Голые Землекопы - Юрий Хвалев

Юрий Александрович Хвалев

ГОЛЫЕ ЗЕМЛЕКОПЫ

— Скажите, а вы знаете кто такой голый землекоп?

— Простите, что вы сказали?

— М-м-м, я спросил, как пройти к землекопу?

— Меня спросили?

— Вас.

— Простите, а кто вы такой, чтобы меня спрашивать?

— Я хочу посадить дерево, а потом про это написать.

— Так вы писатель-натуралист?!

— Не совсем так…

— Ну ладно, не скромничайте, мне это так интересно, ведь я читатель с многолетним стажем. Так сказать, фанат всего, что связано с натурализмом. Потом я люблю беседовать в натуре. И так вам нужен землекоп?

— Да. Три землекопа. Правда, те средства, которые у меня есть. Хватает только на два с половиной.

— Что один из них выходит инвалид?

— Да.

— А вы правильно рассчитали? Если я не ошибаюсь эта задача средней школы.

— Вот взгляните, правда, у меня почерк хромает.

— Ничего, я разберусь. Так. Два пишем, три в уме, минус ваши деньги. Действительно получается два с половиной землекопа. Такую бригаду будет трудно найти. Скажите, а почему у вас в задаче такой объём земли.

— Я хочу посадить баобаб.

— Похвально. Руками посадить баобаб. И никакой техники, это так натуралистично. А потом про это написать рассказ.

— Да.

— А может наоборот, сначала написать, а затем посадить. У вас уже будет план действия, так намного легче. Только меньше голого текста, этих банальных диалогов, больше натуралистских описаний. Так сказать, стремитесь быть ближе к природе.

— Последнее время я живу в лесу.

— Что совсем один?

— Когда сгорел дом, от меня ушла жена с сыном. Так я остался один.

— А сына как зовут?

— Пока никак. Он ещё не родился. Жена беременная, носит в утробе моего мальчика. Ему всего пять месяцев.

— Тогда причём здесь баобаб?

— Я хотел сделать ей подарок. Представьте, вы вышли из дома, а перед вами растёт баобаб.

— Сейчас представлю. Так. Секунду. Здорово. Вы молодец. Я никогда бы не решился посадить баобаб.

— Спасибо.

— Ну-ну, не раскисайте, она вернётся. Обязательно вернётся.

Она ушла на рассвете, после долгой паузы, когда они проспали всю ночь, не видя снов, словно чужие — отдельно друг от друга. Поверхность земли ещё долго сохраняла отпечатки её следов 38 размера. Следы от босых ног на мокрой от росы траве; пока не высушит солнце. Когда обувь не совсем удобна, лучше идти босиком. Для неё подобрать стильную, удобную обувь всегда было неразрешимой проблемой. Если взять удобные туфли, то они оказывались не стильные, а если примерить стильные, то всё время приходилось терпеть, отдалённую почти душевную боль. Она долго терпела, 730 дней и ночей, постоянно находясь в ожидании, что его инфантильная сущность, благодаря её терпению, измениться.

Пройдя первые сто метров, поверхность земли начала чуть-чуть пружинить в такт её походки. На каждом шагу, словно окаменевшие ужата росли простые Гроздовники. Боясь быть раздавленными, они немного ёжились и тяжело дышали, так как могли совершенно исчезнуть из Красной книги редких цветов. Впрочем, выбранный ею кокетливый, но правильный шаг был совсем не опасен.

Она остановилась и взглянула на часы. 7:00. Для кого-то начало рабочего дня. В это время (сию секунду) под землей колония голых землекопов, не очень симпатичных, но состоявших постоянно в родстве грызунов, обсудив все за и против, при двух воздержавшихся и одной со своим мнением, приступила к рытью очередного туннеля. Первым воздержавшимся был грызун-малолетка Бзик, который считал, что нужно рыть туннель не к сгоревшему дому, где жили странные люди, а к озеру. Вторым кто сомневался и не поднял лапы, был его товарищ Глюк, мечтавший выкопать огромный шарообразный котлован, чтобы затем влить в него кислород. Свою мечту посадить в виртуальный котлован брата баобаб, озвучила младшая сестра Бзика Желле. Её дружно подняли на смех; дольше всех смеялся Бзик. Голые землекопы не знали, что такое баобаб, не знала и Желле. Она только слышала, что человек, живущий у сгоревшего дома ради любви к своей жене, решил посадить баобаб. Покрутив пальцем у виска брата, Желле назвала сородичей упёртыми тугодумами и что она, в конце концов, добьётся своего. Колония смотрела на выходки детей, естественно, сквозь пальцы. Бзик, Глюк, Желле да и другие малолетки ещё не достигли совершеннолетия, поэтому их голос фактически не имел веса. Потом у голых землекопов имелся чёткий план. Они нашли потерянную человеком схему метрополитена, которая из-за хитроумных выкрутасов произвела на всех сильное впечатление. Если можно рыть придурковато одним, то почему нельзя таким же образом рыть другим.

