Кино: перезагрузка богословием - Андрей Кураев

Кураев Андрей

* * * *

Кино: перезагрузка богословием

Фильм «Матрица» как повод для разговора о религиозной философии (Лекция)

Обычно голливудские фильмы состоят из драк, погонь и любовных сцен. Вычисти их с киноленты — и в памяти кинозрителя останется черная дыра. Но в случае с «Матрицей» дело обстоит совсем не так. Если продраться сквозь подростковую попсу, которой обильно полито все пространство фильма, то в нем начнет проступать вполне отчетливый философский сюжет.

Для тех, кто не знаком с этим фильмом, напомню его сюжетный зачин.

Где-то в Американии живет себе молодой человек. Все у мистера Андерсона хорошо — друзья, жилье, работа, даже есть левый приработок … И вдруг к нему обращаются по другому имени: «Нео, проснись! Матрица имеет тебя!». Он просыпается. И обнаруживает, что вся, буквально вся его жизнь была сном. Причем этот сон не приснился ему, а был ему «приснит». Нет у него ни машины, ни любимой женщины, ни работы. Он вообще никуда не ходит по большому городу Нью-Йорку. Он всю жизнь пролежал в ванной с каким-то физиологическим раствором.

И дальше фильм развивается по канонам классического жанра литературной антиутопии (см. Оруэлл «1984»). Антиутопия рисует идеально отвратительное общество. Так вот, в «Матрице» предполагается, что компьютеры взбунтовались против людей…

Сам сюжет не нов. Он уже породил свои анекдоты (Диалог двух друзей на выставке новейшей бытовой техники: «Слушай, если прогресс и дальше пойдет так стремительно, то я скоро смогу отсылать свои письма с обычной кухонной кофеварки!» — «Нет, если прогресс будет столь быстрым, то твоя кофеварка скоро будет рассылать СВОИ письма»[1]). И свои фильмы. Но если в «Терминаторе» восставшие машины просто и грубо уничтожают людей, то в «Матрице» машины используют людей в качестве батареек (как они до этого дошли — рассказывает мультфильм «Аниматрица»).

Люди всю жизнь проводят: телом — в капсулах; умом — в непрекращающемся сне. Тела опутаны кабелями, по которым в жилы закачиваются питательные растворы. А чтобы человек функционировал в качестве человека — в его мозг вживлены разъемы, через которые компьютер («Матрица») контролирует психическую жизнь людей. Матрица создает виртуальную реальность, по которой и бродят сны людей. Люди лежат штабелями, каждый в своём саркофаге, машины же вливают им в кровь необходимые людям физиологические вещества, а в головы — желательные для машин фантазии.

И вдруг мистер Андерсон просыпается и начинает свой путь к тому, чтобы стать Нео… А мы оказываемся на пороге главного вопроса философии: «Что есть истина?»

Дело в том, что философия рождается там, где рождаются сомнения. Поэтому мне бывает странно читать учебники по истории философии, пробующие рассказать о философии Вед или о философии Гомера. Это — не философии. Это — совершенно другой регистр работ мысли.

Одно дело — речь человека, ощущающего себя пророком или учителем, который вещает некоторые истины, кажущиеся ему непререкаемыми, так как за его спиной стоит некий великий священный авторитет.

Другое дело — философ, который реализует свой сугубо частный мыслительный проект и который заранее знает, что он будет оспорен, что согласятся с ним далеко не все. И, значит, ему нужно уметь доказывать свое и критиковать чужое.

Значит, ему нужно уметь сомневаться. Философия и есть систематизированное, дисциплинированное сомнение. Сомнение в том, что кажется само собой разумеющимся, сомнение в голосе традиции, сомнение в мифе, сомнение в себе самом.

Философия и начинается с недоверия к себе самому. Например, к органам своих чувств. Вот, я доселе считал, что органы чувств сообщают мне безусловно-достоверную информацию, а теперь оказывается, что это не так. Предмет, находящийся далеко — кажется маленьким. Весло, опущенное в воду — кажется сломанным. У человека, болеющего желтухой, меняются вкусовые и цветовые ощущения. Более того — могут быть фантомные боли. Например, нога — ампутирована, а кажется, что болит палец именно на этой ноге, а на самом деле — всей ступни давно нет. А, значит, мои органы чувств могут мне врать даже обо мне самом.

Может быть обман подсознания и обман рекламы или пропаганды. Может быть сбой логики или неполнота знаний, переданных мне по традиции… В общем, у ошибок и иллюзий много причин. Философия же как раз и предупреждает: будь настороже, храни себя от идолов.

