Крысиная охота - Кирилл Казанцев

Кирилл Казанцев

Крысиная охота

Нет зверя свирепее человека, совмещающего в себе дурные страсти и власть.

Тишина царила в доме. Лишь секундные стрелки настенных часов с отрывистым шелестом меняли позиции на циферблате. Толстые стены хранили обитателей особняка от порывов ветра и настырного дождя, молотящего по черепице. Боковое окно на галерее было задернуто не полностью — в разрывах туч, осадивших небо, мелькнула луна. Мерклый свет прокрался сквозь прореху в шторах, вырвал из мрака вычурный узор паркета, перила из лакированного дуба, монументальные ступени, сбегающие в холл. Озарилась картина над лестницей: абстрактная мазня, буйство красок, обитатели дома никогда в нее не всматривались. Набежавшая туча заслонила луну, и снова в замкнутом пространстве дорогого коттеджа воцарилась темень.

Скрипнула дверь в глубине второго этажа, послышались кряхтение, шаркающие шаги. На галерею выбралось тело — в халате, в уютных домашних тапках. Мужчина был приземист, нехватку роста компенсировали поперечные размеры. Он остановился, взявшись за ограждение галереи, прислушался. За спиной было тихо, жена не слышала, как он поднялся среди ночи с постыдным намерением прокрасться на кухню и чего-нибудь съесть. А кабы услышала — такой бы вопль подняла. Он запахнул халат и начал двигаться к объекту ночной охоты. Упитанное тело сопя спускалось со ступенек. Почему жизнь так несправедливо складывается? Он — незаменимый в регионе человек, вершитель судеб, инициатор важных процессов в экономической и политической жизни. А в быту находится в полной зависимости от страдающей избыточным весом супруги. Почему большой начальник не может просто поесть? Она вечно твердит: «Анатолий, отойди от холодильника! Ты не должен так много есть! У тебя проблемы с сердцем! Посмотри на себя, разве можно оказывать на него такую нагрузку?» На себя бы лучше посмотрела, уродина! Не жизнь, а реалити-шоу «В постели с крокодилом». Всю жизнь отравила! Вцепилась клещами, висит на шее, как стетоскоп у доктора Румянцева, которым она его постоянно стращает, да еще и командует на каждом шагу. Поставит руки в боки, взор ястребиный, грудь огромная колесом, хоть не смотри. Он частенько задумывался, а если ей грудь проколоть, улетит со свистом? Он спустился с лестницы, перевел дыхание и ехидно хихикнул, представив, как супруга, быстро сдуваясь, уносится, вращаясь, колотясь о стены. «Дорогой, когда ты бросишь эту каку? — ревниво вопрошал на последнем свидании молодой любовник. — Неужели она в постели лучше, чем я? Ну, признайся, милый, как она в постели?» Как, как?! Пока помещается. Что будет через год, неизвестно…

Отдышавшись, он засеменил в южную часть огромного дома. Там находилась кухня. Расстояния, как в тайге, пока доберешься до нужного агрегата, семь потов сойдет. Даже здесь, на первом этаже, он боялся включать свет. Запугала, тварь. Он столкнулся со стулом, кто-то выставил на проход, и почувствовал, как его обуял страх, дыхание перехватило. Вот же черт, что происходит? Темень оплетала со всех сторон, она сжималась вокруг мужчины, давила. Неясные тени сновали по кухне, вихрились. Казалось, кто-то смотрит на него. Может, зря он затеял столь рискованное путешествие с этажа на этаж? В конечном счете благоверная права — ночные трапезы не всегда благотворно влияют на организм. Как и алкоголь — не всегда полезен. Но это нонсенс! В доме никого, кроме хозяина и храпящей наверху хозяйки, это факт. Мгла сгущалась. Он всматривался в пространство. Показались контуры огромного импортного холодильника. Он на цыпочках приблизился к нему. Потекли слюнки, призывно заурчал желудок. Сейчас его, кажется, покормят. Бедные чиновники Российского государства, почему они всегда недоедают? Приложив усилие, он распахнул обе двери в «Сезам» и тоскливо уставился на скудное содержимое агрегата. Кто отпустил домработницу в краткосрочный отпуск? Почему ему не доложили? В огромном пространстве лежали лишь жалкие овощные наборы, брокколи, пекинская капуста, которую он на дух не выносит, галерея баночек с ненавистным кефиром, изобилующим тошнотворными бактериями. Не еда, атипичные элементы питания. Он рылся в упаковках, пыхтя от возмущения. Все несъедобное и надоевшее. Наткнулся на фарш из австралийского мраморного мяса. Поразмыслил, что делать: съесть в сыром виде, пожарить котлеты на скорую руку? Отличное сбалансированное питание. Мысль о том, что второй жизни не будет и рано или поздно придется убить жену, уже не казалась чересчур смелой. Он уже подмерзал перед открытым холодильником — холод оттуда источался нешуточный. Да и за окном не жаркий июль — сентябрь уже кончается. Ладно, нынче понедельник, пообедать он сможет в ресторане напротив обладминистрации, а вот сейчас…

Он потянулся к вакуумной упаковке, в которой разглядел что-то подозрительно красное, предположительно мясо. Упаковка лежала в глубине на нижней полке, пришлось с головой погрузиться в холодильник и вытянуть руку. И вдруг он с ужасом почувствовал, как сзади в него что-то уперлось, замкнулись тяжелые двери, защемив шею. Мужчина задергался, захрипел. Двери сдавили жировой участок, условно именуемый шеей, перехватило дыхание, искры сыпались из глаз. На какое-то мгновение двери приоткрыли, дышать стало легче. Но он не мог отойти от холодильника — держали сзади. Не успел мужчина перевести дыхание, собраться с мыслями, как сила за спиной активизировалась, его втолкнули в холодильную камеру. Что за бред! Проблем не возникло, места в холодильнике хватало. Он уперся во что-то макушкой, поволок его вверх. Под ним трещали и ломались решетчатые полки, продавил одну, за ней другую. Корежились лотки, лопались хрупкие конструкции, содержимое полок сыпалось и давилось. Мужчина стряхивал с себя продукты и не верил, что это происходит в реальности. Быть может, это сон? Он начал дергаться, чтобы выбраться обратно, но тут его схватили за ноги, сложили вдвое, придавили к туловищу. Пронзила острая боль, невозможно было находиться в вывернутом положении. Чиновник задыхался, собрался закричать, но в горле будто вырос противотанковый еж, он только и сподобился что-то проблеять. И снова на него нажали, захлопнулись двери, и в холодильнике погас свет.

Почему он погас?! Боже правый, что происходит? Он завыл от ужаса, затем сделал попытку выдавить дверь — пришлось извернуться, что-то доломать. Но дверь держалась, ее придавили снаружи. На голову что-то потекло — побились яйца, лицо и макушку облепила вязкая субстанция с огрызками скорлупы. Эмоции переполняли. Он навалился на дверь, наплевав на боль, но та и не думала открываться!

— Розочка, любовь моя, ты что затеяла? — заскулил он. — Зачем ты это делаешь? Я хотел всего лишь молочка попить…

Но здравая мысль промелькнула в голове, что супруга у него, конечно, дама бескомпромиссная, но руки не распускает, предпочитает жечь сердце глаголом. Да и не будет она гробить технику ценой в четверть миллиона. Он перестал возиться и скулить, заставил себя замереть и прислушаться. Глухо, как в танке. Но нет, снаружи что-то скрипнуло, донеслось глухое покашливание.

— Анатолий Феоктистович собрался покушать, не наедается, — сообщил мужчина.

— Безобразие, — согласилась женщина. — В такое сложное для страны время… Поставим на максимальную заморозку, дорогой?

— Не получится, — подумав, возразил мужчина. — В морозилку он не влезет, а в холодильной камере температура почти курортная. Впрочем, можно подождать, пусть освежится, голову включит.

Голоса были незнакомые. И тут до чиновника стало доходить, что яйца на голове и скрюченная поза — еще не самое страшное в создавшемся положении. Холод закрадывался в организм и уже потряхивал. Изморозь ползла по коже. Ау него ведь под халатом только трусы и золотой нательный крестик, призванный беречь от неприятностей. Зубы стучали, дрожали конечности, кожа становилась гусиной.

— Что вы делаете, негодники? — захрипел он. — Откройте немедленно…

— Странный человек, — после паузы сказала женщина. — Он хочет, чтобы ему открыли. И не доходит, что если мы это сделаем, то станет совсем невмоготу. Удовлетворим желание человека? Раз уж он выбрал такую нелегкую судьбу.

«Не надо, я потерплю!» — мысленно ахнул затворник в холодильной установке, и какое-то время действительно ничего не происходило. Он превращался в ледышку, снаружи ничего не доносилось. Мужчина свернулся в позу эмбриона, холодные слезы покатились из глаз, он снова тоскливо завыл. Текли минуты… Неожиданно распахнулись двери, и на чиновника наехала черная маска с прорезями для глаз. Это было все, что он успел запомнить. Его схватили за ногу, за грудки, выволокли наружу. Сатанинская сила вознесла его в воздух, куда-то понесла, завертела. Стальной обруч сдавил горло — не продохнуть. Он махал руками, но ни в кого не попадал. После подъема-переворота Анатолий Феоктистович шлепнулся спиной на конфорки электрической плиты. Жуткая боль пронзила в позвоночнике, его придавили к плите. А рядом кто-то мурлыкал, включая на полную мощность конфорки. Плиты нового поколения, в отличие от старых, жарят мгновенно. Не успел он опомниться, как почувствовал жжение через халат. Мужчина задергался, как пескарь на сковородке.