Шесть серебряных пуль - Джордж Мартин

Джордж Мартин

Шесть серебряных пуль

Сopyright © 1989 by George R. R. Martin

© А. Жаворонков, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2015

1

Запах крови Уилли почуял еще за квартал от дома, где жила Джоан.

Уилли замер и вдохнул поглубже стылый вечерний воздух. Стояла поздняя осень, нудно моросил дождик, да и ветер задувал с реки, так что этот запах меди, острых пряностей и огня был едва уловим. Но только не для него. Этот запах Уилли не спутал бы ни с чем. Так пахнет только человеческая кровь.

Легко зашуршали шины, и на дорожке показался велосипедист в ярко-оранжевой куртке. Уилли, пятясь, укрылся в кустах. Что за осел разъезжает по парку в столь поздний час! Уилли протяжно взвыл. Велосипедист, растерянно оглядевшись, нажал на педали и вскоре растворился в сгущающемся сумраке.

Уилли вышел к краю парка и, прячась за кустами, оглядел улицу. Перед домом Джоан, сверкая красными и голубыми мигалками, стояли две патрульные машины, а издалека неслось завывание сирен, предвещая прибытие еще нескольких полицейских автомобилей.

Что, черт возьми, происходит? От тяжелого запаха человеческой крови у Уилли голова пошла кругом и отчаянно забилось сердце. Опасаясь худшего, он развернулся и припустил в глубь парка, забыв, что его могут заметить. От стремительного бега в легких начало саднить, а язык готов был вывалиться изо рта, но Уилли, не сбавляя темпа, домчался до самого берега реки. Только здесь он остановился, пытаясь унять дрожь, а потом забился под опору моста и принялся невидящим взглядом провожать редкие автомобили, проносящиеся где-то вдали, и вслушиваться в жизнь ночного города.

Минут через десять, когда самообладание вернулось, Уилли покинул свое убежище. На глаза ему попалась белка. Быстрыми прыжками она передвигалась от одного дерева к другому. Мгновение – и зверек оказался во власти Уилли. Густая кровь и сочная плоть белки сначала обожгли ему рот, а затем наполнили силами. Пора было возвращаться домой.

2

– И прошу тебя, Уилли, не заговаривать мне зубы, – с лукавой строгостью произнесла Рэнди Уэйд. – Ты все равно не добьешься от меня того, о чем мечтаешь.

Невысокий парень, глядя в зеркало над кушеткой, придал своему лицу обиженное выражение и, повернувшись к Рэнди, изрек:

– Так вот, значит, какого ты обо мне мнения! Я прихожу к тебе, прошу помощи, а что получаю в ответ? Обвинения в приставаниях! А я-то считал тебя своим старым другом!

– Тогда почему же с первого дня знакомства ты допускаешь всякие вольности? – запальчиво сказала Рэнди.

От греха подальше Уилли сменил тему разговора:

– А ты все-таки любитель, Рэнди. Только дилетант может заниматься бизнесом в таких апартаментах. – Уилли расположился в кресле, обитом красным бархатом. – Не пойми меня превратно, мне здесь нравится, и кресла в викторианском стиле весьма по душе, и еще я жду не дождусь, когда же мне будет наконец позволено заглянуть в спальню… Но, подруга моя, ты же – частный детектив, и тебе просто полагается иметь крошечный офис в самой неблагополучной части города. Ну сама знаешь, такую запыленную комнатенку со стеклянной дверью… И в твоем письменном столе непременно должна отыскаться початая бутылка дешевого виски, а по углам обязаны громоздиться обшарпанные шкафы, собственноручно переделанные в картотеки…

Рэнди улыбнулась:

– А ты хотя бы отдаленно представляешь, в какую сумму мне влетит аренда так живо описанного тобой крошечного офиса? Да он мне, в общем-то, и ни к чему. Ведь у меня есть телефон, и его номер, между прочим, занесен в «Желтые страницы»…

– «ААА. Сыскное Агентство Уэйд»? – ехидно поинтересовался Уилли.

– Да. А ты что-то имеешь против?

– Рэнди, душка, мне понятно твое желание открывать список всех детективных агентств города, но, по-моему, если бы Господу Богу было угодно, чтобы все на свете названия и имена начинались на «А», то изобретать остальные буквы Он бы не стал. – Но, видимо, вспомнив, зачем пришел, Уилли оставил шутливый тон: – Так ты поможешь мне или нет?

– Может, и помогу, но уж точно никак не раньше, чем ты расскажешь мне, что произошло, – заметила Рэнди, хотя про себя уже давно решила, что сделает для Уилли все от нее зависящее.

