Человек с мешком 3 - Александр Романов

Александр Романов

Осенний марафон (ЧЕЛОВЕК С МЕШКОМ-3)

«Я плыву на катере,

крою всех по матери –

отчего же, отчего

нет воды в фарватере?!»

Из частушек-апокалипсушек

Часть 1.

КОМЕНДАНТ ТЕРЕТСКОЙ ПАНИКИ

«Гражданин, пожелавший остаться неизвестным, подарил Государственному банку на любые нужды, по усмотрению последнего, двести сорок шесть тюков золота, серебра и драгоценных камней общей стоимостью в три миллиарда четыреста шестьдесят семь миллионов сто тридцать пять тысяч семьсот три рубля восемнадцать копеек.»

Из деяний Вольки Костылькова

Глава 1.

"ХРАБРЫЕ ПЛОТОВЩИКИ»

«И если б водку гнать не из опилок

То че б нам было – с пяти бутылок?».

В. Высоцкий, «Считай по нашему, мы выпили немного…»

Когда я понял, что мне это не снится – что я действительно просыпаюсь на кровати в теретской гостинице – мне захотелось выматериться. Но было поздно: я проснулся окончательно и на собственном опыте убедился, что одно из самых изуверских проклятий, это – «Чтоб тебе помереть, не похмелившись!»

Голова от тяжести раскалывалась. В висках, ушах, глазах точно иглы сидели – не шевельнись! С телом тоже что-то такое было… Но что – я уже не понял.

Потому что трудно ощущать, что у тебя там с руками и ногами, когда взбесившийся желудок начинает, пульсируя, подыматься по горлу. С целью не иначе как пойти прогуляться на свободе. Совершенно самостоятельно.

Тут уж, я думаю, и покойник резво вскочит на ноги – успеть добежать до ближайшего подходящего места. Вот только, поскольку я был не покойник, мне пришлось хуже.

Я сумел лишь перегнуться с кровати. Испытав при этом противоестественное прямо-таки наслаждение: я смог двигаться! А кроме того, обнаружил, что кто-то, оказывается, уже позаботился о необходимом.

Возле кровати стояла большая лохань. Частично заполненная… Этим самым. Похоже, я уже не первый раз выполнял упражнение, называемое у нас на Земле «пугание унитаза».

Не буду описывать хорошо знакомую многим голую физиологию. Достаточно сказать, что пока мой пустой желудок заходился в конвульсиях, я не замечал ничего вокруг, свесив голову в лохань.

Но когда рвотный приступ постепенно затих и я сумел втащить тяжеленную башку обратно на плоскую часть кровати, я краем глаза заметил, что в комнате кто-то есть еще.

Огромного труда мне стоило переложить мой «сосуд скудельный» так, чтобы глаза мои повернулись в нужную сторону. Ох. Лучше бы я этого не делал! Лучше бы я вообще не просыпался!

И лучше бы я так во сне и помер бы и больше бы никогда не возвращался в этот мир. В комнате находилась дама. Более того, в комнате находилась очаровательная дама!

В дорогом костюме для верховой езды. Замечательно обрисовывающем ее изумительно стройные ноги. С роскошной гривой темных волос. И с глазами, способными прожечь насквозь и куда более здорового несчастного, чем я.

Все остальное у дамы было тоже, как говорится «хай класс». Что только усиливало разрушительный эффект. Ох, подумал я в тоске, закрывая глаза, которые от стыда так защипало, что на них вот-вот готовы были навернуться слезы, ну что ж я раньше-то не сдох?! Как хорошо-то было бы!…

– Сударь! Потрудитесь задержаться на этом свете! – голос незнакомки заставил меня несколько разозлиться. Отчего я даже чуть ожил.

Вот только бодрости мне это не прибавило. По всему телу побежали противные маленькие мурашки. Что уже по старому опыту говорило мне о начинающемся отходняке. О каковом я как-то вовсе не подумал, пустившись в грандиозную пьянку по прибытию в Терет.

И сейчас, откровенно говоря, я без шуток испугался. Потому что надо было как-то справляться с последствиями похмелья, точнее – натурального алкогольного отравления – а я даже толком не мог рукой пошевелить. Не говоря уже о том, чтобы лезть в какой-то мешок или хотя бы карман.

Я лежал разбитый и абсолютно беспомощный и чувствовал, что этого… утра? дня? вечера? Одним словом – этого пробуждения я точно не переживу. Мир с каждой секундой становился все более мерзким.

«А потом далеко в конце проспекта появился и начал медленно приближаться отходняк…» Пропади оно все пропадом! Ох, знал Пелевин, что писал, знал!

