Назад в юность - Александр Сапаров

Александр Сапаров

Назад в юность

Сладко потянувшись, я открыл глаза, утреннее солнце ярко светило в окно. На кухне, что-то напевая, бабушка готовила завтрак. Внезапно холодная дрожь прошла по телу, какая бабушка? Она же умерла уж сорок лет тому назад. Я резко откинул одеяло и вскочил на ноги, я стоял посреди комнаты нашей старой квартиры. Рядом на кровати спал мой брат. Я посмотрел на себя в зеркало, оттуда на меня смотрел мальчишка примерно 14–15 лет. Внезапно ощущение отчаяния полностью захватило меня, и я упал на кровать и молча заплакал без слез. Спустя несколько минут, я в какой-то мере пришел в себя, и вновь сел на кровати, разглядывая окружающую обстановку.

Из кухни раздался голос бабушки

— Сережка, Леша пора вставать, завтрак готов.

Я встал и пошел в ванную комнату, делая все на автомате, как пятьдесят лет назад.

Вот так, я почти семидесятилетний военный пенсионер, еще вчера живший в 2014 году в скромной однушке на окраине города, почти не выходящий на улицу из-за артрита, сегодня нахожусь в своем юном теле, еще пока неизвестно в каком году но видимо ближе к середине шестидесятых. Пока я чистил зубы, умывался, мое настроение потихоньку поднималось, в голове бродили множество мыслей, о том, что у меня вновь впереди целая жизнь притом со знанием будущего, по крайней мере, до 2014 года. О причинах переноса я пока не размышлял, так, как это было достаточно бессмысленно.

Выйдя из ванны, я глянул на календарь, висевший на стене, на нем были оторваны листки на апреле 1964 года. В это время мимо меня с сонными глазами пробрел в ванну мой младший брат Лешка. Моя рука по старой привычке поднялась дать ему подзатыльник и резко опустилась. Брат с удивлением посмотрел на меня, как же это я сегодня обошелся без своих шуток.

Пройдя в кухню, я сел за стол. Там уже стояла тарелка с блинами и налитая кружка какао. С неожиданным аппетитом я набросился на еду.

— Подожди, подожди! — закричала бабушка: — Оставь хоть брату поесть.

Поев, я встал из-за стола, и пошел в комнату. Ну что же, если мне 15 лет, то я учусь в восьмом классе. Я достал свой портфель и стал просматривать его содержимое. Боже мой, ну и бардак, я даже и не подозревал, что был так неаккуратен в детстве. В моих воспоминаниях все было гораздо лучше. В комнату зашел Лешка.

— Слушай Леш, а какое сегодня число? — Спросил я.

Лешка уставился на меня выпученными глазами:

— Ты что заболел, сегодня понедельник 13 апреля, мама уже ушла на работу, ей сегодня нужно было уйти пораньше.

— Ну ладно, ладно не парься, это я просто так спросил, тебя проверял.

— Чего ты мне сказал не делать? Не парится?

— Да ладно не бери в голову, проехали.

— Слушай Сережка, что с тобой сегодня случилось, вскочил утром, говоришь какими-то странными словами, ты не заболел?

— Да ладно Леха все в порядке, давай собираться в школу.

И стал дальше просматривать свой портфель, пытаясь, навести там хоть относительный порядок, и по дневнику определить какие сегодня будут уроки.

Я подходил к зданию школы со странным ощущением. Как будто не было почти пятидесятилетней разницы между мной и мальчишкой, который сейчас подходит к школьным дверям. Мое тело переполняло давно забытое ощущение бодрости, не болели суставы, хотелось бросить портфель и помчаться бегом, подпрыгивая и крича что-нибудь во все горло.

У входа ко мне подошел мой одноклассник Вадик Петров и сразу начал, как он это делал пятьдесят лет назад, клянчить домашнее задание по геометрии:

— Слушай Сережка, ну дай списать на первом уроке, у нас первый урок черчение все равно никого спрашивать не будут.

Вместе мы зашли в открытые двери, было так странно смотреть на детей вокруг, проходящих учителей, которые в моей памяти уже давно умерли. И на своих одноклассников, про судьбу большей части которых я ничего не знал, жизнь раскидала нас слишком далеко друг от друга, и только иногда неожиданно встретившись, случайно удавалось, что-либо узнать друг о друге.

Тут мимо меня прошла, слегка задев меня сумкой, высокая девочка, я ее сразу узнал, в груди сладко заныло, это была моя первая безнадежная школьная любовь Светка Ильина. В детстве мы не склонны к компромиссам и все мальчишки нашего класса были влюблены в двух Светок Ильину и Горелову. Эти девочки, естественно не дружили, их подругами, как это обычно бывает, являлись две очень некрасивые особы, которые были их боевыми спутницами на протяжении всех десяти лет учебы и насколько я знаю, в дальнейшей жизни. У меня, ничем не примечательного мальчишки, практически не было шансов, на то, что Светка обратит на меня свое внимания, она и на нашего самого выдающегося парня, высокого крепкого блондина Владика Семенова, в которого были влюблены, половина девчонок в классе, не обращала никакого внимания. Она удостаивала своим вниманием только ребят десятиклассников, которые так и вились вокруг нее на школьных вечерах. Я шел за ней вместе с Петровым, глядя на ее симпатичную попку, и размышлял о пластичности человеческой психики, еще несколько часов назад я был Сергей Алексеевич Андреев отставной военный врач, много лет, прослуживший во всех горячих точках, куда Советский Союз оправлял своих граждан для защиты «завоеваний социализма». И сейчас заслуженный военврач Андреев идет в восьмой класс средней школы номер два города Энска, пареньком в возрасте пятнадцати лет и при этом не сходит с ума, не плачет и не бьется головой о стену. А просто разглядывает фигурку красивой девчонки и думает, что со всем своим опытом прошлой жизни он наверняка сможет влюбить ее в себя. Наверно моему спокойствию в большей мере послужил тот факт, что прошлой жизни, я оставался совсем один, и мое исчезновение, скорее всего не задело ни одного моего родственника или друга.

Как только мы с Петровым зашли в класс, прозвенел звонок. Я остановился в растерянности, моя память не сохранила места, на котором я сидел на черчении. Вдруг сбоку меня потянули за рукав, я обернулся и увидел Аню Богданову, худенькую симпатичную девочку с которой мы в первой моей жизни, за одной партой провели десять лет. Она смотрела на меня с удивлением:

— Сережа, ты, что не проснулся еще, садись быстрей, сейчас уже придет Серафима Федоровна.

Первый урок прошел почти незаметно для меня, автоматически выполняя задание, я не переставал размышлять о случившимся. Почему именно я, кто в ответе за такой переброс сознания, остался ли я в прежней жизни, и самое главное для чего все это сделано и как мне жить дальше?

Лишь в конце урока, около меня остановилась учительница, взяла мою работу и пристально ее разглядывала.

— Сережа, что с тобой случилось, за этот учебный год это первый твой приличный чертеж, если бы я не видела, что ты сам это делаешь, ни за что бы не поверила. Похоже, что до сегодняшнего дня ты валял дурака, и не работал, как мог. Мне даже кажется, что это чертеж профессионала.

Еще бы, в моей длинной жизни был момент, когда мне пришлось зарабатывать этим себе на хлеб с маслом, как ни странно, во время моей учебы в Военно-Медицинский академии, мои друзья в основном были студенты строительных специальностей. И один из них случайно открыл мой талант, без всяких расчетов представлять в голове нужные проекции и сопряжения деталей. В результате чего, ко мне стояла очередь несчастных, не способных начертить, что-либо путное, и я почти шесть лет по вечерам просиживал у письменного стола за чертежами, что было очень странно для студента медика.

В классе зашумели, с задней парты донесся ехидный голос Светки Гореловой:

— Наконец-то у нас появился профессионал по черчению, удивительно, еще вчера Андреев и карандаша в руках не умел держать.

Все засмеялись.

— Тише, тише, успокоились. — Воскликнула Серафима Федоровна. — Зря смеетесь, за этот чертеж пятерка, а если Андреев будет так держать до конца учебного года, то пятерка за год ему обеспечена.

Едва учительница отошла, ко мне обратилась моя соседка по парте:

— Сережка, что с тобой сегодня, ты какой-то не такой, во время урока даже не обратился ко мне ни разу?

— Анечка, моя хорошая, со мной все порядке. — Ответил я. Но по округлившимся глазам соседки понял, что ответил не так.

Девочка заморгала глазами, как будто хотела заплакать, и закрыла лицо руками. Посидев так несколько минут, тихо сказала:

— Не говори так больше, пожалуйста, я ведь знаю, вы все влюблены в Ильину, а на нас даже не обращаете внимания.

Вот это я попал, оказывается в нашем классе кипят страсти почище гамлетовских, а я об этом даже и не подозревал в прошлой жизни. Анька то, похоже, запала на меня, а я, как последний лох, этого и не замечал. А гормоны, переполнявшие мое подростковое тело, делали свое черное дело, я глядел на гладкое юное лицо соседки, вдыхал ее нежный девичий аромат и чувствовал, как реагируют на это мои определенные органы.