— Хи-хи-хи…

— Что с вами?

— Голые землекопы, смешное словосочетание. Этакий землекоп нудист, всё время роющий, например, могилу. Я недавно хоронил тёщу, так эти землекопы были в стельку пьяны. Еле выкопали яму и закопали. Сейчас я представил их голыми, и мне стало не по себе.

— Вы любили её?

— Тёщу?

— Да.

— Она была моим другом. Мы вместе смотрели футбол, пили пиво, играли в Дартс, Бочу. Она почти всегда выигрывала, у неё был заразительный смех. Ох, когда её вспоминаю, всегда накатывают слёзы. Вы лучше продолжайте свой рассказ о голых землекопов, о баобабе, о Желле…

Он почувствовал, что она ушла, и хотел окликнуть, но вырвавшийся голос прилип к пелене тумана, будто муха к липучке. Надо сказать, у него был высокий, пробивной, потрясающий фальцет. Он долгое время солировал в рок-группе, исполняя на танцах чужие песни. Однажды во время выступления он впервые сам объявил белый танец, обычно это делал кто-то другой. Не успели прозвенеть первые аккорды, как от стены отделился силуэт. К нему, стоящему на сцене, подошла хрупкая девушка. Это была она — его судьба. Возможно, поэтому он чувствовал, что не в силах отказать. Медленный танец сблизил их настолько, что сердца забились в унисон, а когда, будто два одиноких ручья соединились дыхания, каждый ощутил сущность того, кого полюбил. Отзвучала музыка, она оторвалась от него, как отрывается комета от звезды, оставив на фоне яркой вспышки чуть различимый хрупкий силуэт.

И вот теперь много дней спустя, он снова протягивал руку к этому уходящему силуэту. Он пытался её удержать, но не мог, потому что всё ещё спал. Тогда, чтобы прогнать сон, он стал бить себя по небритым щекам, бить до тех пор, пока не проснулся.

Открыв глаза, он увидел перед собой троих идеально одетых мужчин с тросточками, которые сидели в инвалидных креслах.

— Доброе утро, — снимая шляпу, сказал один из них. — Мы землекопы. Укажите, где рыть котлован?

— Как же вы будете рыть? — спросил он. — Вы же…

— А это, — кладя трость на инвалидное кресло, сказал другой землекоп. — Не волнуйтесь, инвалид среди нас один. Это мы из солидарности, чтобы не так обидно было нашему другу. Так что, не волнуйтесь, выкопаем в срок.

— Извините меня, — смутился он, — на земляные работы у меня не хватило денег, пришлось резать по живому. Я виноват, ещё раз извините.

— Не извиняйтесь, — улыбаясь, сказал третий землекоп, — Вы не виноваты. Наш друг инвалид с детства.

— Правда?

— Да. Давайте начинать у нас времени в обрез, — сказали они хором. — Скоро вертолётом доставят ваш баобаб. Мы готовы приступить, только одно условие.

— Какое?

— Нам нужна ширма. У нас идеальные костюмы, чтобы не запачкаться, мы, когда роем всегда раздеваемся догола.

Она стояла и ждала пока улетучиться туман. Подул ветер, туман рассеялся и до неё долетел его встревоженный голос, который умолял, «вернись». Сделав полушаг, она замерла; в утробе матери шевелился ребёнок. Он монотонно постукивал ножкой в её пустой желудок, прося хоть немного еды. У неё было яблоко. Она начала с жадностью есть, чтобы быстрее удовлетворить желание ребёнка. Когда её сын успокоился, она могла идти дальше, но пелена из накрахмаленных белых простыней преградило ей дорогу.

— Что это? — спросила она.

— Это? — спросил кто-то.

— Ой! — вскрикнула она. — Кто вы?!

— Извините нас, — ответили ей. — Мы землекопы.

Она оглянулась и увидела перед собой троих идеально одетых мужчин с тросточками, которые сидели в инвалидных креслах.

— Ещё раз извините, но чтобы выкопать котлован мы должны раздеться догола.

— Хи-хи-хи. Так вы голые землекопы, — засмеялась она.

— Да, — немного обиделись они. — Мы голые землекопы.

— Здесь выкопать котлован! — удивилась она. — Для чего?

— Человек, живущий у сгоревшего дома, решил посадить баобаб.

Давайте вспомним, как Желле называла своих сородичей. Правильно, упёртыми тугодумами. Как и все дети Желле имела сходство (не только внешнее) с родителями, то есть упрямство имело место, но тугодумкой она никогда не была, скорее наоборот. Поэтому, подговорив своих друзей-малолеток, Желле решила всё-таки осуществить свою мечту, как можно быстрее выкопать котлован, чтобы помочь человеку посадить баобаб.