– Вы меня слышите, сударь? – безжалостно продолжала допытываться дама. Как будто не могла найти другого, более подходящего времени для своего визита. Дождалась бы, когда я проспался худо-бедно. Или бы – помер. Вот тогда бы и приходила.

А так, ей, судя по всему, явно что-то от меня надо. И необходимо срочно приводить себя в порядок, а у меня пальцы между собой не соприкасаются – настолько координация движений расстроена. Ох, и погудел же я, право слово…

Да… Что-то явно происходило, раз меня явились приводить в себя столь неординарным образом. Кому бы я иначе понадобился? Отлежался бы и так. Ну не могу я ничего достать – не получается! Руки не слушаются!

Не знаю, что бы я дальше предпринял – если бы смог. Но тут в комнате объявилось еще одно действующее лицо. На которое я в удивлении вытаращился.

– Б… Б… Брада. Чего ты тут делаешь? – удалось выдавить мне из себя.

Вместо ответа он протянул мне снятую с принесенного им подноса кружку. В кружке до краев плескалось пиво.

– Выпейте, сударь. Это вам поможет.

Совет был хорош. Хотя бы потому, что я уже приближался по состоянию к тому знаменитому персонажу Лебедева, который страшно хотел похмелиться, но от дрожи никак не мог попасть в рот стаканом.

Я обычно не похмеляюсь. Не знаю уж отчего – бзик у меня такой. Слышал когда-то, что это первый признак алкоголизма. Но в данный момент было явно не до этого. С трудом, но я все-таки выпил. О-о…

– Итак, сударь, вы теперь в состоянии говорить? – обратилась ко мне дама, выждав паузу, за время которой старое народное средство начало действовать. Мне и в самом деле полегчало.

– В состоянии, – сказал я, отбрасывая одеяло и садясь. Поскольку лежал в постели одетый по всей форме.

Но, как оказалось – только сверху до половины. То есть – до пояса. Маскировочная пятнистая куртка и кевларовая поддевка на мне были. А вот штанов – и всего остального – не было. Да чтоб ты все пропало!

Шипя, как вода на сковородке я забрался обратно под одеяло (причем с куда большими трудностями, чем вылез) и лихорадочно огляделся в поисках штанов. Хор-рош гусь!

К счастью дама оказалась если и действительно дамой – то есть благородного сословия – то с достаточно крепкими нервами. Никаких демаршей в виде воплей, визгов или обмороков с ее стороны не последовало. Что ж, может быть это не так уж плохо.

Штаны нашлись на столе, в паре метров от кровати. Почему-то именно туда забросила их моя прихотливая фантазия. Вместе с ботинками. Я молча указал Браде на них взглядом.

Он понял. Дама же, напротив, провела явную демонстрацию непонимания, продолжая сидеть и пялиться на меня. А могла бы ведь, и догадаться выйти в коридор.

Хотя, впрочем, может быть у нее такой стиль? Не спускать глаз с потенциальных клиентов, или с кем там она обычно имеет дело, с целью сразу дать понять, что никаких уверток не потерпит.

Пришлось одеваться под одеялом. Проклятие!.. Как оказалось, несмотря на отсутствие штанов, спал я, тем не менее, в ботинках. Бред какой-то, если подумать на здравую голову.

Но спать-то я ложился как раз в обратном состоянии. И тогда, похоже, все это было совершенно уместно.

Признаться, мне стало несколько не по себе. Я всего пару раз до того упивался до подобной кондиции. И, естественно, ничего не помнил о том, что я в те часы делал.

Но зато со стороны я на таких упившихся насмотрелся достаточно. И представление о могшем происходить имел. Что отнюдь не улучшило мне настроения.

Скорее наоборот. Елки-палки, да с чего я так надрался-то? Я ведь никогда и гулякой-то особым не был. А тут – как с цепи сорвался. И, главное, не помню ничего.

– Сколько я гудел? – спросил я у Брады, избегая обращаться к незнакомке, чья личность начала казаться мне какой-то странной. Из-за ее поведения, не иначе.

– Что? – спросил Брада.

– Ну, пил я сколько? – повторил я вопрос в переводе на местный язык. Борьба с ботинками оказалась более затянувшейся, чем я предполагал, и это меня сильно доставало. – А то я толком не помню. Кстати, это – «Храбрые плотовщики»?

Так назывался постоялый двор, в который я завалился после доклада Словинецу. То ли потому, что стоял на берегу Терета, то ли по какой другой причине. Правда, плотовщики здесь водились.

– Да, это «Плотовщики», – подтвердил Брада. – А пил ты, то есть вы, сударь… – он подсчитал что-то в уме. – Две недели.

Ого! Это, пожалуй, мой личный рекорд: как-то раньше мне не доводилось входить в такой глубокий «штопор». Вот только как я это умудрился проделать? Ничего не помню!