Шахматная партия - Олеся Оленичева

Шахматная партия

Олеся Юрьевна Оленичева

© Олеся Юрьевна Оленичева, 2017

ISBN 978-5-4474-6113-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обращение к читателю

Здравствуйте.

Прежде всего, благодарю за вашу веру в мой труд и надеюсь заполучить ещё и вашу любовь.

Перед бумажным изданием роман в течение года подвергался критике. Вокруг него разразились споры на религиозные темы. Поэтому сейчас сразу хочу опередить дискуссии. Это не диссертация, а всего лишь художественное произведение, которое имеет право на некоторые допущения и вольности. В романе предоставлено моё личное видение мира, которое я ни в коем случае никому не навязываю, а просто рассказываю Вам о нём. Ваше право согласиться или нет. Давайте философски отнесёмся к тому, что происходит на небе.

Мир делится на чёрное и белое, и лишь сомневающиеся люди пытаются найти все оттенки серого. Вы ведь не можете быть чуть-чуть беременной, вам не могут немного изменить. Вы либо живёте, либо нет. Так попробуйте хотя бы себе не лгать и не лебезить. Ответьте, на чьей вы стороне? Добра или зла? Или вы человек «Иногда»?

Любовь, как пёрышко с небес,

Как старый, хитрый, хищный бес.

Она, как зёрнышко боба,

Прорвётся ввысь сквозь облака.

Раскроет тайны, снимет маски,

Раскрасит мир в шальные краски.

Пройдёт и воду и огонь.

Заглянет в каждый Божий дом.

Из пепла фениксом родится

И будет жить прекрасной птицей.

Не стоит обижать её

Своим невежеством и злом.

Коварство душу оскверняет,

Другую сущность выпускает.

В сей миг теряется перо,

И хищник, смело просыпаясь,

На землю тихо опускаясь,

Охоту сразу начинает,

И плату он за всё взимает.

Того, кто выпустил его,

Он не отпустит ни за что.

Невежду в лапы загребает,

В свои владенья забирает.

Он рвёт на части сердце, душу —

Теперь ты никому не нужен.

Оставив раны все наружу,

Он выставляет так на стужу.

Нет, победивших в этой битве

И проигравших не сыскать.

Есть в книгах умных утвержденье —

Не надо сердце обижать.

Предисловие

Она вздрогнула от очередного скрипа закрывающейся двери, от этого холодного и пронизывающего звука, когда засов заходит в петлю, как удавка, затягивающаяся на шее очередной жертвы. Плач детей, застывший в глазах женщин ужас – осознание того, что всё кончено, и ничего не изменить. Осознание несправедливости, оставляющее разъедающий вопрос «ПОЧЕМУ?!» О чём думают люди, смотрящие с высоко поднятой головой в затягивающие глазницы смерти? Проклинают своего врага? Жалеют себя? Последним утешением для них становится то, что смерть будет быстрой. Каково это знать, что ты приговорён всего лишь за то, что родился не той нации и не в то время?

Вся жизнь проносится в эти моменты перед глазами. Время останавливается на мгновенье, и начинаешь осознавать смысл бытия. Больше некуда спешить, есть ещё несколько драгоценных минут, чтобы понять, осознать и принять. Понимаешь то, в чём не смог разобраться на протяжении всех своих никчёмных лет. Вспоминаешь свои мечты, которые лелеял ещё недавно, над чем смеялся и плакал. К чему стремился и какие ценности чтил. Всё это становится ненужным и бессмысленным. Самым ценным в такие моменты становится прикосновение матери к ребёнку, обхватившему её ногу, вжимающемуся в неё всем телом. И мать, глядя в глаза единственного важного существа для неё, успокаивает своё чадо, говоря, напевая ему колыбельную.

Сигнал… и угарный газ, выходящий из специальных отверстий и заполняющий камеру концлагеря. Через считанные минуты всё стихает, и пустота наполняет ещё один день. Ещё несколько сотен тел отправятся сегодня в топку и окутают это место запахом смерти.

Слёз уже не осталось, только ком, иногда перераставший в рвоту. Зачем они это делают? Что это изменит? И когда закончится весь этот кошмар?! Если бы была возможность заглянуть вперёд, хотя бы одним глазком. Увидеть, что нас там ждёт. А, может, вообще не стоит начинать строить планы на будущее? Именно такой жизнь казалась в сороковые годы, годы геноцида, бессмысленных войн и голода.

