Хельсрич - Аарон Дембски-Боуден

Когда орки атаковали планету Армагеддон, орден Космических Десантников Чёрные Храмовники был среди сил, отправленных для его освобождения. Капеллану Гримальду и его воинам выпала честь защищать Улей Хельсрич от полчищ зелёнокожих на одном из многочисленных полей сражений. Но в то время как число атакующих растет, а Храмовников становится всё меньше, Гримальд сталкивается с ужасающей войной в пылающем городе и возглавляет оборону на последнем рубеже в Имперском Храме. Твердо настроенные продать свои жизни, как можно дороже, Чёрные Храмовники должны продержаться, пока не прибудет подкрепление. Или их жертва будет напрасной?

1.0 — создание файла 

1.0 — исправление мелких опечаток

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Изгнанный рыцарь 

Пролог

Рыцарь Внутреннего круга

Я умру на этой планете.

Я не могу сказать, откуда пришла эта мысль. Как она родилась — это тайна для меня, и всё же она есть, она, словно вирус, проникает в мой мозг. Она почти реальна, настолько, что пытается распространиться по всему моему телу, словно болезнь.

Это случится скоро, в ближайшую из ночей крови и огня. Я испущу дух, и когда братья вернутся к звёздам, мой прах будет рассеян по никчёмной земле этого проклятого мира.

Армагеддон.

Даже само его имя превращает кровь в пылающее масло в моих венах. Теперь я чувствую гнев, горячий и мрачный, он течёт через моё сердце и проникает в мои конечности, как кипящий яд.

Когда это ощущение — и его физическая составляющая — достигают кончиков моих пальцев, мои руки сжимаются в кулаки. Это не я их сжимаю — всё происходит само собой. Ярость становится столь же естественной, как и дыхание. Но я не боюсь и не возмущаюсь её влиянием на меня.

Я — сила, рождённая убивать во имя Императора и Империума. Я — чистота, моё облачение чернее чёрного, я обучен быть и духовником, и командующим, ведущим за собой воинов. Я — воплощённый гнев, живущий только для того, чтобы убивать, пока сам не буду убит.

Я оружие в Вечном крестовом походе за господство человечества среди звёзд.

И всё же силы, чистоты и гнева недостаточно. Я умру на этом мире. Я умру на Армагеддоне.

Скоро мои братья попросят, чтобы я благословил войну, которая принесёт мне гибель.

Мысль гложет меня, но не потому что я боюсь смерти, а потому что бесполезная смерть — проклятье для меня.

Но ещё не ночь, чтобы думать об этом. Мои повелители, мастера и братья собрались, дабы почтить меня.

Я не уверен, что достоин этого, но как и своё предчувствие, я держу свои мысли при себе. Я облачён в чёрное и смотрю на мир через череполикую маску бессмертного Императора. Для подобного мне недопустимо показывать сомнения, слабость и тем более богохульный шёпот в голове.

В самом священном зале нашего флагмана я становлюсь на колени и преклоняю голову, потому что это предопределено для меня. После полутора столетий время пришло, но я не желал, чтобы это случилось так.

Мой наставник — воин, что был мне братом, отцом, учителем и господином — мёртв. После ста шестидесяти шести лет его обучения я должен унаследовать его мантию.

Вот те мысли, с которыми я становлюсь на колени перед своими командующими: смесь скорби по моему наставнику и собственный страх. Эта невысказанная тьма таится во мне.

Наконец не ведающий о моих внутренних терзаниях Высший маршал произносит моё имя.

— Гримальд, — говорит нараспев Высший маршал Хелбрехт. Его голос грохочет, он резок и пронзителен после приказов и боевых кличей в сотне войн на сотне миров.

Гримальд не поднял голову. Рыцарь закрыл свои тревожные благородные глаза, словно их могли увидеть за шлемом и прочитать в них сомнение.

— Да, мой сеньор.

— Мы прибыли сюда, чтобы почтить тебя, как ты почитал нас в течение многих лет.

