Этан с планеты Эйтос - Лоис Буджолд

Этан с планеты Эйтос

Самым первым читателям:

Ди, Дэйву, Лауре, Барбаре, Р. Дж., Уэс

и терпеливым дамам из М.А.W.A.

Глава 1

Роды протекали нормально. Чуткими пальцами врача Этан коснулся крохотной иглы и вынул ее из зажима.

– Гормональный раствор «С»! – приказал он стоящему рядом ассистенту.

– Готово, доктор Эркхарт.

Этан соединил впрыскиватель с круглой муфтой иглы, ввел строго отмеренную дозу и проверил действие: плацента ровно напряглась и начала отделяться от питательного ложа, поддерживавшего ее в течение девяти месяцев. Итак, последние секунды!

Быстро взломав пломбы и откинув крышку контейнера, он провел виброскальпелем по мягкому переплетению микроскопических трубок обмена. Рыхлая масса отделилась; ассистент убрал ее в сторону и перекрыл кран, через который подавалось кислородное питание. Лишь несколько желтых прозрачных капель бусинками скатились по затянутым в перчатки рукам. Этан был доволен: стерильность безупречная, и скальпелем он поработал так тонко, что под трубками на серебристой околоплодной сумке не осталось ни единой царапины. Внутри нее нетерпеливо извивалось розовое тельце.

– Сейчас, сейчас, – ободряюще проговорил Этан.

Еще одно движение скальпеля – и вот он держит влажного розового младенца, покинувшего свое первое жилище.

– Отсос!

Ассистент подал «грушу», и Этан очистил от слизи рот и нос младенца, прежде чем тот сделал свой первый вдох. Новорожденный вздрогнул, пронзительно закричал, моргнул и тихонько загулил в ласковых и надежных руках. Ассистент подкатил колыбель. Уложив мальчика под теплый свет, Этан зажал и перерезал пуповину.

– Ну вот, малыш, теперь ты у нас самостоятельный!

К маточному репликатору, который девять месяцев надежно оберегал и растил плод, немедленно подскочил техник. Многочисленные индикаторы, мигавшие на поверхности машины, погасли, и техник принялся выволакивать ее из ряда таких же аппаратов, чтобы отправить вниз для стерилизации и перепрограммирования.

Этан повернулся к отцу ребенка:

– Отличный вес, отличный цвет, отличные рефлексы! Я бы поставил вашему сыну пять с плюсом.

Мужчина широко улыбнулся, втянул носом воздух, рассмеялся и неловко утер слезу, блеснувшую в уголке глаза.

– Это чудо, доктор Эркхарт!

Этан улыбнулся:

– Чудо, которое у нас, в Севарине, случается каждый день.

– Неужели вам никогда это не надоедает?

Этан еще раз взглянул на крошечное существо, сжимавшее кулачки и сучившее ножками в колыбели.

– Нет. Никогда…

Этана беспокоил эмбрион СДБ-9. Шагая по тихим, чистым коридорам районного Репродукционного Центра Севарин, он торопился. Он специально пришел пораньше, до начала смены, чтобы принять роды. Последние полчаса ночной смены всегда бывали самыми суматошными – в бешеном темпе вводились в курс дела вновь прибывшие, лихорадочно заполнялись регистрационные журналы. Спать Этану не хотелось, но перед тем как зайти в кабинет начальника ночной смены, он остановился у кофейного автомата и налил две чашки черного кофе.

Джеорос, приветливо махнув рукой, потянулся за чашкой.

– Спасибо. Как отдохнул?

– Замечательно. Младший братик попросил у себя в части недельный отпуск, и мы решили съездить для разнообразия домой. Это в Южной Провинции. Старик обрадовался как малое дитя. Братца, кстати, повысили – теперь он первая пикколо в полковом оркестре.

– Он что, хочет остаться, когда отслужит свои два года?

– Похоже, что да. По крайней мере еще года на два. Там он занимается музыкой, это ему действительно интересно, да плюс ощутимая прибавка к соцкредиту, что тоже ему совсем не повредит.

– М-м-м, – согласно промычал Джеорос. – Южная Провинция, говоришь? А я-то все гадаю, почему ты к нам не заглядываешь.

– Для меня удрать из города – единственная возможность отдохнуть спокойно, – уклончиво ответил Этан и принялся разглядывать ряды датчиков. Начальник ночной смены погрузился в размышления, прихлебывая кофе и поглядывая поверх чашки на коллегу. Повисло то самое неловкое молчание, когда говорить больше не о чем.

На экраны поступала информация о первом блоке репликаторов. Этан переключил датчики на шестнадцатый блок, где находился эмбрион СДБ-9.

– Ах черт! – выругался он и тяжело вздохнул. – Этого-то я и боялся…

– М-да… – сочувственно промычал Джеорос. – Абсолютно нежизнеспособен, тут и говорить не о чем. Прошлой ночью я провел акустическое сканирование – куча клеток и ничего больше.

