Я хочу научиться летать - Николай Шмагин

Николай Шмагин

Я хочу научиться летать

Посвящаю памяти своего деда, Шмагина Дмитрия Даниловича, уроженца города Тетюши.

Пролог

Трель школьного звонка нарушила тишину в классе; все оживленно задвигались, поглядывая в сторону учительницы, и лишь самые усердные торопливо дописывали что-то в своих тетрадях.

Аккуратно поставив точку, очень серьезная девочка, явно отличница, и с повязкой дежурной на рукаве, закрыла тетрадь и подняла руку:

– Анна Васильевна, можно собирать?

Учительница кивнула ей, продолжая изучение классного журнала.

Грациозно поднявшись, девочка быстро собрала тетради со столов, не обращая внимания на просьбы и протесты не успевающих.

– Воображала, – донеслось ей вслед, но она, не обращая на это внимания, с достоинством отнесла стопку тетрадей и положила на учительский стол.

– Спасибо, Люда, – учительница наконец-то закрыла журнал и встала.

– На следующем уроке будем разбирать ваши труды, – она приветливо улыбнулась, – заодно и познакомимся поближе. На сегодня все, до свиданья.

Положив тетради в портфель, она вышла.

Обгоняя учительницу, из класса ринулись особо нетерпеливые, в воздухе замелькали портфели, тетради, еще какие-то предметы, ударяясь в черную классную доску, на которой было начертано:

«Сочинение на тему: Чем запомнились мне летние каникулы?»

– Анна Васильевна, минуточку, – по опустевшему школьному коридору приближалась полная пожилая женщина. Окинув молодого педагога проницательным взглядом, понимающе улыбнулась.

– Как прошел урок? Познакомились, поладили с учениками?

Грустное лицо Анны Васильевны осветилось легкой улыбкой.

– Да, Вера Павловна, вполне.

– Не переживайте, голубушка, все образуется. Вот увидите. Вы молодая, красивая, найдете еще свое счастье в жизни. Поверьте мне, пожилой и мудрой. Уж я-то знаю.

– Вы очень добры ко мне.

– Ну, голубушка, это моя обязанность, как директора школы, подбодрить, посоветовать…

Анна Васильевна, задумавшись, идет по аллее осеннего парка.

«Вот и прошел мой первый день в новой школе. Как-то дальше все будет? Все образуется, как говорит Вера Павловна. Добрая, славная она, хоть и директор».

Анна Васильевна вздохнула, по лицу пробежала тень.

«Извини, разлюбил. У нас разные интересы. У тебя на первом месте ученики, школа, ну, а я человек простой: люблю веселую жизнь, ибо она дается один раз…» – слышался ей мужской голос, на глазах показались слезы. Она присела на скамейку и замерла.

«Вот так, Анечка, и оказалась ты одинокой разведенной женщиной. Новая школа, новые ученики, новая комната, новая жизнь впереди».

По аллее шла компания молодых людей. Проходя мимо, они разом взглянули на красивую женщину. Один из них подбежал к клену и, быстро собрав из усыпавших землю нарядных листьев букет, протянул ей.

– Извините, девушка, но вы очень красивая. И не надо плакать. Посмотрите, как чудесно вокруг.

– Спасибо, – печаль на лице Анны Васильевны сменилась едва приметной улыбкой. Она смотрела вслед удаляющимся ребятам.

«Действительно, жизнь еще не кончена. Да, у меня есть моя школа, мои ученики. И я счастлива…»

Свет от настольной лампы освещал Анну Васильевну, занятую проверкой сочинений.

«Какой удивленностью перед раскрывающимся миром веет от этих тетрадей: вечерними кострами, рыбацкой ухой, святой робостью первой влюбленности… да, ребятам по тринадцать. Это уже возраст».

Взгляд молодой учительницы остановился на неподписанной тетради.

«Почему не подписана? Кто автор?» – она перелистнула обложку.

– Я хочу научиться летать! – прочитала вслух и, улыбнувшись, углубилась в чтение. Взяв красный карандаш, она, было, принялась исправлять ошибки по привычке. Но, отложила карандаш в сторону, заинтересованная написанным…

На часах было уже за – полночь, когда Анна Васильевна встала и подошла к окну. В ночном небе мерцали редкие звезды, а в ушах ее звучали детские голоса, перед глазами плыл, растворялся неясными очертаниями в ночи необыкновенный, фантастический мир детских грез, несся и ширился над спящим городом взволнованный детский голос:

«У меня есть друг Сережа. В начале каникул мама его заболела, и ее увезли в больницу. Он остался в квартире совсем один. Питался у соседки, тети Зины, и носил к ней белье.

