Уроки истории - Павел Бегичев

О Дезидериях

Имечко-то известное. Даже у Эразма нашего Роттердамского было такое прозвание. Был и Папа Римский с таким именем, и древнеримский цезарь и даже король Лангобардов. Но речь пойдет не о них.

Мы поговорим о почти неизвестном Дезидерии, жившем во Франции, в 6 веке по Р. Х.

Обычный средневековый «французик из Бордо» сильно досадил не кому-нибудь, а самому Епископу Турскому Григорию — «Геродоту варварства» (как назвал его Ж. Ампер), историку, автору фундаментального исторического труда «История франков». Вот какой он грозный:

Изображения Дезидерия, разумеется, не сохранилось. Зато весь интернет завален фотографиями современных последователей средневекового еретика.

Вот что пишет о Дезидерии Григорий Турский:

В том году в городе Type появился один человек по имени Дезидерий, «который выдавал себя за кого то великого» и утверждал, что он может творить много чудес. Кроме того, он хвастался тем, что связан с апостолами Петром и Павлом, [небесными] гонцами. Поскольку меня в ту пору не было в городе, то к нему стекалось большое количество простого народа, приводящего с собой слепых и увечных, которых он старался вылечить не святостью, но обманными приемами черной магии.

В самом деле, паралитиков или имеющих другую какую либо немощь он приказывал насильно распрямлять, чтобы таким приемом вылечить тех, кого он был не в состоянии выправить даром божественной силы. И вот одни его помощники хватали человека за руки, другие — за ноги и так тянули в разные стороны, что, казалось, лопались сухожилия, и так как те не выздоравливали, их отпускали еле живыми. Случалось и так, что от этой пытки многие испускали дух.

И несчастный так возгордился, что говорил, будто блаженный Мартин ниже его, а сам он равен апостолам. И не удивительно, что теперь он объявлял себя равным апостолам, ибо такой зачинщик зла при конце света может объявить себя самим Христом.

А что он был обучен обманному искусству черной магии, явствует, как я сказал выше, из того, что, как утверждают очевидцы, когда кто либо говорил о нем плохое, находясь от него далеко, или тайно от него, он порицал того перед всем народом, говоря: «Ты сказал обо мне то то и то то, а это унижает мою святость». А откуда же он это узнавал, как не от бесов, возвещавших ему об этом?

Носил же он капюшон и тунику из козьей шерсти и в присутствии людей воздерживался от пищи и питья, но тайком, когда он приходил на постоялый двор, набивал чрево так, что слуга едва успевал приносить все, что он требовал. Но наши люди поняли и разоблачили его хитрость, и он был изгнан за пределы города. Нам не известно, куда он потом ушел; однако он говорил, что он житель города Бордо.

Ничего не напоминает?

Дело Дезидерия живет и процветает. К великому моему сожалению. Имена последователей средневекового у всех на слуху: Бенни Хинн, Кеннет Хейгин, Кеннет Коупленд, Чарльз Кэппс, Фредерик К. К. Прайс и другие.

Обратите внимание на несколько отличительных черт:

1. Претензия на особые исключительные отношения с небесными гонцами.

2. Приемы исцеления, весьма похожие на магические ритуалы.

3. Неспособность к исцелению в действительно сложных случаях.

Манипуляции с парализованными. Случаи смертности среди «исцеленных».

Тут хочу сделать «лирическое отступление».

Один мой знакомый рассказывал о служении «исцеления» у Бенни Хинна. Некий очень искренний брат с больной печенью (подарок от алкоголического прошлого) решил исцелиться. Благо Хинн приехал в его страну. Позвонил по рекламному телефону, чтобы попросить молитвы «святого». Ему предложили пожертвовать определенную сумму, и заверили, что в этом случае он сможет подняться на сцену, чтобы Бенни помолился о нем с возложением рук. Что грех таить? Алкогольное прошлое не разорило нашего героя. Деньги у него были. Он их и перечислил, ибо печень настойчиво требовала исцеления.

Началось служение. В назначенное время наш герой прошел за кулисы (разумеется вместе с больной печенью). Там специально обученный персонал предложил ему… лечь на носилки!

— Зачем на носилки? — смущенно забормотал мужчина — Я и сам выйти могу!

— Вы делайте, что вам говорят. Ложитесь на носилки. Так принято…

Что делать? Лег.

