.

- Моему другу отрубили голову, сейчас я вас буду резать на куски и вы, собаки, будете орать и все мне расскажите.

- Это не мы делали... Нас послал Садык.

- Ладно, сержант. Сейчас едет машина в поселок. Возьмешь этих троих, сдашь в спецотдел. Да не вздумай перестрелять по дороге, я сам тогда с тебя шкуру спущу.

- Есть. А ну, собака, вставай.

Я даю пинка ногой лежащему и тот, медленно поднявшись, присоединился к двоим.

В поселке машина встала перед воротами изолятора.

- Выходи.

Они соскочили. И вдруг, здоровый что-то быстро сказал по туркменски мимо проходившему старику.

- Что он сказал?- спросил я.

Молчание. Я врезал ему стволом под ребро. Он откинулся на ворота. Они загремели. Замахнулся на другого, но тот отскочив быстро заговорил.

- Он сказал, что бы передали Садыку, что мы здесь.

Ворота открылись и я пошел сдавать их дежурному.

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *

Она сразу же завоевала симпатию всего класса. Молодая женщина, только что окончившая институт, потрясла всех длинной ног и манерой одеваться. На ней была короткая юбчонка и с вызывающим вырезом кофта.

- Итак, меня звать Мари Ивановна. Я буду у вас преподавать немецкий язык.

У нас уже год нет преподавателя, прежняя училка сбежала из школы, не выдержав потока издевательств от таких балбесов, как мы.

- Вы к нам временно или как?- вежливо осведомляется мой друг Антошка.

- А черт его знает.

Пораженный класс молчит. Она делает паузу.

- Наверно в наше время никогда ничего определенного сказать нельзя. Представьте, я ушла в декрет, а пообещала остаться. Значит не сдержала слово. Да и мало ли причин бывает, когда либо ты уходишь, либо тебя уберут.

- А когда вы уйдете в декрет?- не унимается Антошка.

- Когда придет время, я обязательно вам сообщу молодой человек. А сейчас давайте заниматься.

Немецкий мы вообще не знали, просто ни когда не брали его всерьез. До окончания школы осталось два года, а класс еле-еле тащился на тройках по всем предметам.

- Вы хоть алфавит-то знаете?- спросила Мари Ивановна.

- Конечно,- нам стало весело.

- Ну, вот вы,- она ткнула в меня пальцем,- подойдите к доске и напишите все заглавные и прописные буквы.

Я вышел, взял мел и принялся писать.

- Так?- я обернулся к ней и... замер.

В разрезе кофты отчетливо были видны две груди.

- Неплохо, для начала.

Она ухмыльнулась, прекрасно поняв мое состояние.

- Идите на место.

Вдруг, сделавшиеся ватными, ноги еле-еле потащили меня до стола.

- Начнем учить слова, составлять предложения и хоть кое-как разговаривать по немецки,- раздалось мне в след.

- Ну, как?- спросил Антошка.

- Я погиб.

Погиб не только я, погибли все мальчишки нашего класса. Мы пожирали ее глазами, старались выйти к доске, чтоб увидать ее грудь, провожали ее от учительской до класса и обратно. А для того чтоб быть с ней рядом, пришлось учить немецкий и я, забросив хоккей и борьбу, вечерами долбал спряжения или новые слова.

Кто бы мог подумать, что к концу учебного года, я буду знать иностранный язык, лучше, чем русский. Мари Ивановна взяла нас телом, ее фигура была для нас стимулом.

На выпускном вечере, я первый подвалил к Мари Ивановне и пригласил ее на танцы.

- А вы, молодец, Леша,- говорила она, изгибаясь телом.- Я горжусь вами. Вы за год сделали то, что большинство набирает за пять лет.

- Это ваша заслуга, Мари Ивановна.

Она ехидно посмотрела на меня.

- Интересно, какой вид заслуги вас подталкивал? То, что у меня хорошая фигура или педагогические способности?

- Прежде всего, фигура.

- А вы смелый мальчик, Алеша. Мне такие нравятся.

- Вы, очень симпатичная и мне тоже нравитесь,- отпарировал я.

- Нежели у тебя нет друзей среди девочек. Вон Нелля- красавица, а у Вали какие глаза, посмотри- утонешь.

- От них не пахнет женщиной,- нагло пошел в атаку я.

- Ах вот оно что.

На второй танец мы перешли даже не уходя с площадки.

- Ты когда-нибудь задумывался о будущем?- спросила Мари Ивановна.

- Нет.

- А я вот все время думаю. Еще со школы, в институте и сейчас.

- Чего же вы хотите дальше?

- Семью, нормальную жизнь.

- Зачем же вы пошли в школу? По-моему педагоги нормальными никогда не бывают.

Она заулыбалась.

- Я здесь временно, отбываю повинность, установленную нашим законодательством. Осталось два года и все.

- И куда потом?

- За муж.

Третьим танцем было танго. Мари Ивановна положила мне руки на плечи и слегка прижалась грудью. Третий танец мы молчали.

Через три месяца, когда кончились каникулы, Мари Ивановна сколотила группу энтузиастов усовершенствования немецкого языка. Мы занимались вечерами. Сначала в группу набилось человек 20, потом больше половины не выдержали и к концу года остались два парня и три девушки.

Мы кончали десятый класс. Я уже мог спокойно говорить по немецки и мы, уединившись с Мари Ивановной в каком-нибудь классе, несли по немецки всякую чепуху.

- У вас жених есть?- спросил я.

- Еще нет.

- Занимаясь таким темпом с нами, вы никогда его не найдете.

- Старой девой я уж точно не останусь.

- Поцелуйте меня.

- Зачем?

- Наверно немцы это делают лучше, чем русские.

- Дурачок. Все делают одинаково. Не забывай мы в школе и такие дела здесь не допустимы.

- Не пора ли практику перенести в другое место.

- Ты еще маленький.

Она шлепнула меня пальцем по носу.

Однако я не унимался. Меня просто несло на волнах чувств. Однажды она попросила меня купить подарок для завуча. Ей, как молодой, поручили это учителя, а она из-за своей занятости не могла этого сделать. Я достал прекрасную картину японских мастеров и притащил к ней на квартиру.

- Леша, какая прелесть. Честно говоря, мне бы в голову не пришло купить такую вещь. Обычно я отделываюсь каким-нибудь фарфором, чашечкой, блюдечком, но это прекрасно.