Когда мне удавалось вырваться из дома и поиграть в футбол, Серега обычно сидел над своими книгами и мечтал. В футбол он плохо играет, и Колька Векшин сказал, что если этот ушастик еще раз появится на их футбольном поле, то он испортит ему фотографию. И все-таки он мой друг.

Как-то так получилось, я очень долго не видел его и решил навестить. С этого все и началось…»

Новелла первая

Кентаврик

Сережа закрыл «Мифы древней Греции» и положил на стол, рядом с телескопом. Грустно улыбнувшись, погладил его рукой.

«Зачем люди умирают? Ведь совсем недавно у меня была бабушка, был дед. А теперь нет никого. И мама в больнице…»

В полутемную комнату заглядывали появившиеся в небе звезды, и Сережа улыбнулся им. Придвинувшись к телескопу, приник к окуляру, настраивая резкость; звезды сразу стали ярче, крупнее, многочисленнее.

Насмотревшись, он включил настольную лампу; комната оказалась небольшой, до отказа забитой вещами. Вдоль стены – нагромождение самой разнообразной аппаратуры: телеприемник, видеомагнитофон, магнитофон, радиопередатчик, опутанные проводами приборы неизвестного назначения.

Куда ни глянь – журналы, книги, какие-то пакеты и прочие неопознанные объекты.

Сережа подошел к монитору и, опустившись на продырявленный вращающийся стул, положил руки на клавиатуру. Довольно улыбнувшись, он включил терминал и дал разогреться телевизору. Набрав на клавиатуре слово «ПОИСК», уставился в дисплей монитора. ЭВМ загудела, на телеэкране замаячил интригующий список названий звезд и звездных систем.

Схватив видеодиск, он сунул его в дисковод видеомагнитофона и нажал на кнопку «ПУСК». По экрану побежали формулы высшей математики, геометрические фигуры, символы. Голос за кадром комментировал изображение.

Включив радиопередатчик, отключил синтезатор речи и повернул рычажок на небольшой коробке с тумблерами и ручками. Раздался щелчок и звук исчез, зато четко и размеренно замигала лампочка индикатора на передатчике.

Сережа облегченно выдохнул и вытер пот на лбу.

– Все, – прошептал он восторженно и с надеждой, – передача идет в эфир, а может, и в космос. Вдруг ее перехватят и расшифруют там, в глубинах галактики?!

Он возбужденно вскочил и подбежал к окну, вглядываясь в звезды, затем снова приник к телескопу. Аппаратура за его спиной работала надежно и четко.

– Как хорошо нам было всем вместе, – Сережа присел на кровать, глядя вокруг отсутствующим взором.

– Дед, – прошептал он тоскливо, вспоминая недавнее прошлое…

… – Вечно ты, бабуля, на семь замков запираешься, как в средние века, – недовольно бурчал Сережа, глядя, как бабушка старательно закрывает за ним дверь.

– Береженого бог бережет, внучек, – миролюбиво возразила старушка.

Внук снисходительно улыбнулся невежеству бабушки.

– Мы вступаем в эру освоения космоса, бабуля, а ты все о боге каком-то рассуждаешь.

– Каждому свое, внучек, – философски рассудила старушка, и зашептала, с опаской оглядываясь: – ты чего припозднился-то? Мать…

В это время дверь в прихожую распахнулась, и строгий голос матери прервал их невинную беседу:

– Ты почему так поздно? Опять с этим Витькой шлялись? Настоящие ученики давно уже уроки выучили, а он только идет, – она сурово глядела на оробевшего сына.

– Скоро же каникулы, ма, – Сережа улыбнулся, – дед дома?

– Дома, внучек, где же ему быть-то, дома. Пойдем ужинать, не убегут, поди, уроки-то эти, – и старушка заторопилась на кухню.

– Всегда вы, мама, противоречите. Сережа и так две четверки подряд получил. Где это видано, чтобы настоящие ученики, которые, конечно, хотят учиться по-настоящему, к тройкам скатывались? – и мать осуждающе взглянула на сына.

– А я пять по истории получил.

– Умница ты моя, – засияла бабушка, пододвигая внуку тарелки с едой.

Мать смягчилась, было, но снова посуровела.

– После ужина сразу за уроки, понял? – и она вышла из кухни…

Просторный кабинет был заставлен книжными шкафами, письменный стол завален бумагами, папками, книгами. В окно смотрел нацеленный в небо настоящий телескоп. Дед, высокий и седой, похожий на бога Саваофа, но в очках и при галстуке, рылся в книжном шкафу.

– Сережа, – обрадованно глянув на вошедшего внука, он захлопнул дверцу. – Проходи, садись. Как дела в школе?

– Пять по истории.

– Молодец. История, это весьма необходимый для каждого человека предмет. Я вот уже пятьдесят лет историей занимаюсь…