Похищение - Джим Батчер

Джим Батчер

Похищение (Something Borrowed)

Игла пронзила мне ногу и, хотя тело отозвалось адской болью, я не мог позволить себе пошевелиться.

— Билли, — прорычал я сквозь зубы. — Убей его!

Билли-оборотень покосился на меня со своего места и пробормотал:

— Боюсь, что это будет радикальное решение.

— Это пытка, — простонал я.

— Ой, хватит хныкать, Дрезден, — отозвался Билли веселым голосом. — Он всего лишь подгоняет смокинг.

Портной Яноф — крепкий, невысокий парень, который иммигрировал в Чикаго из Бобруйска или откуда-то еще, сердито глянул на меня, сидя на корточках у моих ног с зажатой в губах иглой. Я где-то, около, шести с половиной фунтов роста. И его совершенно не радовало то, что он должен подогнать смокинг под кого-то с моим ростом всего за несколько часов до свадьбы.

— Это Кирби должен был мучаться на моем месте, — простонал я.

— Да. Но гораздо тяжелее подгонять смокинг тому, кто находится в гипсе и лежит на вытяжке в хирургии.

— Сколько можно говорить вам парни, — начал я прерванный монолог, — Вервольфы вы или нет, вы должны быть осторожнее.

Вообще-то, я никогда не упоминал о способности Билла к превращению в волка при посторонних, но Яноф не говорил ни слова по-английски. Очевидно, его мастерство владения ниткой и иголкой было таковым, что он не испытывал нужды изучать язык.

Как единственный детектив-чародей в Чикаго, я работал с Билли над несколькими делами, и мы были друзьями. Его последняя холостяцкая вечеринка этой ночью получила интересное продолжение. Возвращаясь, мы наткнулись на вампира, который напал на пожилую женщину на парковке. Это был безобразный бой. В основном, потому что все мы выпили слишком много шотов.[1]

Травмы Билла ограничились синяками по всему телу, что не испортит свадьбу. Алекс приобрел отвратительную глубокую рану на горле от ногтей вампира, которые больше были похожи на когти, когда тот пытался вцепиться ему в горло зубами. Митчелл лишился двух зубов, когда бросился на вампира, а вместо этого налетел на стену. Теперь он стал преданным поклонник ледокаина — до тех пор, пока не попадет к дантисту. Все что получил я — это раскалывающаяся голова, что никак не было связано с дракой.

Шоты очень опасны, если вас интересует мое мнение.

А вот Кирби — лучшему другу Билли — не повезло. Вампир швырнул его о кирпичную стену с такой силой, что сломал ему обе ноги и один позвонок.

— Мы же все остались живы, не так ли? — спросил Билли.

— Давайте спросим Кирби, — пробрюзжал я. — Послушай, не всегда же будет торчать из земли металлический столб, как в этот раз, чтобы насадить на него вампира, Билли. Нам просто повезло.

Глаза Билли смотрели мимо меня.

— Все правильно, — сказал он тихо, — но у меня уже в печенках сидит, когда ты говоришь мне, что я должен или не должен делать. Ты не мой отец, Гарри.

— Нет, — сказал я. — Но… факт …

— Факт, — он перебил меня, — если меня не подводит память, то Альфы уже не раз спасали твою задницу.

— Да, — согласился я. — Но…

Его лицо стало красным от гнева. Билли невысокого роста, но сложен как тяжелый грузовик.

— Но, что? Ты не хочешь доверять никому из нас ничего сложнее фокусов. Как ты смеешь преуменьшать то, что сделал Кирби, то, что сделали все остальные и чем они были готовы пожертвовать?

Я был опытным следователем. Инстинкты, которые вырабатывались годами наблюдений, предупреждали меня, что Билли может действительно рассердиться. Поэтому я попытался разрядить обстановку проговорив голосом Йоды:[2]

— Я чувствую в тебе враждебность.

Еще несколько секунд взгляд Билли оставался сердитым, а потом лед сломался. Он потряс головой и посмотрел вдаль.

— Я извиняюсь за свое поведение.

Яноф снова уколол меня, но я это проигнорировал.

— Ты не спал уже больше суток.

Он снова встряхнул головой.

— Это не оправдание. Но этот бой… и Кирби, и… — Его руки слегка дрожали. — Сегодня. Я имею в виду то, что произойдет сегодня.

— А, — сказал я. — Отнимаются ноги? Дрожат колени?

Билли тяжело вздохнул.

— Верно. Это же большой шаг, не так ли? — Он запустил пятерню в шевелюру, — И еще, в ближайший год большинство из Альфы закончат учебу. Получат работу, — он запнулся на мгновенье. — Разъедутся.

— И вы останетесь с Джорджией, — сказал я.

— Да. — Он встрянул головой. — А что если мы слишком разные? Я подразумеваю, это будет катастрофа. Ты видел дом её родителей? А мне еще отрабатывать студенческий кредит на протяжении семи или восьми лет. Откуда мне знать, что я созрел для женитьбы?

Яноф поднялся, поправил мои штаны, и сказал что-то, что прозвучало как-то так: «Хахклха ах лафала крепата кхем».

— Дружище, да у тебя глаз — алмаз. Я никогда не видел такой работы прежде, — сказал я ему, когда он снял с меня брюки и сложил их в стороне. Яноф фыркнул, пробормотал что-то еще и поковылял обратно в магазин.

— Билли, — сказал я. — Как ты думаешь, Джорджия сражалась бы этой ночью?

— Да. — Сказал он, не задумываясь.

— Она расстроилась из-за того, что ты дрался?

— Нет.

— Даже, несмотря на то, что многие из команды получили травмы?

Он глянул на меня.

— Нет.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— Потому… — Он задумался на мгновенье. — Потому что это она. Я её знаю. Расстроилась из-за синяков, но не из-за драки.

Что-то незаметно изменилось в его интонации, и он произнес голосом похожим на голос Джорджии.

— Люди получают травмы в драках. Именно поэтому их и называют драками.

— Ты знаешь её достаточно хорошо, что бы отвечать на такие серьезные вопросы без неё, парень. — Сказал я тихо. — Ты готов. Представь большую картинку в голове. Тебя и её. Вместе навсегда.

Он быстро глянул на меня и усмехнулся:

— Я думал, ты скажешь, что-нибудь про любовь.

Я вздохнул.

— Билли. Ты сноб. Если бы не любил ее, то ты не переживал бы от одной мысли о том, что вы можете расстаться, не так ли?

— Хороший довод, — улыбнулся он.

— Существует только одна причина. Ты и она.

Он глубоко вздохнул.

— Да. Джорджия и я. Остальное не имеет значения.

Я собирался пробормотать что-то неопределённо-поддерживающее, когда дверь в помещение открылась. Роскошная женщина, примерно моего возраста, с волосами цвета вороньего крыла, зашла в примерочную в сиянии золота и бриллиантов. Её идеальные формы говорили, что своей красотой она целиком и полностью обязана пластической хирургии. Её сияющую белозубую улыбку можно было разместить на рекламном плакате стоматологического центра. Завершающим штрихом этого шедевра были итальянские кожаные туфли и дамская сумочка вместе стоявшие, наверно, больше чем моя машина.