Выносят его на сцену и «пророк» Хинн бросается к нему с криком: «Во имя Иисуса Христа, встань и ходи!»

Наш герой был человеком покладистым. Если просят, отчего же не сделать? Встал и пошел. Под крики «Аллилуйя!»

… А печень и по сей день больна…

Но вернемся к отличительным чертам…

4. Претензии на апостольский статус.

Ладно бы называли они себя апостолами Церкви, как и Павел называл своих сотрудников:

"Что касается до Тита, это – мой товарищ и сотрудник у вас; а что до братьев наших, это – посланники (по–гречески «апостолы». Прим. П. Бегичева) церквей, слава Христова".

Но они претендуют на статус апостолов Христа. Хотя это служение осталось в основании церкви, ее фундаменте, наряду с земным служением Иисуса Христа и пророческим служением (Еф. 2:20)

5. Нетерпимость к критике.

Вспомните: «Ты сказал обо мне то-то и то-то, а это унижает мою святость». Думаю, что на этого человека работали даже не бесы, а вполне реальные осведомители…

Бенни Хинн:

«Кто то нападает на меня из за моих учений. Я хочу тебе сказать, “брат”, ты смотри мне!… Я искал хоть одну цитату в Библии, но не могу найти её, хоть одно место в Библии, где- бы говорилось: “Если тебе не нравится человек- убей его”. Я бы сильно хотел найти такое… У вас ума нет, вы просто воняете, люди! Это то, как я о вас думаю! Иногда я хочу, чтобы Господь дал мне автомат Святого Духа, чтобы я вам отстрелил голову».

6. Евангелие процветания было не в моде, поэтому приходилось шифроваться, прикидываясь бедным, но на деле явно пристрастие к лучшей еде и средневековому vip–обслуживанию.

Жаль только, что сходства с седьмым пунктом у современных «Дезидериев» не наблюдается… Не спешат разоблачать их в церквах и не изгоняют из городов…

По–прежнему «французики из Бордо», надсаживая грудь, собирают вокруг себя род веча, обирая доверчивых простаков и души бедные калеча…

Претекстат

Друзья называли его просто Прикс. Нечего язык-то ломать!

Был он епископом в галльском городе Руане. Его жизнь представляет собой целую цепь несчастий и предательств.

Во–первых, он окрестил однажды перспективного юношу по имени Меровей (от которого, ни много ни мало, пошла есть династия Меровингов). А крестный сынок мало того, что захватил Руан, так еще и вымогал у крестного папаши деньги. За что и получал обличения. Меровея из Руана позже выгнали. Но на этом злоключения Претекстата не закончились…

Любовь к Меровею и личная доброта вышла Претекстату боком, когда его захотел изничтожить король Хильперик (кровный папаша Меровея, с сынком рассорившийся… собственно он и выгнал Меровея из Руана).

А дело было так: когда то королева Брунгильда (из соседнего королевства Австразии) отдала епископу на хранение пять узлов с разными ценными цацками. Видимо, у епископа дом был самый надежный. Банков то с бронированными стенами еще не изобрели, а воры тогда были воспитанней нынешних и из церкви воровать стеснялись…

Вот она, Брунгильда… Не правда ли, красавица?

Королева потребовала потом свои цацки назад, но послала всего двух слуг. Эти два немощных малых смогли утащить только один узел. Потом, видимо потренировавшись, они смогли унести еще два узла. А там, то ли Брунгильда сбилась со счету, то ли слуги окончательно надорвались и сказали: ну ка в баню эти тяжести…, только за оставшимися двумя узлами долго никто не приходил. И епископ, будучи человеком добрым, не построил себе новую дачу и не купил себе средневековый джип. Он по завету Христа начал потихоньку эти драгоценности раздавать народу. Благотворительностью занялся… Дело, между прочим, весьма достойное…

Но беда была в том, что Брунгильда за два года до этих событий воевала с Хильпериком, даже побывала в плену и была отпущена. Хильперик, узнав, что личные вещи Брунгильды раздариваются народу, заподозрил неладное. Уж не сеется ли смута? Не скупает ли подлая змеюка голоса моего электората моих подданных? И не является ли этот епископишко пособником иностранной разведки? А может он еще и за моего беспутного сынка Меровея агитирует, крестник все таки?

Претекстат оправдывался, как мог… Дескать, ваше величество, я исключительно по доброте душевной. Но тщетно. Если уж король захотел истребить смуту, он своего добьется.