Гримальд промолчал, чувствуя, что не пришло ещё время говорить. Он знал, почему ему оказали эту честь именно сейчас, и знание это было горьким. Мордред — наставник Гримальда и реклюзиарх Вечного крестового похода — был мёртв.

После ритуала Гримальд займёт его место.

Это была награда, которую он ждал сто шестьдесят шесть лет.

Полтора столетия гнева, храбрости и боли, начиная с Битвы Огня и Крови, когда он удостоился внимания почтенного Мордреда, уже тогда умудрённого годами, но не побеждённого, который разглядел потенциал в молодом Гримальде.

Полтора столетия минуло с тех пор, как его приняли в Братство капелланов в самом низком звании, всё это время он поднимался вверх, в тени своего господина, зная, что тот готовит из Гримальда своего наследника.

В течение полутора столетий он считал, что не заслуживает этого титула, а он всё равно обрушился на его плечи.

Время пришло, а его отношение ничуть не изменилось.

— Мы призвали тебя, — продолжил Хелбрехт. — Чтобы судить.

— Я ответил на призыв, — молвил Гримальд в тишине реклюзиама. — Я подчинюсь вашему суду, мой сеньор.

Хелбрехт был без брони, но его фигура от этого почти не уменьшилась. Одетый в многослойную, белую, как кость мантию, с изображениями его личных чёрных геральдических символов; Высший маршал стоял в Храме Дорна, а его руки, со всё возможным почтением, сжимали украшенный шлем.

— Мордред мёртв, — с горечью произнёс Хелбрехт. — Убит вечным врагом. Ты, Гримальд, потерял учителя. Мы потеряли брата.

Храм Дорна, музей и реклюзиам, заполненный тысячами знамён за десять тысяч лет крестового похода, постепенно оживал — то рыцари, стоящие в тенях, выражали своё согласие со словами их сеньора.

Затем воцарилась тишина, и Гримальд по-прежнему не поднимал пристальный взгляд с пола.

— Мы оплакиваем эту потерю, — продолжил Высший маршал — Но его мудрость сохранится, благодаря его последнему приказу.

"Началось". Гримальд напрягся. "Не показывай слабость. Не показывай сомнений".

— Гримальд, воин-жрец Вечного крестового похода. Реклюзиарх Мордред был уверен, что после его смерти ты окажешься самым достойным из всех наших братьев-капелланов, чтобы занять его место. Его последней волей перед возвращением генного семени в орден было повысить именно тебя в ранг реклюзиарха.

Гримальд открыл глаза и облизал внезапно ставшие сухими губы. Он медленно поднял голову, встретившись взглядом с Высшим маршалом и шлемом Мордреда — ухмыляющимся стальным черепом — в покрытых шрамами руках командующего.

— Гримальд, — повторил Хелбрехт, ни одной эмоции не было слышно в его голосе. — Ты ветеран по праву, и когда-то ты стал самым молодым Братом меча за всю историю Чёрных Храмовников. Как капеллан ты не ведал, что такое трусость или позор, твоей свирепости и вере нет равных. Это моя личная убеждённость, а не только воля твоего павшего повелителя — ты должен принять честь, которую тебе предлагают.

Гримальд кивнул, но не произнёс ни слова. Его глаза, обманчиво добрые, не дрогнули под пристальным взглядом. Глазные линзы шлема были насыщенного тёмно-красного цвета, подобно артериальной крови. Посмертная маска была знакома ему — её надевал его повелитель, когда рыцари шли на войну, по сути, она была на Мордреде большую часть жизни.

И череп улыбался.

— Встань, если ты отказываешься от этой чести, — завершал Хелбрехт. — Встань и выйди из священного зала, если не желаешь состоять в иерархии нашего благороднейшего ордена.

Он сказал мне подняться, если я отвергаю великую честь, предлагаемую мне. Удалиться, если я отказываюсь от места среди командующих Вечного крестового похода.

Я не сдвинулся с места. Несмотря на сомнения, мои мускулы не шелохнулись. Стальная усмешка маски, её тёмный хитрый взгляд — было что-то успокаивающее в этой жестокой фамильярности. Словно сам Мордред из могилы усмехнулся мне.