Путь демона - Алексей Глушановский

Алексей Глушановский

Путь демона

Пролог.

Мнение демона

Гм… Кажется, мой Исток только что изволил провалиться в полностью бессознательное состояния, вызванное пятью бутылками «Крепленого иринийского», а посему у меня появилась возможность немного посвоевольничать. Итак, позвольте представиться: Ариох, высший демон класса «Пожиратель душ», повелитель инферианского домена мира Эльтиан. Кажется, в одной из людских мифологий подобных мне сущностей называли князьями Тьмы. В книге же, откуда мой Исток взял себе псевдоним, который я сделал своим именем, мы назывались герцогами Хаоса[1]… Впрочем неважно. Я не очень-то интересуюсь измышлениями потенциальной пищи.

Вы спросите, почему же тогда я столь рад возможности посвоевольничать? Мол, что может помешать столь могущественному типу, каким я себя провозгласил, поступать так, как только в голову взбредет?

Увы. Могущественный-то я — могущественный, шесть Подчиняющих[2] под началом — не хвост чертячий, — но вот, увы — несовершеннолетний. Это, выражаясь образно.

Если же говорить всерьез, то мой Исток — Олег Давыдов, бывший студент филологии в мире Земля, а ныне — могущественный некромант и магистр магии Огня, известный здесь, в Эльтиане, под именем Ариох, ненаследный княжич Бельский. Именно его подсознательные желания, мечты и стремления послужили основой для моего рождения — да-да тот самый Олег, чье тело сейчас, пока я еще не перехватил над ним контроль, валяется лицом в блюде с жареной бараниной. Так вот, он категорически отказывается от слияния сознаний. Абсолютнейшая глупость — он боится, что при этом утратит свою драгоценную личность, и разубедить его в этом заблуждении пока не получается. А без слияния — увы и ах! — моя власть остается почти чисто номинальной.

То есть, нет, вы неправильно поняли! Я хоть сейчас могу двинуть свои легионы куда и на кого угодно. Но что в этом толку, если нашим телом, в котором мы оба пребываем, управляет Исток, позволяя мне проявляться лишь изредка и ненадолго. И то, в основном только для того, чтобы вытащить нашу с ним общую задницу, вкупе с остальными прилагающимися к ней частями тела, из очередной смертельной неприятности, в которые он влипает с завидным (а точнее НЕ завидным) постоянством.

Вот и сейчас. Влез в гражданскую войну, что уже пять лет идет в одном средних размеров, но донельзя разрушенном и забытом всеми богами, кроме одного, весьма и весьма неприятного, королевстве под названием Фенриан. Причем влез на стороне проигрывающей, практически не имеющей ни власти, ни контролируемых территорий принцессы Аталетты.

Нет, я конечно все понимаю… Натуральная блондинка с хорошей фигуркой, милым личиком и все такое… Тоже мне, нашлась Елена Троянская!

Ну, ладно, влез. Но зачем на пиру в честь его прибытия, (мой Исток — персона знатная, простым приветом от него не отделаешься, да и обычаи здесь такие) надираться как последняя свинья? Впрочем, не буду оскорблять животных. Как рыцарь — это будет точнее, ибо большинство из присутствующих в пиршественном зале представителей этого сословия прибывают в аналогичном состоянии. Хотя, отнюдь не все…

Кажется, молодой дворянин за соседним столом позволяет себе насмешничать над нами? Сожрать его, что ли… Хотя нет, не стоит. Вдруг Исток огорчится. Ему наверно будет неприятно, если я буду есть его союзников. Ну, тогда пошучу немного, а после можно будет и делом заняться. Заодно проверю навыки управления, что пока бесцельно спят в моей крови, не находя себе никакого применения. Но вначале — шутка! Знаете, мы — демоны — очень любим хорошие шутки. Только вот люди почему-то наш юмор плоховато понимают. То разбегаются с воплями, а то и вовсе берут и умирают прямо на месте. Со смеху наверно! Ну да ладно, это их проблемы, а я перехватываю командование над нашим телом.

Глава первая.

Никогда не пейте с баронами!

Опять проклятое похмелье

рассольчик заставляет пить.

Но за вчерашнее веселье

готов я многое простить.

Ох… Как хотелось б похмелиться…,

Но нечем… Все… Бросаю пить!

— Уй-ё, — простонал Олег.

Похмельное утро вещь сама по себе достаточно неприятная, но если вас будит яркий солнечный луч, падающий прямо в глаза, и открытая дверь, в которую доносятся крики отвратительно бодрых и ничуть не страдающих от дикой головной боли и пересохшего горла слуг, оно становится в два раза более омерзительно.

— Да-а-а-а… — знакомый голос ехидной вампирессы, коварно раздернувшей шторы, ядовитым буравчиком вонзился в измученный алкогольными видениями мозг. — После ТАКОГО загула — как не быть похмелью… Рассол — на столе.

— Уф-ф, — протянул Олег, делая гигантский глоток и прикрывая глаза. — А покрепче чего-нибудь не найдется? — Сидя в напряженной позе и держа голову неподвижно, дабы не потревожить обосновавшуюся там бригаду молотобойцев, поинтересовался он. — Похмелиться бы не помешало…

— Увы, — звучащая в голосе бывшей графини дель Нагаль, а ныне баронессы Торасской, радость совершенно не соответствовала печальному смыслу её слов. — После того как ты сжег все имевшиеся запасы алкоголя и объявил «сухой закон» до окончательной победы над узурпатором, в замке Майдель не осталось ни капли вина или иной спиртосодержащей жидкости.

— Я сжег? Я объявил? — Вне себя от изумления Олег даже подался вперед и тут же страдальчески поморщился. Приуснувшие было в его голове кузнецы немедленно очнулись и вновь трудолюбиво взялись за свои молотки.

— Ты что же, ничего не помнишь? — Изумилась Вереена.

Олег нахмурился, старательно пытаясь восстановить в памяти события последних дней. Вот он во главе своего отряда въезжает в Майдель, где его встречает нарядная Аталетта вместе со своим крестным. Вот барон Майдель объявляет пир, куда съезжаются все более-менее значимые сторонники беглой принцессы. Вот он поднимает кубок, провозглашая тост «За победу», и настаивает, что по древней традиции его родины, он должен быть выпит до дна.

Данная традиция вольным баронам, командирам наемных отрядов и просто свободным рыцарям, присоединившимся к Аталетте в надежде урвать свой кусок во время боев и сказочно разбогатеть в случае победы, очень понравилась. Он помнил, как опустошил кубок и мелькнувшую после этого мысль, что вино было чересчур крепким… после чего в памяти имелась лишь огромная черная дыра с доносящимся оттуда сильнейшим запахом перегара.

Видя его мучения, Вереена сжалилась над страдальцем: