Окончательный диагноз - Ирина Градова

Ирина Градова

Окончательный диагноз

* * *

Снегу навалило по колено – я даже не ожидала, что такое может произойти всего за одну ночь! Зима на дворе, середина декабря, но все уже давно устали ждать снегопада. Дошло до того, что президенту на пресс-конференции задали вопрос: «Когда, наконец, выпадет снег?» И вот, как будто и это тоже зависело от политики правительства – как по заказу! Гуляя утром с Кусей и загребая снег штанами, я, наверное, радовалась не меньше нее. Собака носилась как оголтелая, ныряя в сугробы с головой и выпрыгивая на поверхность в белой «маске», яростно отфыркиваясь и встряхиваясь, словно после купания. Со стороны, вероятно, зрелище довольно устрашающее. Дело в том, что Кусю на самом деле зовут Кассандра дель Рио и принадлежит она к породе черных терьеров. Размеры? Представьте себе молодого медведя, мохнатого, с тяжелыми лапами и огромной головой! Зато ни я, ни мой семнадцатилетний сын Данька, который с недавних пор предпочитает, чтобы все величали его не иначе как Дэном, не испытываем ни тени страха, прогуливаясь по темному парку рядом с домом: вряд ли найдется грабитель или хулиган настолько смелый, чтобы рискнуть подойти к нам в присутствии Куси. Да ведь он и предположить не может, что добрее этой собаки не сыскать, а проверять на собственном опыте вряд ли захочет…

Погода немного подняла мне настроение, которое в последнее время так себе. С тех пор как умер заведующий отделением ортопедии и травматологии в больнице, где я работаю, врачей трясло, как в лихорадке. Не то чтобы дела шли плохо, но состояние постоянной неуверенности в завтрашнем дне начинало утомлять. Дело в том, что, с одной стороны, Роберт Караев, исполняющий обязанности завотделением и по совместительству являющийся моим любовником вот уже больше двух лет, совершенно уверен, что его «и.о.» непременно перерастет в утверждение на место покойного Сергея Гурьевича Ивахина. Что ж, Роберт хороший хирург, даже, можно сказать, отличный, только, похоже, главный врач больницы имеет на этот счет свое мнение. Вполне вероятно, что у него есть свой ставленник на вакантную должность, и Роберт, понимая это, нервничает. Его нервозность передается всем нам – тем, кто с ним работает (и кто с ним спит, между прочим!). А таких как минимум двое – я и его жена Валя. Хотя в последнее время мне стало казаться, что нашего полку прибыло: операционная сестра Людочка Портнова, довольно хорошенькая, все чаще ведет себя со мной нагло, а еще я несколько раз видела, как она выходила из временно занимаемого Робертом кабинета заведующего отделением с победоносной улыбкой на лице. Мы с Людой друг друга не выносим – и не я инициатор таких отношений. Она пришла на отделение примерно четыре года назад, и с самого начала наше общение не заладилось…

Слава богу, я приписана к отделению анестезиологии и реанимации, а потому проблемы, связанные с назначением нового зава травматологии, касаются меня лишь постольку-поскольку. Тем не менее я довольно часто работаю с ортопедами и в какой-то степени ощущаю собственную причастность ко всем событиям в отделении. И не могу не думать о том, какой нелепой и трагической была смерть Сергея Гурьевича. Это надо же – инфаркт хватил его прямо на рабочем месте, в собственном кабинете. Кажется, при этом присутствовал Роберт – во всяком случае, именно он поднял тревогу и пытался оказать первую помощь, однако Ивахин скончался, не дождавшись реаниматологов. На самом деле этого следовало ожидать, ведь у него уже был один тяжелый инфаркт, после которого зав оправлялся больше года.

Ивахина в отделении любили. Не то чтобы при нем все процветали – скорее даже наоборот, но Сергей Гуреьвич умел жить в ладу с коллективом. Люди сквозь пальцы глядели на то, что старый зав здорово запустил положение дел – во-первых, из уважения к его докторской степени и прочим регалиям, коих было множество, а во-вторых, по причине его уживчивого характера и нежного отношения к подчиненным.

В сущности, что нужно работнику от начальства? Высокая зарплата? У большинства врачей она строго фиксирована, так что не забалуешь. Комфортные условия? Практика показывает, что русский человек приспосабливается к любым условиям, как плесень и тараканы. Главное – чтобы не мешали работать. Сергей Гурьевич Ивахин полностью соответствовал этому требованию: он не путался под ногами, и дела шли как будто сами собой, ни шатко ни валко.

