Три правила войны - Яна Уайт

Три правила войны

Яна Уайт

© Яна Уайт, 2017

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-7740-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

8:04 утра. 24 июня 2016. Лондон. Орвингтон

Анну разбудил проезжавший за окном автобус. У символа Лондона, двухэтажного красного даблдекера, была достаточная масса, чтобы колебание от его движения переросло в глубокий гул, который и разбудил женщину.

«А впрочем, время просыпаться и так пришло», – подумала Анна, стараясь угадать по серой дымке, сколько же уже натикало – в Лондоне этот пятьдесят первый оттенок серого мог означать все что угодно: и пять утра и десять вечера, особенно в середине июня.

Она всласть потянулась на своей половине кровати, оттягивая светлый миг перемещения в вертикальное положение. В Лондоне Анна постоянно мерзла и даже самым жарким летом, в тридцатиградусную жару, спала под пуховым одеялом. Все знакомые британцы несказанно над этим потешались. «Ты же из России, ты должна быть привычна к холоду!» – один в один, как болванчики, повторяли все друзья Тони, включая самого мужа. Анна, подавляя в себе желание огрызнуться («Я должна? Кому и сколько?»), так же привычно отвечала: «Русский мороз как раз и был главным аргументом в моем прошении на убежище». Хотя в Великобританию Анна приехала не как беженец, а с толпой других владельцев красного польского паспорта с гордым орлом на обложке.

С дураками можно спорить только с помощью юмора, это Анна усвоила уже в детстве и с тех пор регулярно читала сайты с анекдотами, запоминая особенно колкие реплики. Двенадцать лет назад, после переезда в Лондон, Анна с не меньшим упоением набросилась на изучение классиков английской иронии и сарказма, включая афоризмы Великих. Когда она вышла замуж за Тони, политика местного самоуправления средней руки, такие навыки общения Анны с идиотами спасли не только половину партию консерваторов от неминуемого поражения, но и вывели Тони на финишную прямую к передней лавке в парламенте. Ему уже прозрачно намекнули на то, что в следующих выборах ему дадут безопасный округ для баллотирования в национальных выборах.

Естественно, все, включая тогдашнюю жену Тони, были уверены, что Тони Браун, лидер крупнейшего округа Лондона, Орвингтона, тронулся, собираясь разводиться с Трейси, дабы связать свою судьбу с русской девкой.

Во-первых, не дело это, в пятьдесят четыре года рушить семью с почтенной английской дамой, с которой Тони был связан узами бездетного и беззаботного брака уже двадцать четыре года.

Во-вторых, совсем уже не дело, чтобы разводиться в год местных выборов. Англичане, несмотря на внешнюю холодность, страстно любят наблюдать за ходом чужих житейских передряг. Короче, всем в Орвингтоне было дело, с кем и сколько раз переспал глава правящей партии местного муниципалитета. «Покажите англику1 двух котов, которые дерутся в гардене2, и он зависнет, как перегруженный компьютер с минимальной операционкой, наблюдая, пока драка не закончится, – говорила Анна. – English drama3, мать ее». Она никогда не могла понять, каким образом такая нудятина, как Coronation Street или East Enders, мыльные оперы, которые десятилетиями показывали центральные каналы, пользовались успехом. Несколько раз она пыталась приобщиться к сим шедеврам английского кинематографа, но уже через пять минут теряла суть, никак не в состоянии запомнить, кто был чьей герлфренд и в каком пабе произошла какая потасовка. Хотя английский кинематограф Анна знала и любила, справедливо считая английских сценаристов и режиссеров хоть и повернутыми на всю голову, но в правильном направлении – чего стоит то же «Черное Зеркало», например.

Развод Тони стал местным эквивалентом чисто английской драмы, которая, однако, моментально переросла в боевик, жанр не слишком любимый аборигенами, если автором кровавого месива является не местный Джеймс Бонд. Никто и ахнуть не успел, как Анна раскопала, что юрист жены – лучший друг юриста Тони, и даже периодически обедает с ним, что и было доведено до сведения партнеров обеих фирм, вместе с прозрачным намеком, что о таковом нарушении профессиональной этики будет доложено куда следует, если представление интересов обоих клиентов не будет представлять именно интересы самих клиентов. Несмотря на древнюю английскую традицию многолетних разводов, к вящему удовольствию и финансовому благополучию юристов, развод Тони и Трейси начался и закончился задолго до выборов. Драмы не получилось, и Тони спокойно переизбрался.

