Сонины проказы - София де Сегюр

Софи де СЕГЮР

СОНИНЫ ПРОКАЗЫ

Глава I

Восковая кукла

— Нянюшка, нянюшка! — кричала Соня, вбегая в свою комнату. — Пойдемте скорее, откупорьте ящик, что папенька прислал мне из Парижа. Должно быть, это восковая кукла, он обещал мне прислать восковую.

— Где же ящик? — спросила нянюшка.

— В прихожей, пожалуйста, пойдемте поскорей, умоляю вас!

Нянюшка отложила работу и пошла за Соней в прихожую. В кресле стоял белый деревянный ящик, нянюшка открыла его. Соня, заметив голову и кудри хорошенькой восковой куклы в оберточной бумаге, вскрикнула от радости и хотела тотчас же ее вытащить.

— Осторожнее! — остановила ее нянюшка. — Не трогайте покуда, сломаете. Кукла держится на шнурках.

— Оборвите, выдерните их! Поскорее, нянюшка, поскорее, — торопила девочка.

Но нянюшка не оборвала и не выдернула, а осторожно ножницами перерезала веревочки и достала барышне куклу. Такой хорошенькой куколки Соня не видывала. Щечки у нее были розовенькие, с маленькими ямочками, глазки светленькие, голубые, шейка, ножки, ручки — все из воска. Такая хорошенькая и полненькая! Одета куколка была очень просто: кембриковое[1] платье, голубой поясок, бумажные чулочки и лакированные черные полусапожки.

Соня раз двадцать поцеловала куколку и, держа ее в руках, принялась прыгать и плясать. Услышав, как девочка веселится, прибежал ее двоюродный брат Поль. Ему было пять лет, и он гостил у Сони.

— Поль, смотри, какую хорошенькую куколку мне прислал папа! — закричала Соня.

— Дай мне, дай посмотреть, — попросил мальчик.

— Ты разобьешь ее.

— Нет, я осторожненько буду держать, я тебе ее сейчас же отдам, — упрашивал он.

Соня передала куклу брату, еще раз повторив, чтобы он был поосторожней и не уронил ее. Поль повертел куклу в руках, осмотрел ее со всех сторон и потом, покачивая головой, отдал Соне.

— Что ты качаешь головой? — с недоумением спросила девочка.

— Она непрочная, ты скоро сломаешь ее, — убежденно предрек Поль.

— Ох, уж будь спокоен! Я буду ее беречь, так беречь, так беречь, что никогда не сломаю! — Соня кружилась по комнате, прижав к себе игрушку. — Пойду попрошу маменьку, пусть пригласят на завтрак Камилу и Мадлен, я покажу им куколку.

— Гляди, они разобьют ее, — предостерег ее Поль.

— Нет, они добрые, они не разобьют! Они знают, что, если разобьют, мне будет жаль куколку, и я буду плакать. Не разобьют! — в упоении повторяла Соня и не слушала брата.

Назавтра, в ожидании подруг, Соня причесала и одела куколку. Девочка расправляла кукольное платьице, и вдруг ей показалось, что куколка что-то бледна.

«Ей, верно, холодно, — решила Соня, — и ножки у нее озябли. Положу ее на солнце, пусть все знают, как я берегу свою куколку, как забочусь, чтобы ей было тепло». И Соня пошла к окошку в зале, чтобы положить куклу на солнце.

— Что ты делаешь у окошка, Соня? — спросила ее мать.

— Маменька, я хочу погреть куколку, она озябла.

— Гляди, она растает!

— Нет, маменька, не бойтесь, она твердая такая, как дерево.

— А от жара все-таки растает. Не приключилось бы с ней беды!

Но Соня, не поверив матери, положила куклу куда собиралась — на самое солнышке.

В это время она услышала стук подъехавшей кареты. Ах, это к ней гости! Соня выбежала навстречу, Поль ждал гостей на крыльце. Гости все вместе вбежали в залу, все разом говорили, и никто друг друга не слушал. Как им ни хотелось видеть куклу, надо было поздороваться с госпожой де Реан, матерью Сони. Затем они подошли к Соне, которая держала куклу в руках и с ужасом смотрела на нее.

— Куколка слепая, у нее глаз нет! — ахнула Мадлен.

— Какое несчастье! А она такая хорошенькая, — с жалостью смотрела на игрушку Камила.

— Но как она ослепла? — спросила Мадлен. — У нее же были глаза?

Соня не отвечала, она смотрела на куклу и плакала.

— Я говорила тебе, Соня, что с куклой будет беда, если положить ее на солнце, — вмешалась госпожа де Реан. — Еще счастье, что лицо и руки не успели растаять. Полно, не плачь, я искусный лекарь, погоди, может быть, я вылечу твою куклу.

— Ах, мама, это невозможно! Глаз у нее нет совсем! — рыдала безутешная Соня.

Госпожа де Реан с улыбкой взяла куклу и слегка потрясла — было слышно, как что-то катается в ее голове.

— Слышишь? Это глаза стучат, — сказала госпожа де Реан. — Воск растаял вокруг глаз, и они провалились. Я попробую достать их. Разденьте покуда куколку, дети, а я пойду за инструментами.

Тотчас же Поль и три девочки бросились раздевать куклу. Соня уже не плакала, она с нетерпением ждала, что будет.

Через некоторое время маменька воротилась, взяла ножницы и разрезала там, где кукольное тельце было пришито к головке. Глаза вывалились оттуда и упали ей на колени. Госпожа де Реан аккуратно взяла их щипчиками, установила на прежнее место и, чтобы они не выпали, залила жидким воском, принесенным в маленькой кастрюльке. Затем она немного подождала, пока воск застыл, и пришила голову к туловищу.

Девочки все это время не шевельнулись. Соня со страхом следила за матушкиными руками. Она боялась, что дело непоправимо, но когда увидела, что куколка исправлена и стала опять такой же хорошенькой, как была, бросилась к госпоже де Реан, обняла и расцеловала ее.

— Спасибо, маменька, — без конца благодарила она, — спасибо! В другой раз я буду слушаться вас, непременно буду!

Куколку одели, и Соня с торжеством стала носить ее по комнате, припевая:

Мамочка любимая,

Как я вас люблю!

Как я расцелую

Мамочку мою!

Прожила куколка недолго. Соня ее любила и всячески заботилась о ней, но мало-помалу куколка подурнела и наконец приказала долго жить. Вот как это случилось.

Как-то раз Соне пришло в голову, что следует помыть куколку (моют же детей), она взяла воды, губку, мыло и принялась за дело. Девочка постаралась вымыть ее почище, так что все цвета сошли — щеки и губы стали бледными, словно куколка больна, и остались такими навсегда. Соня плакала, но куколка не становилась румянее.

В другой раз Соне показалось, что недурно бы завить ей волосы, и вот она старательно завернула