Сглаз, порча и защитные заговоры - Ксения Разумовская

А. Морок, К. Разумовская

Сглаз, порча и защитные заговоры

Часто бывает: был нормальный, веселый, пышущий здоровьем и жизнелюбием человек, и вдруг — большие перемены: помрачнел, затосковал, стал сохнуть на глазах, болеть, из жизни ушла радость. И видимых причин нет… Или привязалась к человеку неизлечимая болезнь, никакие врачи не в силах не только помочь, но даже определить характер его недомоганий. Вот тогда и выплывают эти знахарские диагнозы — сглаз, порча. Что это за «притки» да «хитки?» Об этом-то и идет речь в нашей книге, а также о знахарях, ведунах, их методах насылания и снятия порчи и сглаза, травах, «заветных» словах, бесах, ангелах, экстрасенсах и их взглядах на интересующие нас вопросы. Ну и, конечно, заговоры, молитвы, без которых не избавиться от этих заболеваний. Сборник рецептов пригодится не только «порченным»

Раздел I

Сглаз, порча и защитные заговоры

«…И случилось дивное диво: вдруг Сигизмунд, король могучий и гордый, опустил голову и тихим голосом принялся молить:

— Прости мне, Готфрид, мои слова! Это слова несчастного отца, который не знает, как свою дочь спасти. Моя единственная дочь, принцесса Роксана, заболела странной и загадочной болезнью, что врачи черной меланхолией и черной тоской называют. И еще сказали они — тоска эта действует, как медленный яд, и раньше, чем зацветут деревья, дочка моя умрет. Одно только спасти ее может — искренний, задушевный смех, идущий от самого сердца. Ты, один только ты спасти ее можешь!»

Из истории российского волховства

1572 году царь Иоанн (Васильевич) IV обратился к церковному Собору за разрешением на четвертый брак, жалуясь на то, что его первую жену Анастасию «испортили» недобрые люди, извели наветом и чародейством; вторую отравили вражьими кознями, а третью испортили злою отравою. Самого же государя худые люди и чаровницы держали «пред тем аки в оковах… а то творили они свои чаровствы, аки очи твои закрывающи». А. М. Курбский в своих сказаниях упоминал, что этот царь сам «выписал» с севера шесть десятков чародеек, с которыми он сносился через своего любимца Богдана Бельского.

В более же ранних летописях, например за 1467 год, упоминается факт смерти от «смертного зелия» супруги великого князя Ивана Васильевича Марии-тверянки. А князь Курбский Василий Иоаннович, находим в тех же летописях, «…сам стар будущи, искал чаровников презлых отовсюду», чтобы помогли его супруге исцелиться от бесплодия.

Приведенные нами примеры — крохотная частица всех многочисленных свидетельств повальной веры в колдунов и чародеев в те времена. Как видим, верили не только простолюдины, но и царственные особы и ученые. К примеру, знаменитый ученый конца XVII века монах Сильвестр Медведев также три года держал при себе волхва по имени Дмитрий Силин, который мог распознать «в животе болезнь… по солнцу» — «кому что будет»; «уговаривал» грыжи у младенцев, предсказывал, «будет меж мужа и жены совету» или не будет.

Чародеев не только признавали, но и страшно их боялись. Вступая на престол и присягая на верность государству, некоторые монархи не забывали упомянуть и ведунов. Например, Борис Годунов клялся в том, что если кто ему «учнет зелье лихое или коренья давати», чтобы «лихо какое… учинити» или «кто похочет портити», — того человека не слушать и не брать этих кореньев и зелий, а также чародеев к себе не «прилучати». Он предусматривал и главные виды колдовства: насылание лиха по ветру, порчу на след и вынимание следа.

Мы еще будем говорить об этих видах чародейства, а пока же остановимся на них кратенько. Костомаров Н. И. в своих «Очерках домашней жизни и нравов великорусского народа» (СПб., 1887 г.) пишет, что насылка по ветру состояла в том, что колдун, который мог управлять ветрами, с помощью заговора вызывал ветер, потом бросал по ветру пыль с наговорами, чтобы эту пыль нанесло на определенного человека и чтоб его мяло, раздувало, корчило, сушило и т. п.

Под выбором следа из-под ноги понималось следующее. Землю, по которой проходил человек, против которого замышлялось недоброе, замазывали в печи или сжигали, после чего тот начинал сохнуть, болеть, мог и умереть. Бывало, что на этот след просто наговаривали. Этот прием использовался также и для того, чтобы получить желаемое или приворотить избранника. Есть свидетельства, дошедшие до нас из XVII столетия (сыскные дела) о приворотном корне обратиме, привороте на царицын след, умышлении испортить царицу Евдокию Лукьяновну и много других таких дел.

