Измена. Найти свое счастье (СИ) - Драгам Аля

Измена. Найти своё счастье

Пролог

POV Захар Одинцов.

Смотрю на отца, который зябко ёжится от пронизывающего ветра. Сам мёрзну не меньше, кутаясь в высокий воротник куртки, но, как и все, не спешу запрыгнуть в салон рядом стоящей тачки.

— Почему нельзя было обсудить вопросы в тёплом месте? — не выдерживаю долгого молчания, за время которого успеваю выкурить пару сигарет.

Хоть немного, но иллюзия тлеющего огонька согревает сознание. А ещё предстоящая встреча с Сабинкой. Моя девчонка сегодня утром прилетела с очередного фотосета, и я всем своим существом стремлюсь её увидеть.

Две недели она морозилась, не разрешая прилететь к ней хотя бы на выходные. А всё из-за того, что я во сне назвал её чужим именем. Клянусь, не специально!

И в мыслях не было пойти налево от своей горячей штучки.

Короче, не знаю, что на меня нашло.

— Нельзя, — пожевав губу, батин пиарщик окидывает нас тяжёлым взглядом. — У меня самолёт через четыре часа, надо успеть заскочить домой. Ты, надеюсь, помнишь?

Помню-помню. У Юрьича померла бабка, которую он, как единственный близкий родственник летит предавать родной земле. Любовь к почившей бабке возросла прямо пропорционально нулям маячащего наследства.

Судя по всему, батя скоро останется без проверенного человечка.

— Так что? — демонстративно поглядываю на часы. — Вы спешите, мы спешим. Что за тайны-то?

Юрьич мой сарказм игнорит и переглядывается с отцом. Что-то в выражении их лиц меня напрягает. Срабатывает чуйка, и я делаю стойку, готовый услышать очередную хрень… Но явно не такую!

— Слуцкий объявил о помолвке дочери.

— И? — новостные ленты и паблики так-то гремят об этом событии уже неделю. — Я даже на помолвке был. Нормальный мужик, кстати. Для обычного работяги он, кстати, неплохо справился с ролью.

— Вот! — Юрьич поднимает палец и водит перед нашими лицами. — Работяга! А ты рейтинги видел? Хер догонишь.

— Ну, — вытаскиваю пачку из кармана и подкуриваю новую сигарету, — выборы пройдут и парня бортанут в тот же колхоз, откуда вытащили.

Схема, кстати, нормальная. Выборы губера в области через месяц, и бате придется из кожи вон вылезти, чтобы вернуть утраченные позиции. Избиратели у нас ведь какие? Любят простоту, верят всем тем добрым делам, о которых СМИ орут с экранов и страниц газет.

— Парня, может, и сошлют, а нам время терять нельзя. Поэтому ты, — палец (и как ещё не замерз?) упирается в мою грудь, — до выборов женишься.

— А вы не ох#ели? — повышаю голос, отшвыривая окурок. — Я-то здесь…

Не успеваю до конца развить мысль, чтобы осадить, мать их, гениев.

— Простите, — женский голос сбоку тачки отвлекает, — вы уронили.

В красных пальцах зажаты купюры, успевшие намокнуть от осенней мороси.

Равнодушно мажу взглядом мимо девушки с рюкзаком курьера, и щелкаю пальцами:

— Себе оставь. Не мешай, когда взрослые дяди разговаривают.

Возвращаю внимание к прерванной беседе, краем глаза замечая, как девчонка подходит к мерсу и запихивает деньги под дворники.

«Извините», — скорее даже читаю по губам, чем слышу.

Раздосадованный заминкой, тру переносицу:

— Я не собираюсь жениться. Пока не собираюсь. Да и Сабине надо закончить универ, потом эти её показы…

— А кто говорил об Алиевой? — батя слишком задумчиво смотрит на стекло, по которому вниз стекают грязные ручейки от прицепленных купюр. — Ты женишься не на Сабине, а… Например, на ней.

Кивок Юрьича завершает этот сюр. Наигранно смеюсь тупому розыгрышу. Не прощаясь, отряхиваю рукава куртки и распахиваю дверь в салон, откуда приятно тянет тёплым воздухом.

— Я не шучу, Захар. Завтра же принесёшь мне папку, в которой будут все данные по этой девчонке.

Глава 01

POV Лиза Суворова.