К Анне местное болотце поначалу относилось с милосердным снисхождением, как к ребенку с синдромом Дауна, которому удалось собрать пирамидку из трех частей, пока… впрочем, об этом Анна вспоминать особенно не любила. Многогранные у нее были отношения с местным истеблишментом, непростые, так скажем… Слава Богу, сейчас все позади. После баталий последних лет у нее как раз сейчас, первый раз в жизни, наступило время благостного ничегонеделания, она брала только небольшие, но интересные дела, и ее приоритетом было удержать существующий статус-кво. Анна была траблшутером, очень редким специалистом по решению сложных финансовых или юридических вопросов креативным способом. Она вспомнила сериал «Лондонград», который недавно пыталась посмотреть на пиратском сайте из чисто профессионального интереса и выключила компьютер уже после двадцати минут просмотра – смотреть сказки она считала потерей времени.

Женщина посмотрела на правую сторону кровати, на которой, под своей половинкой пухового одеяла, посапывал Тони. В связи с Брекситом4 всем политикам дали отгул в эту пятницу, дабы спокойно отпраздновать или оплакать результаты референдума. Голосование за выход из Евросоюза поделило страну примерно надвое. В семье Анны она была горячим сторонником за Remain, то есть, чтобы остаться, зато Тони был умеренным ливером. Нет, не печенкой, а сторонником за выход, конечно же. Затем она повернулась к тумбочке, где стоял будильник. На табло высвечивались цифры 8:08. Пора вставать, однако.

Осторожно свесив ноги с кровати, она стала нащупывать валенки, так она называла тапочки в виде носков до щиколотки, купленные в Би-эйч-эс.5 Дома Анна всегда ходила в тапках, несмотря на то, что как и в большинстве английских домов, все верхние этажи были покрыты карпетом, то есть диванным покрытием, что собирало всю пыль и грязь, но теоретически добавляло немного тепла полу.

Она сошла вниз, на кухню, и стала готовить завтрак, в очередной раз наслаждаясь тишиной и миром в своей собственной маленькой крепости – это был первый год, когда Анна могла просто блаженствовать после долгих периодов военных действий, которыми была так богата ее жизнь последние четыре десятилетия. Несмотря на то что Анну с ее мозгами и юридическими и бухгалтерскими квалификациями давно и безуспешно пытались купить крупнейшие фирмы Сити, она с отчаянным упорством отвергала самые интересные предложения, твердо встав на путь скромной домохозяйки, иногда развлекающейся небольшими интересными кейсами6, хотя только она одна знала, сколько усилий и выигранных интриг требовалось, чтобы обеспечить благосостояние ее маленькой ячейки британского общества. Чтобы сохранить это благоденствие и спокойствие ее маленького и удобного мирка, Анна была готова убить любого агрессора, причем те люди, которые были хоть немного знакомы с ее биографией, знали, что это не оборот речи – эта женщина способна на многое. Но в данный момент ее больше всего заботило удержание этого статуса никому не известной жены известного политика.

Через несколько минут очередная порция блинчиков весело скворчала на сковородке, и кофеварка заурчала струйкой свежего кофе. Анна задумчиво нарезала клубнику на барной стойке. Она любила свою кухню, которая блестела новизной и декором свежего ремонта. Несмотря на маленькие размеры, ей удалось максимально расширить пространство за счет компактной кухонной мебели, белого набора столового гарнитура и громадного зеркала в столовой части, которое отражало корону ее рыжих волос, стянутых в пышную копну на макушке, и худенькую фигурку, свернувшуюся на высоком стуле.

Анна посмотрела на свое отражение – без косметики и в пижамке она выглядела максимум на двадцать пять, ее даже иногда просили в супермаркете удостоверить возраст, когда она покупала алкоголь. «Неплохо для сорокалетней, – улыбнулась Анна, у которой резко улучшилось и без того неплохое настроение. – Хотя все познается в сравнении», – спустила она себя на землю. Эти английские тетки уже в восемнадцать выглядят на все сто. И эти «сто» – это возраст и килограммы, а не проценты. «Ну, и пусть, – опять возразило хорошее настроение, – будем радоваться своим печалям».