Вновь, или Спальня моей госпожи - Кэтлин Сейдел

Немногие люди называют

теперь мою сестру и меня «Девочки Жиль».

Двум старшим дочерям

нашего брата в надежде, что они будут

так же дороги друг другу,

как были мы с их тетей,

эту книгу посвящаю

ЭРИКЕ И АЛИСОН ЖИЛЬ

1

— А ты знаешь, что про него говорят? — вопрошал Джордж, исполнительный продюсер, в какой-то степени босс Дженни.

— Знаю, но он просто потрясающий.

— Его считают невыносимым, крайне требовательным. — А это уже Томас, ведающий распределением ролей в шоу. Они с Дженни были давними друзьями, еще с тех самых пор, как оба начинали скромными ассистентами режиссера.

— Может быть, люди, называющие его невыносимым, сами немногим лучше?

— Но ты никогда с ним не сталкивалась. Мы можем влипнуть в крупные неприятности. Овчинка выделки не стоит. — Это уже Брайан. Самый близкий друг Дженни.

К мнениям Джорджа, Томаса и Брайана стоило прислушаться. Дженни доверяла их суждениям и вкусу. Но ею руководил инстинкт. «Он — именно то, что нужно», — это было пронзительное чувство. И она вдруг ощутила себя энергичной, уверенной. Именно за это ощущение она обожала свою работу, да и всю свою жизнь.

— Не понимаю тебя, — продолжал Брайан. — Откуда такая уверенность?

— Мне нравятся его глаза.

…Два года назад одновременно состоялись премьеры сразу двух дневных телевизионных мыльных опер. Одна — с длинными сериями, эффектная, щедро финансируемая, именуемая «"Аспид" с Алеком Камероном в главной роли». А другая — спокойная, изящная, изысканная, под названием «Спальня моей госпожи». Никто, кроме создателей последней, не подозревал, что между ними возможна конкуренция. Слишком многое было против «Спальни». Каждая серия шла всего полчаса, да еще соседство в программе с ведущим дневного шоу, плюс исторический сюжет… «Донкихотство» — это слово чаще всего употреблялось для характеристики сериала. «Обречено» — звучало почти так же часто…

Но, вопреки предсказаниям, «паршивая овца» выжила и постепенно завоевала аудиторию. Большая историческая достоверность и элегантный стиль «Театра Шедевров Би-Би-Си» привлекали даже тех, кто никогда прежде не смотрел мыльных опер. Казенные юристы, профессора колледжей, художники-графики и музыканты, перебивавшиеся случайными заработками, включали телевизоры и смотрели «Спальню моей госпожи».

Ну, а «Аспид» с Алеком Камероном», съевший Бог знает сколько денег? Это была мина замедленного действия. Его никто не смотрел.

Алек Камерон никого не просил делать шоу лично для него. Когда телевизионщики подъехали к нему с этой идеей, он нашел ее не слишком удачной, в чем и признался откровенно. Он говорил, что мыльные оперы никогда не строятся на одном, пусть даже громком имени, и залог успеха — актерский ансамбль. Особенно это касается дневной передачи. Но, уже коль делать ставку на актера, то Алек считал себя подходящей кандидатурой. Исполнительные продюсеры соловьями заливались, расхваливая его несомненный талант, уверяя в зрительской любви… Идея постепенно стала казаться ему не столь дурацкой. И в конце концов Алек уверовал в то, что она великолепна. Но — увы — это было не так.

Телевидение на сей раз воспользовалось услугами нового сценариста, который прежде никогда ничего подобного не писал. Просто он в течение трех недель смотрел всевозможные мыльные сериалы и затем, полагая, что приобрел огромный опыт, объявил, что собирается произвести революцию жанра. В его произведении не будет семейства. Такие глупости, как образцовые пары, потеря памяти и прочее — в прошлом.

— Так что же, у моего героя семьи совсем не будет? — спросил Алек при первой же встрече с автором.

— Да, мы не собираемся обсасывать проблемы семьи! Семья нас больше не интересует.

Но какая же мыльная опера без проблем семьи? В этом жанре в центре внимания всегда семья, отношения внутри нее, голос крови… История семьи — краеугольный камень любой мыльной оперы. Без семьи никак нельзя!

Дженни Коттон это знала. Создательница и главный сценарист «Спальни моей госпожи», она разрабатывала именно эту тему. Время действия ее детища — далекое прошлое, персонажи носят замысловато повязанные галстуки и шейные платки и летящие струящиеся платья с высокими талиями. Но все они — члены семейств. Дженни не собиралась совершать никаких революций. Структура мыльной оперы ее вполне устраивала. Она работала по законам жанра. И «Спальня моей госпожи» была написана лучше, чем любой другой телесериал, а ее персонажи — живее и правдоподобнее.