Уильям Фламбо ей нравился; она была даже не против его упорных, слегка неуклюжих приставаний. Хотя в этом Рэнди ни за что бы не призналась. Кроме того, она была у Уилли в долгу. Познакомились они при весьма неприятных обстоятельствах: Рэнди оказалась наследницей множества просроченных счетов, оставленных ей бывшим неверным супругом. Тогда-то к ней в дом и пожаловал Уилли – служащий местного банка, а точнее отдела, который занимается дебиторскими задолженностями. В те дни Рэнди никак не могла отыскать работу, находилась в расстроенных чувствах, и Уилли, проникшись к ней состраданием, предложил молодой женщине поработать в стае «Гончих ада» – так, несколько выспренно, он именовал свой отдел. Нельзя сказать, что выдавливание из людей долгов пришлось Рэнди по душе, но в то тяжелое время даже такая работа казалась ей даром небес. В общем, она поступила на службу в банк, а уволилась оттуда лишь после того, как смогла оплатить все свои счета.

Уилли, внезапно съежившись в кресле, хрипло сказал:

– Рэнди, дело-то очень серьезное.

Рэнди знала Уилли несколько лет, но ни разу еще не видела друга таким испуганным. Она села на кушетку и тихо произнесла:

– Я внимательно слушаю. Говори, что стряслось.

– Ты видела утренний «Курьер»? – спросил он. – Читала статью о девушке, убитой на Парковой улице?

– Да, читала, – призналась Рэнди.

– Она была моим другом.

– О господи! – Рэнди поняла свою бестактность по отношению к Уилли. – Извини, я не знала.

– Джоан была совсем еще ребенком, – сказал Уилли. – Недавно ей исполнилось двадцать три. Тебе бы она понравилась. Она была умной и решительной, хотя еще в выпускном классе болезнь приковала ее к инвалидному креслу. Виноват ее тогдашний приятель. После веселой вечеринки вызвался подвезти домой, ну и не справился с управлением. Машина на полном ходу врезалась в столб. Парень скончался на месте, а Джоан сломала позвоночник и на всю жизнь потеряла подвижность ног. Но она молодец, присутствие духа сохранила: закончила школу, поступила в колледж и даже закончила его с отличием. Потом смогла найти неплохую надомную работу.

– И ты знал ее все эти годы?

Уилли покачал головой:

– Нет, впервые мы встретились чуть больше года назад. Она слегка переоценила свои финансовые возможности, как это бывает, когда кредитную карточку получают по почте… Ну, обычная история. В общем, я представил ей «Мистера Ножницы», и мы с ней стали друзьями, почти как с тобой. – Уилли посмотрел Рэнди прямо в глаза: – В газете сообщалось, что ее тело было изуродовано. Убить калеку само по себе омерзительно, но еще и… – На Уилли накатил приступ астмы: словно выброшенная на сушу рыба, он принялся ловить воздух широко открытым ртом. Лишь через несколько секунд он смог заговорить вновь: – И что, черт возьми, означает «она была изуродована»? Может, в нашем городишке объявился Джек Потрошитель?

– Не знаю, – призналась Рэнди. – А разве это так важно?

– Для меня – очень. – Уилли вытер губы тыльной стороной ладони. – Я сегодня звонил в полицию, но назвать свое имя отказался, и полицейские не дали мне никакой информации. Через знакомых мне удалось выяснить, как похоронят Джоан. Из морга ее вынесут в закрытом гробу и немедленно кремируют. Сдается мне, что тут дело нечисто.

– Что значит «нечисто»? – спросила Рэнди.

– Понимаю, что мои слова могут показаться бредом, но что, если?.. – Уилли провел пятерней по волосам. – Что, если Джоан была… растерзана каким-нибудь животным… Ну, например…

Уилли говорил что-то еще, но Рэнди его уже не слышала. Ее точно холодом сковало – то был давний страх. Тот страх, который она испытала восемнадцать лет назад. Она стояла тогда у двери в кухню, мать ее тонко, по-детски всхлипывала, а полицейские что-то говорили. «Разорван каким-то животным», – отчетливо произнес один из них. Мать его не услышала, а может, не поняла, но Рэнди громко повторила фразу, и глаза всех присутствовавших вонзились в нее. «Господи, ребенок», – проговорил кто-то. Мать взяла Рэнди за руку, отвела в детскую и уложила в кровать. Расправляя складки на одеяле, она расплакалась… Расплакалась мать, а не Рэнди. Рэнди не проронила ни слезинки. Ни тогда, ни позже, на похоронах, ни годы спустя.

– Эй-эй! – До Рэнди, словно через слой ваты, донеслись крики Уилли. – Что с тобой?

– Да ничего, – выдавила она.

– Господи, ну и напугала же ты меня! Ты выглядела так, словно… Черт, подходящих слов не подберу, но мне стало жутко.