Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934 - Макс Галло

Макс Галло

Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932 – 1934

Какая буря бушевала ночью!

Снесло трубу над комнатою нашей,

И говорят, что в воздухе носились

Рыданья, смертный стон и голоса,

Пророчившие нам годину бедствий

И смут жестоких.

На ум опять приходит Ричард III.

Нет, со времен Ланкастеров, Тюдоров

Мы не видали столько смертных мук.

Ни для кого не было секретом, что на этот раз революция будет кровавой. Когда мы говорили о ней, то называли ее «ночью длинных ножей».

...Я нес ответственность за всю немецкую нацию, следовательно, я один в течение тех двадцати четырех часов был высшим Верховным судом немецкого народа.

Во все времена и во всех странах бунтовщиков предавали смерти...

Я велел расстрелять лидеров мятежа. Я также приказал прижигать гнойник, порожденный внутренним и внешним ядом, до тех пор, пока не задымится живая плоть.

Охраняется Законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Данная книга представляет собой историческую повесть. Я попытался объяснить в ней не только общие причины и политический механизм описываемого крупного исторического события, но и воссоздать мысли и облик действующих лиц, их отношение к происходящему, а также напомнить о погодных условиях и окружающей среде, на фоне которых разворачивалась эта трагедия. Я выбрал такую форму потому, что она позволяет выйти за пределы сухого анализа и, в первую очередь, дать характеристику политического режима и обстановки, сложившейся в Германии того времени, которые, по словам Брехта, сразу наводят на мысль о шекспировской трагедии.

Для написания своей книги я использовал несколько источников – архивы Института современной истории в Мюнхене, документы расследования убийства тех или иных деятелей, газеты того времени, мемуары людей, принадлежавшим к обоим лагерям, и исторические исследования, посвященные как самим событиям 30 июня – 2 июля 1934 года, так и всему Третьему рейху в целом. Я также беседовал со всеми участниками той долгой ночи, с теми, кого сумел найти (основных и второстепенных), которые согласились ответить на мои вопросы, и побывал в местах, где разворачивались события.

Я перемешал все эти элементы и выстроил сюжет, в котором время смещается вперед и назад, прошлое перетекает в настоящее, а настоящее содержит элементы прошлого.

Удалось ли мне воссоздать драматизм и целостность событий тех дней, судить читателю. Книгу надо воспринимать такой, какой я хотел ее создать, – беллетризированным рассказом об историческом событии. Я хотел бы поблагодарить моего друга немецкого ученого Жака Келерна за ту помощь, которую он мне оказал.

Макс Галло

ПРОЛОГ

Суббота 30 июня 1934 года,

конец дня.

Во внутренний двор Штаделхеймской тюрьмы в Мюнхене врывается расстрельная команда СС. Группенфюрер (генерал-майор) Зепп Дитрих быстро идет по тюремным коридорам. За дверями камер люди, которые вчера еще были его товарищами или начальниками, вот уже несколько часов ожидают решения своей судьбы. Зепп Дитрих знает, что всех их ждет смерть. Отведя глаза, он прокричит каждому из них: «Фюрер приговорил вас к смерти за измену Германии. Хайль Гитлер!»

Не обращая внимания на их ругань и крики, он потребует, чтобы перед ним открыли следующую дверь. В это время первого заключенного уже вытащат во двор, где офицер СС, возглавляющий расстрельную команду Черной гвардии, прокричит: «По приказу фюрера – целься, пли!»

Эдмунд Шмидт, группенфюрер (генерал-майор) СА, камера 497: расстрелян.

Ганс Иоахим фон Шпрети-Вайлбах, штандартенфюрер (полковник) СА, камера 501: расстрелян.

Ганс Петер фон Хейдебрек, группенфюрер СА, камера 502: расстрелян.

Ганс Хайн, группенфюрер СА, камера 503: расстрелян.

Август Шнейдгубер, обергруппенфюрер (генерал-лейтенант) СА, полицейский префект Мюнхена, камера 504: расстрелян.

Через несколько часов в соседней камере двумя офицерами СС будет убит человек со шрамом на лице. Это – Эрнст Рем, рейхсминистр, один из основателей нацистской партии и начальник штаба СА. Одновременно с ним в Берлине будут убиты генерал фон Шлейхер, бывший рейхсканцлер, и его жена. Убийца-одиночка прикончит главу министерства связи Эриха Клаузенера, пустив ему пулю в спину в его собственном служебном кабинете.