— Мам, я дома! — кричу из тёмной прихожей, аккуратно разуваясь и ставя промокшие ботинки на тряпку у порога.

Несколько секунд тру ладони друг об друга, согревая, и только потом расстёгиваю куртку, с которой на пол успела натечь небольшая лужица.

Свет включать неохота. Я же знаю, что не увижу ничего хорошего, а после беготни по холоду мечтается об одном — ужине и горячей ванне.

Но сначала придётся все-таки зажечь свет и, вздохнув, достать из крошечной кладовки ведро с тряпкой.

Набираю воду, стараясь не забрызгать стены, и намываю пол до блеска. Когда уже заканчиваю, поднимаясь с колен, из кухни выходит мама и сухо приветствует.

— Три минуты, Лиза. Где ты была?

Очень хочется закатить глаза и не отвечать, но я знаю, что будет хуже.

— Транспорт, мам. На улице дождь, автобус задержался. Я так замёрзла, — показываю кисти рук, покрывшиеся противными цыпками. — Бежала бегом две остановки, чтобы не опоздать.

— Плохо, Лиза, — цедит мама, недовольно рассматривая мой растрёпанный вид. — Ещё одна задержка, и я поставлю вопрос о возможности твоей подработки.

Покорно киваю, быстро собирая остатки влаги с пола, и бегу выливать ведро.

Боже! Кто бы знал, как я мечтаю о швабре! О банальной швабре, чтобы не ползать каждый вечер на коленках, натирая старый линолеум. Но у моей родительницы своеобразный взгляд на многие вещи.

«Ни с кем нельзя дружить. Дружба — проявление слабости», — с самого детства внушалось мне, и к девятнадцать годам у меня нет ни одной подруги.

«Мальчики завлекают девочек, а потом их бросают. Никаких кавалеров», — и вокруг меня образовался вакуум.

«Девочка обязана учиться только на отлично», — и я ночами сидела и зубрила, зубрила, зубрила.

Нельзя множились со скоростью света, а я всё больше уставала от запретов, пока полностью с ними не смирилась.

Вон у Соловьёвых из первой квартиры дочка влюбилась и… И теперь качает коляску, сидя на скамейке у подъезда, в окружении пенсионерок. Ни мужа, ни образования. Ни подруги… с которой её благоверный свинтил, когда узнал о беременности.

Эту новость мама сообщила мне с особым смаком, подчеркнув еще раз главные жизненные постулаты, выведенные ею же.

«Девочка обязана уметь всё делать руками», — и в мусорный бак улетела единственная щётка на палке, когда я, десятилетняя, попыталась намотать на неё тряпку, устав от очередной генеральной уборки.

— Когда закончишь, тщательно вымой руки и за стол. Я тебе блины разогрела.

Несмотря на строгий голос, растягиваю губы в улыбке: мама меня любит, просто… Просто она вот такая… Боится за меня, чтобы не повторила её ошибок. Ведь саму её не уберегли от влюблённости в крутого парня из соседнего дома. Он уехал в столицу, оставив маме напоминание в виде меня, родившейся через семь месяцев.

За всю свою жизнь об отце я никогда не слышала: бабушка пока была жива, осыпала его голову проклятиями, мама отмалчивалась или, что еще хуже, наказывала за излишнее любопытство.

«У тебя чересчур много свободного времени, раз хватает мыслей на глупости», — и меня ставили в угол, вручив томик стихов.

Ну, чтобы не было скучно отбывать наказание.

Наверное, стоит отметить, что поэзию я ненавижу, хотя и знаю наизусть все самые известные стихотворения классиков.

Вымыв после ужина посуду, целую маму в щёку и прохожу в свою комнату, чтобы приняться за выполнение домашних заданий.

На втором курсе домашки стало значительно больше, и порой приходится до утра штудировать учебники и методички в поисках ответов на вопросы.

Если так дальше пойдет, не знаю, как буду вывозить. Как-нибудь буду.

Ко всем моим «нельзя» у меня есть целый список «должна», составленный уже мной.

Во-первых, я должна удержаться на бюджете и окончить вуз с отличием, чтобы найти хорошую работу.

Во-вторых, я должна до начала практики (а она начнётся через год) накопить достаточную сумму, чтобы снять комнату и уехать от мамы.

Я её очень люблю, конечно, но… Себя я тоже хочу любить…