Невиданная птица - Юрий Сотник

Юрий Вячеславович Сотник

Невиданная птица

Дело было вечером. По тропинке, что вилась над обрывистым берегом реки, шли с удочками трое ребят. Впереди шагал Вася в отцовской шинели, свисавшей до самых пят. За ним — Дима, сын дачников, которые снимали комнату у Васиного отца. Сзади всех, придерживая у подбородка концы накинутого на голову тёплого платка, семенила младшая васина сестрёнка Нюта.

По небу ползли густые облака, и хотя солнце село недавно, было уже совсем темно. Лишь изредка в разрывах туч появлялся кусочек зеленоватого неба и бледная восходящая луна. Время от времени набегал ветерок, и тогда большое ржаное ноле справа от тропинки шелестело колосьями.

Слева, под обрывом, слабо поблёскивала река, а за речкой, на низком берегу, почти у самой воды, топорщился чёрный лес.

— Полпути прошли, — не оборачиваясь, сказал Вася. — Теперь ещё метров триста — и вниз, а там такой омут, что ахнешь!

— Там такой омут… Мне аж с ручками! — подтвердила Нюта.

Дима шёл, зажав удочки подмышкой, сунув руки в карманы серого пальто. Его физиономия выглядела сонной, недовольной.

— Глупо! — сказал он, зевнув.

— Чего? — обернулся Вася.

— Глупо было так рано выходить. Могли бы поспать до полуночи.

— Рановато, конечно, только лучше у костра посидеть, чем зорьку проспать. У нас, знаешь, какая рыба? Если на самой-самой зорьке придёшь, килограмма три наловишь, а чуть солнышко показалось, — и как отрезало, не клюёт.

— «Три килограмма»! — передразнил Дима. — Насчёт трёх килограммов это вы, товарищ, загнули.

— Ну, три не три, а знаешь, сколько в прошлый раз наловил?.. Восемь штук вот таких ершей да ещё две плотвички!

— Так бы и говорил: восемь ершей. А то — три килограмма. Любишь ты фантазировать!

Вася больше не спорил. Он замедлил шаги:

— Нютк!

— А?

— Покажем Димке то место?

— Ага! Дима, сейчас мы тебе такое место покажем!.. Ты прямо упадёшь со страху.

— Какое место?

— Увидишь! Вася, ничего ему не говори.

Вася прошёл ещё немного и вдруг остановился.

— Тут, — сказал он топотом и поправил пилотку, съехавшую на глаза.

На том берегу у самой воды росли две большие корявые ветлы. За ними виднелась лужайка, отлого спускавшаяся к реке, а в конце лужайки, наполовину закрытые вётлами, неясно белели стены большего дома.

Нюта крепко вцепилась в рукав диминого пальто:

— Страшно как!.. Вот увидишь!..

— Слушай! — шепнул Вася и, набрав в лёгкие воздуху, крикнул: — Эй!

«Эй!» — послышалось с того берега, да так громко, что Дима вздрогнул.

«Эй!» — донеслось ещё раз, но уже глуше, отдалённей.

«Эй!» — отозвалось где-то совсем далеко.

— Страшно, да? — спросил Вася.

Дима пожал плечами.

— Страшного ничего нет… — начал было он и осёкся.

«…ашного ничего нет», — отчётливо сказал противоположный берег.

«…ничего нет», — прокатилось в конце лужайки.

«…чего нет», — замерло вдали.

Дима помолчал секунду и продолжал на этот раз топотом:

— Обыкновенное эхо — отражение звука.

— Сам знаю, что отражение, а всё-таки боязно. Будто кто-то в развалинах сидит и дразнится.

— В каких развалинах?

— А вон там. Видишь, белеют? Там санаторий был, а в сорок первом его разбомбило: немец не долетел до Москвы и все фугаски тут побросал.

— Восстанавливают его?

— А что там восстанавливать? Только две стены остались.

— Говорят, новый построили. В другом месте, — добавила Нюта.

Ребята помолчали. Никому больше не хотелось тревожить эхо. Над рекой стояла мёртвая тишина.

— Идем? — прошептал Вася.

— Пошли, — ответил Дима.

Но ребята не успели двинуться с места. Нюта случайно оглянулась на ржаное поле, колосья которого сливались вдали в тёмносерую муть. Мальчики заметили, что глаза у васиной сестрёнки страшно расширились. Взглянули и они в ту сторону, куда смотрела Нюта. Взглянули — и на мгновение оцепенели.

Над рожью по направлению к ним, быстро увеличиваясь, неслась какая-то тень. Прошло не больше секунды. Нюта тихонько вскрикнула и присела. Мальчики, словно по команде, припали к земле.

В каких-нибудь трёх метрах от ребят пролетела огромная, невиданная птица. Распластав в воздухе чёрные крылья, она мелькнула над тропинкой, бесшумно скользнула над рекой и скрылась в тёмной листве одной из вётел, что росли на противоположном берегу. Оттуда донёсся лёгкий шорох, потом всё стихло, как будто ничего и не было.