Погибнут и многие другие, среди них: Эдгар Юнг, личный секретарь Франца фон Папена, вице-канцлера рейха, и Грегор Штрассер, соратник Гитлера с самых первых дней существования нацистской партии. Все эти люди, простые и знаменитые, будут убиты в промежуток между субботой 30 июня и понедельником 2 июля. Эта самая длинная ночь в немецкой истории, «ночь длинных ножей», станет свидетельницей уничтожения людей, которые когда-то были самыми близкими друзьями и помощниками фюрера, – Штрассера и Рема, генералов Шлейхера и Бредова.

В Третьем рейхе, как и во всем мире, появится много самых разнообразных версий, часто противоречащих друг другу, с помощью которых исследователи попытаются объяснить эти убийства. Будет отмечено, что все жертвы примут смерть от руки нацистов (это повторится и в будущем) во время выходных, когда высокопоставленные чиновники покинут столицу, оставив пустые министерства на подчиненных. Руководители страны станут недоступны, по крайней мере на несколько часов. Нацисты нанесут молниеносные удары, а редакторы газет в это время будут мирно спать, подписав в печать очередные номера своих изданий в полной уверенности, что в выходные дни никаких событий не произойдет. Большие города пусты, люди не ожидают никаких потрясений, общественная жизнь на нуле.

По всей Европе погода в субботу 30 июня и воскресенье 1 июля была солнечная и жаркая. В Ногенте в сверкающих водах реки отражаются отдыхающие, катающиеся на лодках. На берегу люди танцуют, – словом, все отдыхают и веселятся. В парках Лондона трава густа и шелковиста, люди ходят по ней босиком, там и сям лежат парочки.

Берега берлинских озер заполнены толпами отдыхающих – полногрудыми женщинами и русоголовыми детьми. Теплый ветерок колышет на пляжах нацистские флаги. Утром в субботу берлинское радио сообщает, что температура воздуха поднимется до 30 градусов, но до самого вечера ни слова не будет сказано о расстрельных командах, которые скосят ряды штурмовиков.

В воскресенье днем, 1 июля, в Берлине царит покой, и люди, как обычно, гуляют по улицам или сидят в кафе. Унтер-ден-Линден заполнена никуда не спешащими парочками. В кафе «Кранцлер» нет ни одного свободного столика, и светлое пиво, ароматизированное малиновым сиропом (фирменный напиток берлинцев), льется рекой.

Безразличие публики к происходящему в стране кажется невероятным. Вечерние газеты сообщают о смерти нескольких руководителей СА, а на улицах видны грузовики с эсэсовцами в черных рубашках, но никто не обращает на них никакого внимания и не задается вопросом, зачем они здесь. Фюрер устраивает роскошный прием в садах Канцелярии. В столице царят мир и покой.

Встревожились только иностранные дипломаты и журналисты, которые, несмотря на всеобщее спокойствие, пытаются узнать и понять, что происходит. Из их офисов и министерств вылетает целый рой вопросов. Сколько погибло людей? Почему? Погиб ли X или Y, бывший канцлер? Дипломаты и журналисты в шоке, они, не таясь, высказывают свое удивление и негодование. Андре Франсуа-Понсе, французский посол, всего лишь несколько дней назад обедал с капитаном Ремом, начальником штаба СА, но он находится в отпуске в Париже и может поделиться с министром иностранных дел лишь своими личными впечатлениями о пятидесятисемилетнем лидере СА из Мюнхена, который вступил в партию одновременно с Гитлером и который помог будущему канцлеру сделать первые шаги в политике.

«Я понятия не имел о политических маневрах Рема, – пишет Франсуа-Понсе. – Не знал я и о том, как далеко зашел его конфликт с Гитлером. Рем был мне всегда крайне неприятен, и я старался всячески избегать общения с ним, несмотря на его высокое положение в Третьем рейхе. Дело дошло до того, что руководитель протокола, граф фон Бассевиц, сделал мне замечание, и по его настоянию я согласился встретиться с Ремом и пообедать с ним. Нашу встречу никак нельзя было назвать сердечной, а беседу – интересной»[1].

Люди произносят шепотом имена погибших генералов, в особенности того, который в свое время был канцлером Германии, а также имена высокопоставленных чиновников. Иногда среди известных фамилий проскальзывает совершенно незнакомая – где-то обнаружили тело еврея или хозяина гостиницы. И снова звучит имя одного из основателей партии – самого Грегора Штрассера.