А теперь, после его смерти, народ затаил дыхание и ждал, кто же придет на его место. От этого зависело, изменится ли что-нибудь в жизни персонала или все останется, как было. На самом деле почти все, я думаю, боятся прихода «новой метлы» и предпочли бы руководство Роберта. Не скажу, что он, под стать Сергею Гурьевичу, человек мягкий и приятный, но, во всяком случае, за то время, что он исполнял обязанности зава, все шло, как обычно. Возможно, Роберт более жесток в обращении с людьми, но он, по крайней мере, был «своей метлой».

Так вот, шла я себе, наслаждаясь падающими белыми хлопьями, задрав голову кверху и совершенно забыв о том, что беспечность и утрата бдительности чреваты последствиями – и, как правило, малоприятными. Нога моя заскользила по льду, сверху конспиративно прикрытому воздушным слоем снега, и я, как стог сена, укутанная в теплую шубу и ограниченная в свободе движений, необходимой для маневра, повалилась на дорожку. В голове у меня промелькнула всего одна мысль: шла на операцию, а теперь, того и гляди, сама окажусь на больничной койке с переломом чего-нибудь – благо отделение ортопедии и травматологии в любом случае являлось местом моего назначения на сегодня!

Особой боли при падении я, как ни странно, не ощутила. А затем две сильные руки подхватили меня под мышки и поставили на ноги.

– Не ушиблись?

Я подняла глаза. Зубы. Два ряда почти безупречно ровных, белых зубов – вот что было первым из увиденного мной. Вернее, первым, что я заметила.

– Н-нет, кажется.

– Уверены?

Остальное, между прочим, тоже ничего себе: здоровая кожа, крупный прямой нос, большой рот, русые, немного взлохмаченные волосы и серо-зеленые в крапинку глаза.

– Кажется, да, – ответила я.

– Когда уверены, ничего казаться не должно, – трезво заметил незнакомец. – Ничего не вывихнули, не сломали? На ногу встать можете?

Я осторожно опустила ногу на снег и перенесла на нее вес. Ощущения опасений не вызывали. Видимо, мужчина тоже это понял.

– Ну, идите осторожнее, – посоветовал он напоследок. – А вообще-то непорядок тут: надо дорожки хотя бы песком посыпать, что ли…

Глядя ему в спину, я подумала, что мне уже чертовски давно никто не нравился вот так – с первого взгляда, будто в ранней юности. Хотя, пожалуй, в том возрасте нравятся все подряд – прерогатива молодости. С годами я стала невероятно разборчивой. Вот и мама постоянно говорит: «Выбираешь все, выбираешь, нос воротишь, а годы-то, между прочим, уходят! Этот – нехорош, тот – тоже не слава богу, какого же рожна тебе, дочь, подавай? Довыбиралась со своим Славкой, да? Вот уж чудо в перьях, счастье невероятное! И далеко ты с ним ушла? Вместе жили – покоя не знала, а теперь вообще отвалил в неизвестном направлении – ищи его свищи!»

Эх, мамуля, ты ведь и половины не знаешь… А мужик тот ничего, классный. И одет так, как мне нравится, – не в куртку и кепку, а в длинное коричневое пальто… Однако надо пошевеливаться, а то недолго и на работу опоздать. Перед операцией мне требуется по крайней мере час, чтобы прийти в себя после поездки на общественном транспорте, переодеться, выпить кофе и настроиться. По натуре я человек медлительный, решения принимаю подолгу, все люблю делать тщательно. Это всегда раздражало моего бывшего. Ну и бог с ним.

На проходной меня, как всегда, поприветствовал охранник Степаныч. Когда называешь кого-то Степанычем, кажется, что речь идет о человеке старом или по меньшей мере пожилом. Нашему Степанычу едва стукнуло сорок пять, и выглядит он, как бравый поручик Ржевский из анекдотов. И не только выглядит – ведет себя совершенно в соответствии с этим образом. Сколько раз Степаныч ко мне подкатывался – сказать не могу, со счета сбилась, но он попыток не оставляет. Наши отношения можно называть постоянным флиртом – он никогда не отпускает меня, не одарив комплиментом и не попросив в очередной раз о свидании. К его чести надо сказать, что все особы женского пола без исключения удостаиваются его пристального внимания, если, конечно, они еще не вышли на пенсию.

– Агния, красавица наша пришла! – радостно протрубил он, разводя руками, словно и не ожидал увидеть меня.

– Да брось ты, Степаныч, – отмахнулась я, хотя в глубине души мне всегда приятны его слова. – Вот, шлепнулась на ровном месте, шапка съехала, шуба перекосилась, а ты все туда же!

– Упали? – озабоченно переспросил он. – Сильно ударились?

– Да нет, не сильно, – успокоила я. – Но красота помялась.