– О Боже-Отче! Они что, раньше этого не видели? Почему не задали новый цикл? Есть ведь и другие желающие!

– Мы еще не получили разрешения отца на погашение эмбриона. – Джеорос откашлялся. – Роучи назначил ему встречу с тобой на сегодня на утро.

– А… – Этан досадливо поморщился и взъерошил короткие черные волосы, нарушив профессиональную строгость прически. – Напомни, чтоб я поблагодарил дорогого шефа. Какую еще грязную работенку ты для меня припас?

– Ну, одна генетическая накладка в Б-5 – похоже, ферментный дефицит. Мы подумали, что ты сам захочешь этим заняться.

– Правильно подумали.

И начальник ночной смены перешел к текучке.

На встречу с отцом эмбриона СДБ Этан чуть было не опоздал. Делая утренний обход, он вошел в репликаторное отделение, где обнаружил дежурного техника, жизнерадостно отплясывающего под разухабистую песенку «Не спи, не спи!». Хриплые, пронзительные звуки танцевального мотивчика, весьма популярного среди юных оболтусов, изрыгались стимул-динамиками. Этан заскрежетал зубами: такое громыхание вряд ли годилось в качестве звуковой стимуляции роста зародышей. Отделение он покинул под плавную, убаюкивающую мелодию классического гимна «Бог отцов наших, освети нам путь» в исполнении Объединенного Братского Камерного Оркестра. Приунывший техник демонстративно зевал.

В другом отделении он обнаружил блок репликаторов, в котором концентрация токсинов, смытых обменным раствором, достигла семидесяти пяти процентов. Дежурный сказал, что ждет, пока концентрация поднимется до восьмидесяти, чтобы заменить фильтры, как положено по инструкции. Этан убедительно и доходчиво объяснил ему, в чем состоит разница между минимумом и оптимумом, и сам проследил за сменой фильтров. Уровень снизился до более разумных сорока пяти процентов.

Вызов секретаря прервал на самом интересном месте лекцию, которую Этан читал технику по поводу точного оттенка желто-лимонного хрустального блеска, характеризующего кислородно-питательный раствор в стадии готовности. Он опрометью помчался на офисный этаж и остановился у двери, переводя дух и решая, что будет уместнее: предстать перед клиентом в роли солидного представителя Центра или войти сразу, не заставляя его ждать. Наконец, еще раз глубоко вздохнув, Этан изобразил приятную улыбку и толкнул дверь. Золотая надпись на матово-белой табличке гласила: «Д-р Этан Эркхарт, зав. отделом репродуктивной биологии».

– Брат Хаас? Я доктор Эркхарт. Нет-нет, сидите, чувствуйте себя как дома, – добавил он, когда посетитель, нервно вскочив на ноги, почтительно закивал. Ощущая какую-то дурацкую скованность, Этан обошел его боком и сел за свой стол.

Мужчина был огромен, как медведь. Красное от солнца и ветра лицо; большие сильные руки, задубевшие от мозолей.

– Я думал, вы постарше, – пробасил он, глядя на Этана.

Этан потрогал свой выбритый подбородок, но, опомнившись, быстро отнял руку. Будь у него борода или хотя бы усы, его перестали бы принимать за двадцатилетнего юнца, при его-то шести футах роста!.. Лицо брата Хааса обрамляла двухнедельная бородка, убогая по сравнению с роскошными усами – принадлежностью родителя-очередника. Уважаемый гражданин… Этан вздохнул.

– Садитесь, пожалуйста, – повторил он, указывая на стул.

Мужчина опустился на самый краешек, в нескрываемом волнении комкая свой головной убор. Его парадный костюм был мешковат и немоден, однако старательнейшим образом вычищен и выглажен. Этан мимоходом подумал, сколько же времени пришлось бедняге драить ногти, чтобы не оставить ни малейшего намека на грязь!

– Так это самое, доктор… – начал брат Хаас, шлепнув себя кепкой по бедру, – что-нибудь с моим сыном?

– Э-э-э… разве вас ни о чем не информировали по комму?

– Нет, сэр. Просто велели приехать. Так я выписал автомобиль с общинной мотостанции и вот, приехал.

Этан бросил взгляд на досье, лежавшее у него на столе.

– Значит, сегодня утром вы проделали путь от Хрустальных Ручьев? Дальняя дорога…

Бородач улыбнулся:

– Я фермер. Привык вставать рано. Да разве ж это в тягость, когда для сына! Мой первенец, знаете… – он погладил отрастающую бороду и засмеялся. – Ну, я думаю, вы понимаете.

– А как вы оказались в Севарине, если у вас в Лас-Сэндесе есть собственный Центр?

– Это из-за СДБ. В Лас-Сэндесе мне сказали, что у них ни одной нет.