Миры Роджера Желязны. Том 23 - Роджер Желязны

Миры Роджера Желязны

Том двадцать третий

Кровь Амбера

Размышления в хрустальной пещере

В течение восьми лет моя жизнь была довольно спокойной, если не считать того обстоятельства, что каждый год тридцатого апреля кто-то пытался меня убить. Что же касается моей ученой карьеры — а работал я над созданием новых компьютеров, — то она складывалась довольно успешно.

Четыре года в «Большом Проекте» пошли мне на пользу, и приобретенный там опыт я смог использовать в моей собственной тайной разработке, что доставило мне немалое удовольствие. Я подружился с Люком Рейнардом, работавшим в той же компании в отделе сбыта. Я плавал на своей маленькой яхте, регулярно занимался бегом…

Это случилось незадолго до тридцатого апреля. Вроде бы дела шли хорошо, мой любимый проект «Призрачное Колесо» был осуществлен. Я решил уволиться с работы, упаковал вещи и собрался отправиться в более зеленые места. Задержался я в городе лишь потому, что приближался тот самый симпатичный роковой денек, и на сей раз я решил выяснить, кто пытается меня убить и почему.

Утром Люк принес мне записку от Джулии, моей бывшей подружки. Она писала, что хочет меня видеть. Я заехал к ней и нашел ее мертвой. Очевидно, ее убило то же собакоподобное животное, которое потом напало на меня. Мне удалось расправиться с этим существом. Я быстро обыскал квартиру и нашел колоду карт, сильно напоминавших магические карты Амбера и Хаоса. Такой волшебник, как я, не мог не заинтересоваться ими.

Да, я — волшебник. Я — Мерлин, сын Корвина, принца Амбера, и Дары, принцессы Хаоса. Мои друзья в Тени Земля знают меня как Мерля Кори, талантливого, обаятельного, остроумного парня атлетического сложения… За подробностями обращайтесь к Кастильону и к лорду Байрону. Я человек скрытный, надменный и в то же время скромный.

Карты действительно оказались магическими; по всей видимости, они принадлежали увлекшемуся оккультизмом Виктору Мелману, с которым Джулия стала общаться после того, как мы расстались. Во время моего визита к этому джентльмену он пытался меня убить, точнее, принести меня в жертву. Я сумел помешать ему исполнить сей ритуал задал несколько вопросов, затем в результате некоторого стечения обстоятельств и моего энтузиазма ему пришлось умереть. Это к вопросу о церемониях.

Из разговора с ним я понял, что Мелман был лишь чьим-то орудием. Кто-то другой велел ему сделать из меня ритуальную жертву, и весьма вероятно, что именно тот, другой, был причиной гибели Джулии и моего памятного набора тридцатых апреля.

Однако я не успел поразмыслить о случившемся, потому что вскоре меня укусила (да, именно укусила) привлекательная рыжеволосая особа. После короткого телефонного разговора, во время которого я представился ей как Мелман, она явилась ко мне в квартиру. Ее укус парализовал меня, но с помощью одной из магических карт, найденных в доме Джулии, я сумел вовремя скрыться. Карта перенесла меня к сфинксу, а тот благородно дал мне возможность оправиться — с тем чтобы я поиграл с ним в любимую игру сфинксов «отгадай загадку»; любимую, потому, что когда ты неминуемо проигрываешь, они тебя просто-напросто съедают. Могу сказать лишь, что этот сфинкс был не шибко умен.

Затем я вернулся на теневую Землю и обнаружил что квартира Мелмана в мое отсутствие сгорела дотла. Я попытался позвонить Люку, хотел поужинать с ним, однако выяснилось, что он расплатился и уехал из мотеля, оставив мне записку. В записке мой товарищ сообщал, что едет по делам в Нью-Мексико, и оставлял свои координаты. Портье передал мне также кольцо с голубым камнем, которое Люк забыл в номере, и я обещал вернуть его владельцу.

Я полетел в Нью-Мексико и в конце концов нагнал приятеля в Санта-Фе. Когда я перед ужином ожидал Люка в баре, со мной заговорил некий тип по имени Дэн Мартинес, проявлявший интерес к Люку; очевидно, у них наклевывалась какая-то торговая сделка и он хотел удостовериться в том, что на потенциального партнера можно положиться.

После ужина мы с Люком вздумали прокатиться в горы. Мартинес последовал за нами и, когда мы вышли из машины, чтобы полюбоваться ночной природой, начал стрелять в нас — возможно, решил, что Люк все-таки не поставит ему обещанный товар. Люк несказанно удивил меня, вытащив револьвер и застрелив Мартинеса.

Затем произошло еще одно странное событие. Люк произнес мое настоящее имя, которое я никогда не называл ему, процитировал мою родословную, потом велел мне сесть в машину и катиться ко всем чертям. Свое приказание он убедительно подтвердил выстрелом в землю у моих ног. Обсуждать приказ не представлялось возможным, и я счел за лучшее ретироваться. Перед нашим расставанием Люк посоветовал уничтожить магические карты, которые однажды спасли мне жизнь. По дороге я сообразил, что он был знаком с Виктором Мелманом.

Я не уехал далеко. Припарковав машину у подножия холма, я вернулся пешком. Люк исчез, исчезло и тело Мартинеса. Мой товарищ не вернулся в отель ни в ту ночь, ни на следующий день. Я тоже расплатился и уехал.

Единственным человеком, кому я вполне доверял и кто мог дать мне хороший совет, был Билл Рот. Билл, лучший друг моего отца, судья, жил в северной части штата Нью-Йорк. Я поехал к нему и рассказал обо всем, что со мной стряслось.

Билл своими вопросами заставил меня еще более серьезно задуматься над личностью моего товарища. Между прочим, Люк — здоровенный рыжий атлет, отчаянный и бесхитростный; хотя мы дружили много лет, я (как ясно показал Билл) почти ничего не знал о его прошлом.

Живший по соседству парень по имени Джордж Хансен стал околачиваться возле дома Билла и задавать странные вопросы. Какой-то человек звонил мне, чтобы расспросить о том же самом. Обоих интересовало, как зовут мою мать. Я, разумеется, соврал. Им вовсе ни к чему было знать, что моя мать принадлежит к магической аристократии Хаоса. Но звонивший говорил на языке тари, что возбудило мое любопытство, и я договорился с ним о встрече в баре местного клуба, чтобы обменяться информацией.

Однако, когда мы с Биллом прогуливались, мой дядя Рэндом, король Амбера, отозвал меня домой. Оказалось, что Джордж Хансен за нами следовал… Увы, его не приглашали. Билла я взял собой — не хотел оставлять друга семьи с таким странным типом.