И вот там, где религиозная жизнь не сводится к исполнению обрядов и ритуалов, всюду, где религиозная жизнь пробует осмыслить себя, там рождается философия. Первая же идея новорожденной философии — это идея иерархии бытия. Как говорится в «Аниматрице», человек выше машины потому, что он может спать. А, значит, он знает, что есть состояние сновидения. Есть реальность виртуальная и есть иное. А для машины нет иной реальности, кроме виртуальной. И хотя сон не говорит правды о реальности, он открывает правду о структуре человеческого разума (о том, что он может грезить).

Есть разные уровни бытия. Есть — бытие, а есть — быт. Есть — житие, есть — жизнь. Есть — вечность, а есть — время, история, калейдоскоп событий. Человек стоит на грани этих миров. Но порой он забывает о своей пограничности и ощущает себя в тылу. Такого человека религиозный философ начинает трясти и будить: «Не спи, проснись художник, не предавайся сну! Ты Вечности заложник у времени в плену!» (Борис Пастернак).

Классический философский текст, в котором нетрудно узнать сюжет «Матрицы» — это миф о пещере, познакомиться с которым можно в «Государстве» Платона.

Некие люди пленены и скованы цепями в горной пещере. Они скованы так, что сидят спиной к выходу. Только иногда люди видят перед собой на стене игру лучей и теней от солнца или светильников. Они сидят в этой пещере с детства. Они забыли, что существует огромный внешний мир и думают, что вот эта игра теней — это единственная реальность. На деле же это — игра теней.[2] Как потом, спустя столетия, скажет русский неоплатоник Владимир Соловьев: «Милый друг, иль ты не видишь, что всё видимое нами только отзвук, только тени от незримого очами».

Индийская философия также стремится разбудить человека. Ее первый призыв: человек, познай и признай свою ослепленность. В индуизме привычный для нас поток ощущений называется Майа. Майа — это сон, который снится Брахману, первоначальному божеству. Брахман — спит и видит сны, а мы с вами — персонажи другого сна, чужого сна. Вот в этом — отличие индийской философии от европейской. Декарту кажется очевидным, что раз он мыслит, значит, он существует. В индийской философии считается, что мысль человека может быть порождена чужим сознанием, а не его собственным. Итак, человек ест порождение чужого сна, да и сам вдобавок спит. Человек есть сон во сне. (На что немецкий поэт Рильке протестует: «Я больше сна во сне. Не мину!»[3]).

А буддизм — это вообще философия улыбки чеширского кота. Улыбка — есть, а кота — нет. То есть: есть — поток сознания, но нет субъекта сознания. Личности нет ни в мире людей, ни в мире богов (этот тезис в буддизме называется «анатман»). В индуизме Брахман спит и видит сны. Если он проснётся, то мир — исчезнет, и мы с вами — растворимся. В буддизме же нет Бога. Весь мир — иллюзия, а чья — мы не знаем. Знаменитый коан, «загадка без ответа», дзэн-буддистской традиции: «Однажды встретились Будда и бабочка и смотрят друг на друга. Кто кому снится? Бабочка — Будде, или Будда — бабочке». Ответа нет. Но, как бы то ни было, человек должен понять, что весь его мир — это мир сансары, устойчивых иллюзий. От этого навязчивого гипноза надо проснуться. Для начала же надо понять, что меня вообще нет, и что фраза «я пошёл» — бессмысленная фраза. В лучшем случае, можно сказать: «Эта груда костей, благовоспитанно именуемая моим телом, сейчас стала двигаться по направлению к этой двери, которой, на самом деле, тоже нет».

Знаете, в Москве есть такой замечательный и малость хулиганистый батюшка, отец Иоанн Охлобыстин, когда-то знаменитый актёр, режиссёр и так далее. Так вот, он недавно выпустил книжку своих анекдотов. Главный персонаж этих анекдотов — некий архимандрит Савва, по легенде — наместник одного из подмосковных монастырей. Парочка из этих анекдотов — вполне гениальны, на мой вкус. И вот одна из жемчужин охлобыстинского собрания: «Отец Савва никогда не здоровался с буддистами, когда те заходили в его монастырь, потому что он боялся оскорбить их религиозные взгляды. Ведь по верованиям буддистов не существует ни их самих, ни тех, кто с ними здоровается».

Итак, в буддизме нужно пробудить своё сознание и усилием мысли понять, что на самом деле мира — нет и меня тоже — нет. Ничего не существует.

В первой серии «Матрицы» Нео беседует с мальчиком, похожим на тибетского далай-ламу в детстве. Мальчик одним своим взглядом гнет ложку. Нео пробует повторить этот трюк, и в ответ слышит: «Главное — ты должен понять, что ложки просто не существует!».