Алек ежедневно получал рукописи новых сцен из «Аспида» и все меньше верил собственным глазам. Все было перевернуто с ног на голову! Начисто отсутствовали пересказы прошлых эпизодов, и зритель, пропустивший пару серий, ничего не понимал. Две, а порой и три сюжетных линии, завязывающиеся одновременно, развивались очень вяло. Герои, и даже обаятельные, навевали скуку. Ясно было, что писавший не имел ни малейшего понятия о мыльных операх.

Будь Алек просто одним из актеров, он помалкивал бы. Но его имя было как бы частью названия пьесы, лицо мелькало в рекламе, так что на кону была репутация. Да и другие артисты крепко приуныли… Он просто обязан был что-то предпринять!

Он попробовал играть с Полом Томлином, автором, в открытую. Не высказывая критических замечаний ни в артистической, ни в гримерной, ни в коридорах, где постоянно толклись артисты, он беседовал только с авторами текстов и продюсерами. Встречался с ними, спорил, умолял… Как-никак это было уже его четвертое шоу, все-таки он завоевал «Эмми» — самый престижный приз.

И прекрасно знал, что обеспечивает успех мыльной опере! «Вернитесь к основам!» — убеждал он. — Герои — любимчики телезрителей, душещипательные истории… И семейные драмы! Пожалуйста, вернитесь к делам семейным! Нам необходимы матери, дедушки, сводные сестры, кузины-воспитанницы, и все такое прочее».

— Семья — вчерашний день, — презрительно фыркнул Пол. — И давно никого не интересует.

Семейные дела-то не интересуют? Алек беспомощно уставился на Пола. Откуда свалился этот парень? Разве он не знает, кто смотрит телевизор в дневные часы?

И Алек не сдавался. Ведь он боролся не только за себя. В «Аспиде» с участием Алека Камерона» была занята уйма народу. И не только актеры, но и мастера по костюмам, художники и многие другие останутся без работы в случае провала. Алек чувствовал такую ответственность, будто увольнение грозило лично ему.

Через год на телевидении все уже отчаялись. Алек к тому времени работал по пять дней в неделю и заучивал по сорок страниц текста за ночь. Продолжались выездные съемки — дорогостоящие вояжи в Перу и Финляндию. Это не помогало. Скука — она и в Африке скука.

А действие «Спальни моей госпожи» на самом деле происходило далеко — в Англии эпохи Регентства, в начале девятнадцатого века! Но труппа не выезжала на съемки — средства не позволяли. Да и нужды не было.

Наконец, после изматывающих и отупляющих полутора лет, мучения Алека кончились. Название сменилось: вместо «Аспид» с Алеком Камероном в главной роли» шоу стало именоваться просто «Аспид!!» Герой Алека был похоронен под обвалом, катаясь на горных лыжах. Он был свободен.

Можно было перевести дух и, наконец, выбросить из головы, что ты за кого-то в ответе. Другой солдат подхватит древко, выскользнувшее из рук истекающего кровью знаменосца. «Вы достаточно долго боролись. — Доктор закрыл историю болезни. — Умрите с миром».

Месяц Алек спал без просыпа. Потом уехал домой, в Канаду, повидать семью. Вернувшись в Нью-Йорк обновленным, посвежевшим, готовым к новым свершениям, он с удивлением обнаружил, что с таким же успехом мог и не возвращаться. Его имя было запятнано — да что там, оно было грязно, как картофельные посадки отца! Никто теперь не пригласил бы его сниматься. Это был конец — в тридцать два года!

Алека обвиняли во всех злоключениях «Аспида». Газеты писали, что с ним трудно, что он чересчур темпераментен, упрям, что он максималист…

Он не верил своим глазам. Ведь он всегда считался хорошим парнем — пунктуальным, компетентным профессионалом, посвященным во все тонкости ремесла. Как они смеют называть его «трудным»? Он же канадец. А у его родной страны самая протяженная в мире открытая граница! Канадцы не бывают «трудными»!

— Но ведь все эти люди знают меня, — спорил он со своим агентом. — Им известно, что я не такой!

— Они знают также, что ты был частью бомбы, которая так громко взорвалась.

С этим нельзя было не согласиться. В действительности он был не просто «частью бомбы». Когда-то он играл в сериале «"Бомба" с участием Алека Камерона». Кстати, не самая удачная его работа.

Заработать на хлеб было несложно. Он озвучивал рекламу — работа не особенно приятная, но вполне прибыльная. Он получил приличную роль в хорошем кинофильме. Но ему никогда не нравилось работать в кино — Алек не любил слоняться без дела, дожидаясь, пока утихнут споры по поводу освещения съемочной площадки. Не по сердцу ему была и атмосфера киносъемок — нечто среднее между космическим кораблем и необитаемым островом. Алек любил мыльные оперы. Они вполне отвечали его стилю игры и присущему ему стремлению к регулярности во всем. Ему необходимо было каждое утро ходить на работу, видеть одних и тех же людей, быть частью коллектива. Мыльные оперы — вот то единственное, к чему он был профессионально пригоден. И вдруг в одночасье он лишился возможности этим заниматься.