Это не первый период насилия над нациями. Земля только начинала приходить в себя от истребления ассирийцев и армян, Османской империей, буквально двадцать лет назад. После этого образовалась армянская диаспора, укрепляющая свои позиции в этом мире для выживания. Не стоит уже говорить о том, что самый страшный период истребления людей выпал на пятнадцатые – семнадцатые века, когда под лозунгом ликвидации ведьм и колдунов уничтожили около ста тысяч человек и множество учений. Под прикрытием искоренения колдовских книг истреблена целая народная культура.

Веды предупреждали, что все будут гореть в чистилище за свои деяния, но никто не придавал этому значения. Никто не видел его, и не понимал, о чём говорили веды. Но вот время ада и настало. Нет необходимости умирать, чтобы спуститься в преисподнюю, она сама поднялась на землю, захватив весь мир. Столько огня, криков, боли, потерь, крови, что мир начинал захлёбываться. Только немногие понимали – наступило время тьмы. «Слепой век», без права на свет.

Ева была одной из самых старейших и чистейших душ, одна из первых детей своего Отца. В ней хранились самые старые, исконные знания – истина. Истина, до которой пытались дойти любыми путями все знающие и жаждущие власти люди. Некоторые готовы постичь её любой ценой и любым способом, но никто не понимал, что она слишком близка, поэтому так далека.

Она только недавно вернулась Домой, закончив очередной цикл жизни. Сколько бы ни призывал её Отец, она до последнего оттягивала этот момент, пытаясь остановить неизбежное. Она до сих пор не могла принять наступление «слепого времени». Слишком легко это – взять и вернуться. Уйти и спокойно наблюдать за всем происходящим издалека. Издалека, где тебя не коснётся даже тень этого времени. Наблюдать и ждать, чем всё закончится. Закончится, чтобы опять начаться. И так вечность.

Ева была воином, который не мог оставаться в стороне. Воином, который всегда рвался в бой первым. Она сломя голову неслась и вставала на защиту слабых. Но Отец безустанно говорил ей о необходимости научиться ждать, быть выдержанной, для того, чтобы нанести точный удар. Как раз это ей предстояло пройти и изучить в последующей жизни. Но нескоро. Именно сейчас началось её учение – быть терпеливой.

Единственная отрада для Евы – маленький мальчишка лет семи, за которым она наблюдала с неба, стараясь оберегать от сурового времени. Светло-русый мальчуган с вечно грязными волосами, одетый во много раз перештопанные штаны и рубаху на три размера больше собственного, затёртые до дыр ботиночки; и этот неизменный наряд был его единственным состоянием, но его это нисколько не волновало. Не имея ничего, он был полностью свободен, ни к чему не привязан и никому не обязан.

Каждое утро он просыпался в заброшенном сарае, на мягком и душистом сене. С боку его всегда подпирал верный старый пёс по кличке Великан. Свою кличку он заработал из-за огромного мохнатого тела, которым навевал боязнь на деревенских, хотя и был уже очень стар, а когда-то чёрная шерсть местами начинала седеть. Между ним и мальчиком существовала некая связь, пёс всегда старался находиться поблизости и никогда не давал его в обиду. Наблюдать за их идиллией было очень интересно и трогательно.

После смерти родителей Матвея Великан остался единственным его защитником. Каждое утро, проснувшись на рассвете, они бежали наперегонки к речке, которая встречала их своей ровной гладью. Вдоволь наплескавшись и обсохнув на утреннем солнце, Матвей накидывал на себя одежду и довольный шёл со своим верным другом обратно в деревню. Он помогал одинокому старику по хозяйству, который жил на окраине, за это он и получал обед и кость для друга. Мальчишка предпочитал зарабатывать себе на хлеб, а не просить милостыню, так как искренне уверился в её унизительности. Природа его наградила гордостью и честностью. Вечером он отправлялся в церковь помогать священнику Анатолию лить свечи для прихожан, за что обычно получал огромную тарелку горячих щей и лепёшку.

Шёл тысяча девятьсот сорок третий год. Очередное безумие. Ещё одна попытка истребить целую нацию, счёт шёл не на тысячи, а на миллионы жизней. Даже во времена Крестовых походов не было пролито столько крови. Ад разгуливал повсюду, не имея препятствий. Было невыносимо наблюдать за всем этим кошмаром. Одно могло заставить Еву сиять – это чумазый, но гордый и до боли добрый мальчишка. Слишком маленький, чтобы вникать в происходящее. Сам создавал свой маленький мир. И был полноправным хозяином этого мира, но даже это не спасло его от творившегося хаоса.