Очень долго ребята боялись шевельнуться. Нюта сидела на корточках, спрятавшись в свой платок; мальчики стояли на коленях, опираясь на локти, пригнув головы к земле. Лишь минуты через две Нюта тихо прошептала:

— Вася!.. Ой, Вася!.. Что это такое было?

Вася осторожно приподнял голову, сдвинул с носа пилотку:

— Димка… Видел?

Тот молча кивнул головой.

— Птица, да?

Не меняя позы, Дима пожал плечами.

— На ту ветлу села, да?

Дима опять кивнул.

Вася медленно выпрямился, но продолжал стоять на коленях. Все трое смотрели на ветлу за рекой. Однако в тёмной листве невозможно было ничего разглядеть.

— Орлов таких не бывает, — снова зашептал Вася. — И журавлей таких не бывает: каждое крыло больше метра!

— Такой… такой только этот… кондор бывает.

— Кто?

— Кондор. Помните, в «Детях капитана Гранта»? Как он мальчишку унёс…

Все опять умолкли. Вётлы на том берегу были совершенно неподвижны, и оттуда не доносилось ни звука.

— Притаилась. Высматривает нас… — прошептал Вася.

Дима припал ещё ниже к земле и пополз в том направлении, откуда они пришли. За ним поползла Нюта, скребя землю носками маленьких сапожек, за Нютой — Вася, путаясь в своей шинели.

Пилотка опять съехала Васе на глаза. Сослепу он наткнулся лицом на куст репейника и вскрикнул.

«Ой!.. Ой… Ой!..» — трижды отозвалось за речкой…

Все трое вскочили, словно подброшенные, и помчались вдоль обрыва.

Метров триста, если не больше, бежали ребята, пока не очутились на улице маленькой деревушки, у ворот своего дома. Остановившись, они долго не произносили ни слова, только тяжело дышали.

— Глупо! — сказал наконец Дима.

— Что глупо?

— Кондоры в Советском Союзе не водятся.

— А что же это тогда за птица?

— Такие большие птицы под Москвой вообще не водятся, — решительно сказал Дима.

Вася пристально смотрел на него:

— Димк!

— Ну?

— А вдруг это взаправду кондор? Случайно какой-нибудь залетел?..

— Чепуха! Таких случайностей не бывает.

— А вдруг… Вдруг это вовсе неизвестная птица!.. Подстрелить бы её, а? Вдруг это для науки такое значение, что… — Вася помолчал, словно к чему-то прислушиваясь, и вдруг бросился в калитку: — Погодите! Я сейчас…

Вернулся он скоро. В руках его было отцовское двуствольное ружьё, вместо шинели был надет старенький пиджачок. Он подбежал к Диме и раскрыл перед его носом ладонь, на которой поблёскивали две медных гильзы.

— Во! Жаль только, что бекасинник. Пошли, попытаемся, а?

Дима попятился:

— Что «попытаемся»? Что ты ещё выдумал?

— Подстрелим её, птицу эту… Вдруг научное значение?.. Пошли?

Вася зашагал по направлению к околице. Нюта и Дима очень неохотно двинулись за ним.

— Вася, чего ты выдумал? Никуда я не пойду! — сказала Нюта.

— И не ходи. Мы с Димкой вдвоём.

— Со мной? Ну, нет! Я не такой дурак.

Вася остановился:

— Не пойдёшь?

Дима пожал плечами:

— Чего я там не видел? Думаешь, очень интересно гоняться за какой-то птицей, которая давно улетела?

— А если не улетела? Если у неё гнездо на той ветле?

— А если нет гнезда?

— В лес пойду искать.

— А если не найдёшь?

— А если найду?

— А если и найдёшь, всё равно дробью не застрелишь. Только разозлишь её, она тюкнет тебя клювом по голове, вот тебе и капут!

— Ну и пусть капут. Значит, погиб за науку.

— Всё героя из себя корчишь, да? А хочешь знать: может, это самая обыкновенная птица? Может, нам только показалось, что она такая большая?

— Так всем сразу и показалось?

— А что ты думал? Бывают оптические обманы.

— Ну тебя! С тобой говорить-то… — Вася махнул рукой и быстро зашагал.

Нюта побежала рядом с ним:

— Вася, я пойду, только я близко подходить не буду. Ладно?

Дима постоял с минуту на месте, пожал плечами.

— Глупо! — сказал он громко и поплёлся вслед за уходящими ребятами.

И вот началась охота на невиданную птицу. Идя по тропинке над обрывом, Нюта всё время повторяла: «Вася, я больше не пойду, я боюсь!» — но всё-таки шла всё дальше и дальше. Немного не доходя до того места, где ребята впервые увидели птицу, Вася вспомнил, что ещё не зарядил ружьё. Он остановился, переломил двустволку, обтёр рукавом гильзы и сунул их в каналы стволов. Запирая ружьё, он тяжело вздохнул: