Стихотворения - Владимир Соколовский

В. И. Соколовский

Стихотворения

"Русский император…"

Русский императорБогу дух вручил,Ему операторБрюхо начинил.Плачет государство,Плачет весь народ —Едет к нам на царствоКостюшка-урод.Но царю вселенной,Богу вышних сил,Царь БлагословенныйГрамотку вручил.Манифест читая,Сжалился творец —Дал нам Николая,Сукин сын, подлец.

1825

УТРО НА ЕНИСЕЕ

Кипучий, быстрый Енисей!Неси меня своей волною;Уж солнце всходит за горою,Неси меня, неси скорей!

Как будто синий океанКлубит под бурными ветрами,Так над твоими островамиКлубится утренний туман.

Он подымался на утес,Он заслонил его вершину,Но ветер освежил долинуИ в даль небес его унес!

Я видел: сквозь зеленый лесМелькали горы голубые,И розы облаков младые,И золотой пожар небес.

Гордись, река! Я трепеталПеред надводными скалами;Я жил тогда, когда мечтамиВ стране возвышенной летал!

О Енисей! Увижу ль вновьТвои пленительные волны,И буду ли, восторга полный,Тут петь творца, тебя, любовь?

Кипучий, быстрый Енисей!Неси меня своей волною;Уж солнце светит над гороюИ цель близка… неси скорей!

26 июля 1828

К ДЕВЕ-ПОЭТУ

Я кличу клич: "Изящные счастливы!".Итак, вперед, и, словно чародей,Искусством ты чудесно завладей,И рвись в лазурь и в божий разливы!

Ты знать должна, как славой сиротливыВсе рифмачи, потешники людей:В их песнях нет ни чувства, ни идей,Сих Колосов богоколосной нивы!

Их каждый стих нарядно весь одет,Но сущность в нем — как суетность мирская:Все тянет вниз, и вся пуста, как бред!..Так вверх и вдаль!.. А даль-то ведь какая!Святый глагол, безбрежность рассекая,Дарит ее!.. Смелей же вдаль, поэт!..

1837 или 1838, Вологда

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ

(беседа)

О, Дивный!.. как Ты этой новой речьюПоколебал все помыслы во мне!..Я мыслила, что в довременном днеДля радости всё создано от Бога,Что Он всему и жизнь и счастье дал,Что всё и всех любовью Он связалИ любит всех и чудно так, и много:Какая ж смерть теперь, скажи, в Бессмертном?..

Какая смерть? ты точно не права!..Ты, слушая Всевышнего слова,Должна вникать в прямое их значенье…Благой Творец — есть Жизнь, Любовь и Свет,А в свете тьмы, а в жизни смерти нет,Но — есть для грешных тьма и отчужденьеОт вечных благ, в которые порокБросает их, как в яростный поток…Зато любовь к Премудрости небеснойЕсть дивное сближение с Отцом,И души всех, как золотым кольцом,Любовью той духовной и чудеснойБывают мне навек обручены…Она одна на лоно тишиныМоих невест проводит без преграды, —И те идут, — и каждая из нихЗа чистоту намерений своихПолучит там нетленные награды…И в море благ и света погрузясь,И святостью, как солнцем, просветясь,Начнёт она духовным разуменьемИскать всему Начала и Конца,И со святым, небесным умиленьемЛишь созерцать святое — во святом,Стремясь к нему и волей и умом!..Вот каковы тому вознагражденья,Кто полюбил животворящий дух!Такой любви святые наслажденьяИ на земле все ваши дни цветят…Кто избрал дух, в том страсти не кипят;Его душа наукою небеснойВ своей тиши премудро занята;В нём всё светло, и мысль его чиста,И много ей сокрытого известно,И приложа к науке той труды —Растит он сам чудесные плоды…Привыкнувши не спать душой свободной,Стоит он здесь незыблемо всегда.Ему ничто и горе, и беда,И бурный вихрь, и дебри путь безводный;Затем — что весь, непобедимый он,На жизнь и смерть — от Бога укреплён;И в крепости, собою сам владея,Он в каждый миг умеет, и готов,Бестрепетно встречать своих врагов:Из видимых — прощая и злодея,Из внутренних — и слабого казня,Бежит греха, как язвы и огня…В замен того, с таинственного небаЕму дают, сквозь этот жизни свод,Струи живых и вечно чистых вод,Вино, и тук питательного хлеба;И с пищей той, и с дивным тем питьёмСпокойствие всё твёрже крепнет в нём.Богатый тем блаженнейшим богатством,Тих, скромен, прост и благороден он,И доброе считает за закон,И любит всех с радушием и братством,И ревностно следит слова Мои,И бытие и Бога в бытии;И истине и благости послушен,И верою как ризой облечён,С надеждою свой путь свершает он…В речах — он прям, в делах — великодушен,А в жизни прост и кроток как дитя,И всё кругом любовью расцветя —Он благ ко всем в сей жизни скоротечной,Как сын Отца — Владыки всех небес —Источника спасительных чудес,И всех красот и славы бесконечной…Он благ! — чрез жизненный потокВ тиши от бурь плывёт его челнок!..Вот так тому и здесь блаженства много,Кто с Богом Сил стремится быть одно!..Да, верная душа!.. предложеноДесницею властительного БогаЗдесь всё тебе, что только в мире есть.И мрак и свет, бесчестие и честь,И этот мир блестящий пред очами,И смерть и жизнь, и радость и печаль,И этот век, и вся святая даль,Согретая Господними лучами:Да, всё твоё: а ты Моя, а Я —Я Сын Его — Владыки бытия!..И Мною ты, и силой доброй волиСвободно здесь всё можешь избирать:Меня — чтоб жить, иль плоть — чтоб умирать,Идти к воде, чтоб исцелять все боли,Иль броситься в пылающую печьПлотского зла, чтоб их сильней разжечь…Но ты себе Державного избрала —И выбор твой прекрасен и высок:Ты обрела Божественный Восток.Тебе звезда блаженства воссияла,И ты за ней стараешься спешить,Чтоб на земле для неба только жить.Стремись же к ней любовию своею,В земной ночи заботливо смотряНа этот дар небесного Царя:Стремись за этой счастия зарею, —И будешь ты отрадами полна,Как живостью бегущая волна…

Не позднее 1844

Примечание

К тексту песни "Русский император…"

А.И. Герцен, Тюрьма и ссылка. Из записок Искандера, Лондон, 1854, с. 72, др. ред. (ст. 2: "В вечность отошел", ст. 4: "Брюхо распорол", ст. 8: "Константин-урод"); М. Лемке, Очерки жизни и деятельности Герцена, Огарева и их друзей ("Мир божий", 1906, № 2, с. 121), с цензурными пропусками букв в словах: "брюхо" ("б…о") и "урод" ("у…ъ"), с вариантом ст. 16: "Всевышний отец". Полностью — А.И. Герцен, Полн. собр. соч. и писем, т. 12, Пг., 1919, с. 324 (в составе комментариев М. Лемке), где ст. 16 привед ен в сноске.

Публикации Лемке восходят к копиям, приложенным к донесению жандармского полковника Н.П. Шубинского А.Х. Бенкендорфу от 11 июля 1834 г. (ЦГАОР, ф. III Отделения, дело "О лицах, певших в Москве пасквильные стихи"). В копиях текст приведен два жды: первый раз в качестве продолжения песни "За трапезой царской…" (напечатана Лемке), с подстрочным примеч. к ст. 16 ("Всевышний отец"): "а пели "Сукин сын подлец"; второй раз — отдельно. Печ. по второй копии с учетом более острого варианта ст. 16 в первой копии. В июне 1834 г. камер-юнкер Н.А. Кашинцев узнал от "вольного механика" П.П. Скаретко о том, что несколько молодых людей поют в своем кругу песни, представляющие интерес для тайной полиции. Кашинцев донес о том полковнику Шубинскому. По задан ию московского обер-полицмейстера Л.М. Цынского братья П.П. и И.П. Скаретко устроили на казенный счет 8 июля вечеринку с участием тех лиц, кто знал эти песни. Провокация вполне удалась, и несколько человек было арестовано на месте преступления (подробный рассказ об этом с некоторыми неточностями — в "Былом и думах" Герцена, ч. 2). Песня "Русский император…" была в тот же вечер, по требованию Цынского, записана певшим ее на вечеринке Л.К. Ибаевым.

На следствии Соколовский признался в следующем: "Я пел несколько строчек одной глупой песни, давно мною позабытой, вольного против правительства содержания… песню я узнал тотчас по выходе из корпуса в 1825 году, и как с того времени прошло почти десять лет, то я решительно не помню, кто мне ее передал" (ЦГ А г. Москвы, ф. канцелярии московского обер-полицмейстера, дело "О лицах, состоящих под секретным надзором полиции", 1834–1837). Другой арестованный, Н.И. Уткин, утверждал, что "от бывшего университетского студента Полежаева, отданного в военную службу, слышал он и затвердил подобную песню" (ЦГАОР, ф. III Отделения). Отправляясь от этого показания, В.И. Безъязычный и В.П. Гурьянов в статье "Кто был автором песни "Русский император"?" ("Вестник Московского университета", историко-филологическая серия, 1957, № 1, с. 179–184) приписали песню А.И. Полежаеву, указывая одновременно на то, что ни ее характер, ни стиль не находят никаких соответствий в стихотворном наследии Соколовского. Однако показания всех других арестованных сводятся к тому, что с песне b их познакомил Соколовский, которого они считали ее автором. В этом были уверены и Герцен, опубликовавший ее в 1854 г., и Огарев. Отказ Соколовского признать себя автором криминальных стихов в его положении легко объясним. Наконец, стихотворное наследие поэта далеко не исчерпывается опытами библейской поэзии. "Русский император…" органически сочетается с другой — фривольной и нецензурной — отраслью его стихотворства (см. об этом биогр. справку).