А дворовые люди в XVII веке давали клятву, что никакого лиха «в естве, питье, в овощах, в пряных зельях и в платье, в полотенцах, в постелях, в сорочках, в портах», не учинят.

Очень часто случалось, что люди подозревали в колдовстве своих соседей, людей, с которыми были в неладах, и доносили на них. А к XVII веку колдовство уже преследовалось и жестоко наказывалось. Часто бывало, что доносы совершались просто из-за мести. Например, в 1677 Митька Печеный донес местным властям, что его жена, после того как побывала в гостях у его кума, стала «скорбеть и пухнуть». Кума пытали и сожгли на костре. А конюхи Иван Чуркин и Петр Хметевский в 1628 году жаловались на одну деревенскую вдову, которая испортила их жен. Сначала жена Петра начала «вопить кликушею» и кричать, как заяц, потом заразила кликушеством жену Ивана. Их вылечил один посадский человек, который давал пить наговорную воду и молоко «испорченным». Вдова, после того как созналась в нанесенной ей порче, понесла наказание.

Как явствует из летописей, много судебных разбирательств проводилось по поводу лишения мужчин половых способностей. В 1648 году драгун Федька Филиппов подал жалобу на Дарьицу, жену церковного дьячка, в которой писал: «Испортила она, Дарья, меня, учинила скопцом; и по пирам и по беседам она, Дарья, везде похваляется, что она так нарочно сделала. И я от тое порчи вконец погибну и женишки отстал».

При расследовании дела оказалось, что эта Дарья учиняла вред уже не в первый раз. Например, заподозрив одного крестьянина в краже у нее платья, похвалялась, что сделает его «такого черна, как в избе черен потолок, и согнет так, как серп согнулся». После этого «тот Евтюшка заболел вскоре и три года ходя, сох и сохши умер». Одному крестьянину она грозила, что когда вернется он домой, жену и детей своих не узнает. Братьям Фурсовым она сказала, что оборотит их вверх носом и будут они в четырех углах. В ту же ночь после ее слов братья слегли, а через некоторое время и вовсе померли.

А когда Федька Филиппов после венчания стал подниматься по лестнице в клеть, то колдунья Дарья зажгла лучину и бросила ее под лестницу, а «подкиня, стала на тот луч, поднем фост (подол), сцать». В этом колдовстве ей помогала пономариха Марья, которая шла следом за новобрачными и «клала огонь», «лучом катала» и вместе с Дарьей совершила непотребное действо. После проделанного Дарьей и ее сообщницей «Федька стал испорчен и скопцом учинен».

А на Сеньку Борисова, который валялся пьяный на улице, эта же Дарья, накрыв его подолом, навела килу, и глаза у него стали болеть.

Очень часто обвиненные в волховстве сознавались в своих черных делах и рассказывали о том, как они наводили порчу на людей. Иногда для этого приходилось прибегать к пыткам, но часто они и без этого все «выкладывали».

В XVII веке был случай, когда один помещик «привел в съезженную избу человека своего Сидорку Савинова да женку его Афроську да сказал, что тот человек его Алексея и жену его и людей — женку Досадку да женку Татьянку — ведовством своим испортил». Сидорка же в содеянном сознался, рассказав, что заподозрил Досадку в краже у него денег и в отместку напустил на нее немочь.

В том же XVII столетии Дашку Ламанову с мужем сослали в Сибирь за наведение порчи на царскую семью. Ходила она к ворожее Настасье, которая «людей приворачивает», у «мужей к женам сердце и ревность отымает», «на мыло и соль наговаривает», чтобы потом их в питье и еде жены давали своим мужьям с той целью, как она потом призналась сама, чтоб они «до них добры были». По наущенью ворожеи Дарья Ламанова сжигала свои рубашки и пепел сыпала «на след государыни царицы». Во время пытки призналась ведунья, что пепел посыпать она велела Дашке и ее подругам не для лиха, а чтобы государь с государыней снисходили к нуждам тех, которые подают им челобитные: решали дела в их пользу. При разбирательстве этого дела потянулась целая цепочка: от Настьки к другим ворожеям, которые «смывали» болезни у детей, «жабы во рте уговаривали» да «брюхо лечили». А одна торговым людям ворожила на удачу: наговаривала на мед и велела тем медом умываться со словами «как пчелы ярые роятца да слетаютца, так бы ко мне (торговцу) для скупки товаров купцы сходились».